Брошенное королевство - Феликс Крес

Оген не имел ни малейшего понятия о том, кто такая эта женщина, которая гостит в его доме, он не знал даже того, что и она, и Таменат приплыли с Агар. Впрочем, даже если бы и знал… История о дочери Бесстрашного Демона была одной из самых известных моряцких баек Шерера. Кто смог бы оказаться лицом к лицу с подобной легендой и поверить, что все это правда? Так что хозяина удивил лишь внимательный взгляд девушки и странное выражение ее лица. Но, в конце концов, в том не было ничего необычного для женщины, которая вдруг узнала, что воскресила своим появлением легенду.

— Я много хожу по городу, но ничего не слышал, — сказал Таменат.

Оба поспешно повернулись к двери.

— О, ваше благородие! — сказал хозяин. — Мы тут как раз разговариваем, само собой…

— Да-да, знаю.

— И это плохо, что обо мне говорят? — спросила девушка.

— А разве хорошо?

— Не знаю! — фыркнула она. — С меня уже хватит этого… не знаю, как и назвать? Слежки? Игры в прятки? Ты притащил меня на край света, чтобы тайно убить, или что? Мы прячемся, строим из себя невесть что… Кто нас преследует? У тебя здесь какая-то миссия, о которой я ничего не знаю? Если все из-за этой Шерни, то это никак не объясняет, зачем мы уже неделю сидим у него на шее, — она кивнула на Огена.

Она довольно часто бывала несносной, но очень редко — агрессивной, по крайней мере в отношении Тамената, которому были известны несколько ее тайн… Однако сейчас она явно рвалась в бой.

— Наши дела, красотка…

— Никакая я не красотка! Госпожа, а лучше всего ваше высочество! Какие еще «наши дела»? Твои дела, занудный старик! У меня нет никаких дел!

Таменат замолчал и бросил взгляд на хозяина. Купец снова смутился. Этот бывалый и отважный человек, почти авантюрист, наверняка сумел бы воспользоваться арбалетом и мечом, но ссоры между его гостями явно повергали хозяина в замешательство. Он не вполне понимал, как ему следует себя вести, зато умел быстро соображать и связывать воедино разнообразные факты. Оген прекратил ссору (которая все более явно превращалась в обыкновенный скандал) лучшим из возможных способов, сказав:

— Это не мое дело, само собой… хотя, может быть, немного и мое… ибо если вы действительно скрываетесь или у вас какая-то миссия, то…

Они выжидающе уставились на него, сбитые с толку.

— Я думал, это случайность, ваше благородие… — обратился он прямо к Таменату (но не пропустил момент, когда в разрезе ночной рубашки мелькнула острая верхушка дородной женской груди; воистину, он был человеком крайне наблюдательным). — Я думал, внимание привлек другой дом…

Лысый великан наклонил голову: «Да?»

— Уже дня два тут крутится какой-то шпион трибунала. Я не видел причин, по которым следует наблюдать именно за моим домом, само собой… Но теперь, само собой, я хотел бы знать… Короче говоря, нет ли действительно каких-то причин?

Наступила тишина.

— Ваше благородие, — спокойно, но вместе с тем решительно добавил хозяин, — я вовсе не утверждаю, что не захочу вам помочь, если вам требуется помощь. Но, само собой, если есть какие-то дела, связанные с вашим пребыванием в Лонде, которыми мог бы заинтересоваться трибунал, то я желаю это знать. Я здесь живу, и у меня здесь торговое предприятие. Есть какие-то причины для того, чтобы привлечь к вам внимание трибунала?

Даже математик порой вынужден признать, что он не непогрешим. Таменат ошибся в расчетах и мог лишь проклинать собственную глупость. Но все же он был превосходным интриганом!

— Не вижу никаких причин, — сказал он, идя напролом, хотя не стоило рассчитывать на доверчивость хозяина, особенно в свете того, что недавно говорила разозленная Ридарета. «Миссия», «игра в прятки», и под конец всего «ее высочество», просто превосходно. — Говоришь, досточтимый друг, что кто-то за нами наблюдает? Шпион трибунала?

Оген повертел рукой.

— С трибуналом тут не шутят, — ответил он. — Следить за мирными и к тому же состоятельными горожанами тут не принято, само собой. Того, кто этим занимается, могут счесть вором, который хочет познакомиться с привычками своей жертвы. Если же он этим занимается все равно, то либо он крайне глуп, либо… у него есть на это право.

— И он столь легко позволил бы себя распознать? — усомнился Таменат.

— Легко, ваше благородие? Вовсе не уверен, что легко. Вы живете у меня уже неделю, само собой. А я совершенно случайно обратил внимание на необычайно красивого парня и столь же случайно заметил его вчера во второй раз, посреди ночи, то есть в достаточно неподходящее время.

— Если бы это был шпион трибунала, то, наверное, кто-нибудь его бы сменил?

— Ваше благородие… не знаю. Не я же посылаю разведчиков на улицы. Я говорю о том, само собой, что привлекло мое внимание, и что в связи с этим пришло мне в голову. А пришло главным образом потому, что ее благородие, — он посмотрел на Ридарету, — спросила, почему вы скрываетесь и есть ли у тебя какая-то миссия.

Ну конечно. Ясно было, что Оген готов отказаться — хотя и с сожалением — от созерцания голых коленок агарской девицы и выставить ее на рассвете за порог, естественно, вместе с опекуном.

Таменат глубоко вздохнул.

— Ладно. Сидите тут.

Сказав это, он с ходу направился туда, куда направлялся с самого начала. Как можно быстрее вернувшись в комнату, он подвинул к себе табурет и сел. Табурет скрипел и трещал. Старик думал. Хозяин ждал, Ридарета разглядывала ногти.

— Зимой, полтора года назад, я обменялся письмами со старым другом, — сказал Таменат. — С твоим посланником, Оген. Как и говорила Ридарета, мы встретились несколько лет назад, и именно тогда я узнал историю поисков Лент Алера в Тяжелых горах, сам же поведал Готаху другую историю. Неважно, что из этого вышло, достаточно того, что с тех пор мы знали, где искать друг друга в случае необходимости. Зимой Готах послал мне письмо, в котором описал продолжение своей истории. Да, той самой, в которой и ты принимал участие, Оген. Княгиня — представительница императора велела записать одну из самых удивительных историй, какие видел Громбелард. Последние главы этой истории — рассказ о ней самой, об императорской дочери, ввязавшейся в непостижимую авантюру. В ней участвовал и кое-кто еще, а именно горбатый старик, носивший с собой странный инструмент.

Выражение лица хозяина изменилось.

— Как я понимаю, ваше благородие, ты упоминаешь того старика не без причины… Ты имеешь в виду легенду?

— Легенда и легенда… Мир не состоит из одних легенд. Это страж законов всего, бессмертный носитель всей сущности Шерни, и даже более того — символ причины, по которой возник мир под ее Полосами.