Гибель Лондона. Сборник фантастических рассказов - Эдвард Беллами

часто любил смотреть на это. Люди, которые устали от самих себя, пришли сюда, чтобы получить совершенно новый образы воспоминаний и таким образом изменить свою личность. У истцов, ответчиков и свидетелей появились воспоминания, которые выдержали бы испытание присягой, и они часто приводили с собой адвокатов, чтобы те советовали им, что выбрать из имеющегося. Мнение адвоката по этим вопросам было расценено как особенно ценное. Заявления, которые были бы понятны и выдерживали грубое обращение, были очень востребованы. Джентльменов и леди, пишущих воспоминания и автобиографии, можно было встретить в любое время, и нет ничего более трогательного, чем видеть, как скромный ремесленник вкладывает свои с трудом заработанные средства в воспоминания о морском отдыхе.

В отделе скупки товаров торговля шла не менее оживленно, и люди, попавшие в затруднительное положение, часто были вынуждены расстаться со своими самыми нежными воспоминаниями. Воспоминания о погибших возлюбленных продавались по пять шиллингов за дюжину, и все те моменты, которые люди поклялись никогда не забывать, продавались по бросовым ценам. Воспоминания, "неизгладимо выгравированные" на сердцах, неизменно выцветали и продавались только как поврежденные. Спасение от самых пылких пожаров любви редко окупало расходы. Как правило, самые дорогие воспоминания были самыми дешевыми. Памяти о милостях всегда было в избытке, и часто груды болезненных воспоминаний приходилось сметать по наущению санитарного инспектора. Воспоминания о совершенных ошибках, с которыми редко расставались, за исключением тех случаев, когда их владельцы были при последнем издыхании, стоили дорого. Воспоминания скорбящих были особенно живыми. На обмен воспоминаниями тоже всегда была очередь, и соблазн обменять старые воспоминания на новые оказался непреодолимым.

Однажды ко мне пришел О'Донован и в очередной раз крикнул: "Эврика!"

– Заткнись! – сказал я, раздраженный идиотским эллинизмом.

– Заткнись! Что ж, я открою еще десять магазинов. Я открыл для себя искусство дублирования, утроения, полипликации воспоминаний. Раньше я мог получить только один оттиск с сенситизированной пластинки, теперь я могу получить любое количество.

– Будь осторожен! – сказал я. – Это может погубить тебя.

– Каким образом? – презрительно спросил он.

– Вот посмотрите – предположим, вы снабдили двух кандидатов на ученую степень одинаковыми воспоминаниями по химии, и их тут же заподозрят в копировании; два послеобеденных диктора могут вспомнить одну и ту же шутку; несколько автобиографов могут вспомнить, что они делали одно и то же замечание Гладстону. Если ваши клиенты не будут уверены, что у них есть исключительное право на воспоминания людей, они исчезнут.

– Возможно, вы правы, – сказал он. – Я должен "Сэвриковать" что-нибудь еще.

Его греческий был таким же ущербным, как если бы он получил классическое государственное образование.

То, что он придумал, было "Память в аренду". Некоторые люди, которые в противном случае могли бы быть хорошими клиентами, возражали против полной потери своих воспоминаний. Они были готовы расстаться с ними на некоторое время. Например, когда человек приезжал в город или отправлялся в Париж, он был не против отказаться от некоторых своих домашних воспоминаний, просто для разнообразия. Люди, которые знали больше, чем полностью забывать о себе, воспользовались возможностью получить средства на отпуск, просто оставив часть своих воспоминаний. Всегда находились другие, готовые нанять на сезон отброшенные частички личности, и таким образом с угрызениями совести было покончено, а двойная жизнь стала роскошью, доступной множеству людей. Для очень бедных новая разработка О'Донована оказалась бесценным подспорьем в работе ломбарда. По утрам в понедельник тротуар снаружи был запружен женщинами жалкого вида, стремящимися снова заложить драгоценные воспоминания, которые они забрали с субботней зарплатой. При такой системе проката стало возможным закладывать воспоминания об отсутствующих. Но самым отрадным результатом стало то, что это позволило благочестивым родственникам выкупать память об умерших за счет уплаты законных процентов. Было очень забавно наблюдать, как О'Донован расхаживает по комнатам своего нового филиала, раздуваясь от гордости, как комбинация петуха и Джона Булла.

Опыт, который он приобрел здесь, дал ему материал для окончательного совершенствования дела, но, чтобы быть строго хронологичным, я должен сначала упомянуть газету, в которую превратился Каталог. Газета называлась "В Память", была опубликована за копейки и давала приз в тысячу фунтов любому читателю, потерявшему память на железной дороге и лично подавшему заявку на получение награды. В Памяти рассматривалось все, что связано с памятью, хотя, достаточно нечестно, все статьи были авторскими. То же самое касалось и рекламных объявлений, которые должны были содержать ссылки на объекты Центра памяти, например:

"Джентльмен-филантроп с хорошими манерами, много путешествовавший, желает предложить свои услуги бедным молодым леди (предпочтительно сиротам). Подать заявку могут только те, кто искренне желает сменить место жительства и у кого слабые воспоминания."

А теперь последняя и роковая "Эврика". Беспокойство некоторых людей по поводу сдачи своих воспоминаний в аренду на определенный период привело О'Донована к пониманию того, что для него было абсурдно платить за их использование. Владельцы были только рады избежать раскаяния. Ему пришла в голову возвышенная идея, что они должны ему заплатить. Результатом стало следующее объявление в "В Память":

"Агенство "Амнезия"! Обезболивающее О'Донована. Дешевая забывчивость – полная или частичная. Навязчивые воспоминания удаляются! Легкая амнезия – временная или постоянная. Совесть очищена. Заботы аккуратно удаляются без газа или боли. Адрес Лондонской Леты – 1001, Стрэнд. Помните об этом."

Совершенно новый класс клиентов поспешил воспользоваться услугами нового патологического учреждения. Что их привлекало, так это необходимость платить. До сих пор они бы не ушли, если бы вы им заплатили, как это делал О'Донован. Вдовы и вдовцы толпами обращались за лечением, в результате чего браки заключались даже в год траура – вещь, которая, очевидно, не могла быть сделана ни при каких других обстоятельствах. Интересно, Джеральдина… но позвольте мне закончить!

Как хорошо я помню то ясное летнее утро, когда, обольстившись щедрым солнечным светом и испытывая отвращение к успехам, которых я добивался в своем новом исследовании по реализму в литературе, я бросил перо, прогулялся по Стрэнду и завернул к Центру памяти. Я прошел через отдел продаж, уловив вавилон криков продавцов: "Два грубых анекдота? Да, сэр, сюда, сэр. Полдюжины предложений; будет дешевле, если вы возьмете дюжину, мисс. Могу я еще что-нибудь для вас сделать, мэм? Просто позвольте мне показать вам образец наших невинных воспоминаний. Герцогиня Бэйсуотер только что приобрела несколько. Что-нибудь из музыки, синьор? У нас только что появилось несколько прекрасных новых воспоминаний от безденежных композиторов. Не хотите ли подсчитать баллы? Доброе утро, мистер Клемент Арчер. У нас есть именно то, что вам нужно, – воспоминание о Макриди в роли Уолси, совершенно четкое и в отличной сохранности; единственное на рынке. О нет,