Здравствуй, груздь! - Екатерина Вильмонт

– По крайней мере откровенно, – улыбнулся он. – И лестно.

– Что?

– Лестно, что из-за меня можно поссориться с издателями.

– Не прибедняйтесь, вы один из самых продаваемых авторов.

– А я к этому еще не привык! Радуюсь как идиот! Боже мой, Геля, надо что-то делать с вашими ногами!

– Что это значит?

– У вас очень изящные сапожки, но они годятся разве только для торжественных совещаний, а не для романтических прогулок по Петербургу. Не тот климат, не то время года.

– В самом деле, я как-то не подумала… И что вы предлагаете?

– Взять такси, поехать в магазин и купить какие-нибудь опорки.

– Именно опорки? – рассмеялась она.

– Конечно, причем на номер больше, чтобы проблем не было. Что-нибудь типа бот «прощай, молодость». Помните такие были?

– Еще бы! С пряжечками, фетровые, моя бабушка такие носила. Но вы полагаете, что я это надену?

– Наденете, наденете! Ноги заболят на каблучищах. Кстати, надо купить еще теплый платок!

– Клетчатый?

– Можно и клетчатый или темно-бурый.

– Хотите сделать меня похожей на колхозницу времен нашего детства?

– Хочу!

– Зачем?

– Может, тогда мне будет легче с вами рядом! – очень серьезно произнес Федор.

– А так вам со мной трудно?

– Нет, не трудно, а почти невыносимо! Но в то же время я чувствую себя совершенно счастливым.

Они приехали в большой обувной магазин и купили вполне приличные теплые ботинки без каблуков, на толстой подошве. Разумеется, они не подходили к ее костюму и к пальто тоже, но были удобными и уютными. Федор рвался заплатить за них, но Ангелина отказалась наотрез. В соседнем магазинчике был куплен пестрый шерстяной платок.

– Вот теперь вы нормально экипированы.

– А у вас у самого голова не отвалится от ветра?

– У меня в кармане кепочка. Мака требует, чтобы я носил… – Он смешался и покраснел. – Геля, поехали обедать! Умираю с голоду.

– А я уже умерла, и никуда ехать не надо. Вон там какое-то заведение. Тем более что я по вашей милости в таком виде…

Заведение оказалось вполне симпатичным.

– Водки выпьем?

– Выпьем, только немножко, а то меня развезет.

– Да? Это интересная информация. Тогда я к вам нагряну в Москве с большой бутылкой водки.

– И что? – усмехнулась она, да так, что у него во рту пересохло.

– Геля, не шутите с огнем!

– Да бросьте, Федор Васильевич! Эти игры не для меня!

– Глупости, эти игры для всех, кто еще жив. Для любого возраста. Вот у меня дядька в Екатеринбурге. Ему семьдесят, и он по уши влюблен.

– А сколько лет его даме?

– Немало, под шестьдесят, наверное.

– Она тоже влюблена?

– В том-то и драма, что он не уверен.

Она решила увести разговор от опасной темы и спросила:

– Федор Васильевич, а кто вы по первой профессии?

– Геолог.

– Ах да, да, вы же рассказывали на смотринах, очень занимательно. Но, насколько я поняла, вас мотало не только, так сказать, по долгу службы?

– Совершенно верно! Я по натуре вообще-то бродячий пес, в какой-то момент вдруг срывался, ехал куда-то, а когда геология у нас практически развалилась, я работал на приисках, даже месяца два бичевал во Владике. Меня ограбили в день, когда я должен был возвращаться в Москву, ни билета, ни денег, ни жилья… Весело было… А вот как начал писать, сразу осел, никуда даже и не тянет. А вы? У вас какое образование?

– Педагогическое. Но преподавать я не в состоянии, ненавижу любые учебные заведения. Лютой ненавистью!

– Зачем же вас понесло в пединститут?

– По глупости. Влюбилась в препода из этого института, он жил в соседнем доме и гулял с потрясающей черной овчаркой. Даже не знаю, что меня в нем привлекло, подозреваю, что овчарка, больше в нем ничего хорошего не было.

– Вы это выяснили эмпирическим путем?

– Разумеется.

– Первая любовь?

– Да что вы! У меня не было проблем с развитием. Да и не любовь это была, а так, каприз, легкая влюбленность…

– В овчарку? – засмеялся он.

– Наверное. Собака была и впрямь потрясающего ума и благородства. Хозяин ей в подметки не годился.

– У собак бывают подметки? – рассмеялся он.

– Бывают, представьте себе. Я сама привозила резиновые сапожки для тойтерьера моей подруги. Тогда их в Москве еще не было.

– Геля, – он взял ее руку в свою, – Геля, я полный идиот! – прошептал он хрипло.

– Я знаю, – тихо ответила она.

Это было их первое объяснение в любви.

– А еще я… – начал он.

– А еще вы авантюрист!

– Разве я мог бы писать авантюрные романы, не будучи хоть немного авантюристом? И потом, вы сами разве не авантюристка? Только отчаянная авантюристка может в наше время издавать исключительно изысканных авторов!

– Доигрывание покажет!

– Геля, почему вы согласились поехать со мной?

– Потому что чуть не сдохла с тоски на этом мероприятии. И вы застали меня врасплох своим безумным предложением! Еще десять минут – и я бы ни за что не согласилась, но в тот момент…

– И больше ни почему?

– Нет, – покачала она головой.

– Ладно, оставим эту тему. Итак, куда мы двинем отсюда?

– Понятия не имею. Вообще-то я люблю Новую Голландию.

– Решено. А вы дорогу найдете?

– Нет. сто лет не была в Питере.

– И я. Лет десять, наверное. Но на улице уже совсем темно, сейчас нелучшее время для этого города.

– Да уж.

– А давайте приедем сюда на белые ночи.

– Ну это вряд ли.

– Почему?

– Вы думаете я второй раз соглашусь на подобное приключение?

– А чем вам тут плохо?

– Совесть нечиста, а я не люблю это состояние.

– Да бросьте, что плохого в том, что мы погуляем по улицам? В такую погоду грехопадение попросту исключается! А впрочем… Может, зайдем в гостиницу, в «Асторию» например, вдруг там найдется свободный номер?

– Даже не думайте об этом! – холодно ответила Ангелина, хотя понимала, что он шутит, в глазах плясали такие черти…

– Я пошутил, Геля. Хотя был бы самым счастливым человеком, если бы… Но я все понимаю. Я еще этого не заслужил. Правда, если вспомнить мой подвиг во имя вас…

– Федор Васильевич, оставим это.

– Вы так свято блюдете Макины интересы?

– Дело не в Маке. А вообще, давайте-ка поедем отсюда в аэропорт. Так для всех будет лучше. Вернемся сегодня домой и…

– Ни за что! Сейчас еще только пятый час! Мы пойдем гулять, зря, что ли, покупали ботинки и платок! А в театр не хотите?

– Нет!

– Почему?

– Потому что после театра вы захотите ужинать.

– Вполне естественно. А вы нет?

– А после ужина вы вспомните, что у вас тут есть старинный приятель, у которого можно заночевать. Нет уж! Так и быть, погуляем часика два – и домой.

– Ну что ж… Слово дамы закон. Хотя в Питере у меня нет никаких приятелей.

Перед тем как выйти на улицу, Федор спросил у швейцара, как пройти в Новую Голландию. Пока он с ним беседовал, Ангелина надела новый платок, повязала его и подумала: как странно, я никогда не ношу платков, а мне идет. Или не платок мне идет, а этот сорокачетырехлетний мальчишка? Легкомысленный и обаятельный. Он, похоже, совсем не любит Маку. Если женится на ней, оба будут несчастны…

В этот момент в ресторан ввалилась шумная компания.

– Федор Васильевич? Вы здесь? – раздался женский голос.

Федор оглянулся и увидел Алину, закадычную Макину подружку.

– Привет, какими судьбами? – спросил он, ничуть не смутившись.

– Да я тут по работе.

– Вот и я тоже!

– А вы один?

– Один! Зашел поесть.

– А когда домой?

– Когда освобожусь! Привет, мне пора!

И он вышел на улицу.

Алина могла бы поклясться, что какая-то тетка в платке вылетела пулей на улицу. Но вряд ли это дама сердца, очень уж вид у нее неказистый. Она даже предположить не могла, что это Ангелина. А та действительно поспешила уйти. Иначе Мака через десять минут узнает, что их засекли вместе в Питере. Ее тошнило от самой себя.

– Кто этот тип? – спросила у Алины одна из ее спутниц.

– Федор Головин.

– Головин? Писатель?

– Ну да.

– Что ж ты молчала, я бы взяла у него автограф, обожаю его романы!

– Хочешь, догоним и попросим?

– Неудобно!

– Еще как удобно! Пошли скорее!

Они выбежали из ресторана. Алина умирала от любопытства, с кем это обедал престарелый жених ее подруги. Но его уже и след простыл.

– Геля, куда вы так мчитесь, на пожар?

– Я не знаю, это так удивительно неприятно…

– Да бросьте! Вас наверняка не опознали!

– Все равно!

– Нет, не все равно, и вообще, мы ничего плохого не сделали, даже ни разу не поцеловались!

– Еще не хватало!

– Мне, например, очень этого не хватает! Давайте исправим этот недочет.

– Отвяжитесь!

– Ну чего вы шарахаетесь! Ладно, не будем целоваться! Не хотите, не надо. Думаете, это большая честь – целоваться с такой кулёмой?

– С кулёмой? – ахнула Ангелина.

– Конечно, в этом платке, без каблуков – типичная кулёма.

Она вдруг издала какой-то странный звук, отвернулась и заплакала.