Палестина и Израиль. От начала XX века до 7 октября 2023 года - Алекс Каплан

вторая половина в качестве пошлины, скажем так, доставалась Рейху. Однако той половине денег, которую они имели право вывезти, предстояло проделать до Палестины сложный путь. Их требовалось положить на свой счет в немецком представительстве Англо-Палестинского банка (сегодня крупнейший израильский банк Леуми), который являлся главным финансовым инструментом сионистского движения. На эти деньги Англо-Палестинский банк закупал в Германии различные промышленные и потребительские товары, которые отправлялись затем в Палестину. Когда немецкие евреи приезжали на новую родину, им выдавали в местном отделении Англо-Палестинского банка деньги, положенные ими на счет в Германии перед отъездом… правда за вычетом специальных сборов, составлявших приблизительно половину суммы. Таким образом уезжавшие меняли свои деньги в Германии на деньги в Палестине с коэффициентом один к четырем. Грабительская вроде финансовая формула через пару лет большинству немецких евреев казалась уже манной небесной. С ее помощью в Святую Землю отправились сотни тысяч новых иммигрантов. Кипевшая второе десятилетие британского мандата на медленном огне Палестина закипела после прихода Гитлера к власти всего за три года. Арабское политическое руководством годами пугало мусульманское население тем, что приедут сотни тысяч еврейских иммигрантов и отберут у них Палестину. Евреи, однако, все не ехали и не ехали. Еврейская иммиграция в начале 20-х годов составляла около 10–15 тысяч человек в год, к концу 20-х годов она слегка увеличилась за счет польских погромов до 15–20 тысяч человек, но надо еще помнить, что часть приехавших, не сумев на новой родине устроиться, уезжала обратно. И вот с 1933 по 1936 годы в Палестину въехало 174 тысячи иммигрантов, в среднем по 65 тысяч человек в год, то есть в три-четыре раза больше, чем раньше. При этом уезжать из Палестины евреи перестали, ехать им к этому времени было уже некуда, их никуда не пускали. Еврейское население Святой Земли всего за три года удвоилось. То, о чем так долго говорило арабское политическое руководство, свершилось. После непонятных и не очень кровопролитных иерусалимских беспорядков 1920 года, после куда более ожесточенных погромов 1929 года на Святую Землю в 1936 году надвигалась гроза совсем иного масштаба – в воздухе раздавались раскаты грома приближающейся гражданской войны. Да именно так, гражданской войны, ведь в 1936 году и евреи, и арабы были гражданами одного британского мандата – Палестины, – который они намеревались первый раз начать делить между собой всерьез.

Началом арабского восстания в Палестине (мусульмане его называют «Великим восстанием») стал акт банального бандитизма, после которого одно убийство последовало за другим, одни беспорядки за другими, погром за погромом, око за око, как тысячелетиями происходило на Востоке. В этот раз приехавшие из Европы евреи втянулись в этот ужасный и порочный восточный круг мести, выбивая арабское око за каждое выбитое еврейское око, что продолжается по сегодняшний день.

Началом арабского восстания в Палестине (мусульмане его называют «Великим восстанием») стал акт банального бандитизма, после которого одно убийство последовало за другим, одни беспорядки за другими, погром за погромом, око за око, как тысячелетиями происходило на Востоке. В этот раз приехавшие из Европы евреи втянулись в этот ужасный и порочный восточный круг мести, выбивая арабское око за каждое выбитое еврейское око, что продолжается по сегодняшний день. Ранним утром 15 апреля 1936 года группа арабских экстремистов исламского толка устроила на дороге между городами Наблус и Тулькарм в Самарии импровизированный блокпост. Они останавливали каждую проходящую машину и вели с людьми беседу – кто они и чем дышат в политическом плане. В этих местах проживали в основном арабы, а потому суть беседы сводилась к объяснению, что они, мол, моджахеды – воины Аллаха – и борются с проклятыми англичанами и евреями, а потому просили оказать им финансовую помощь, правда просьба такая была довольно настойчивой, а сами моджахеды были вооружены, поэтому никто им в их просьбе не отказывал. Так продолжалось полдня, пока к блокпосту не подъехала машина с еврейской птицефабрики из Тель-Авива, развозившая кур арабским клиентам в окрестностях. В машине сидело двое – шофер Даненберг и экспедитор, старый греческий еврей по фамилии Хазан, который совсем недавно приехал в Палестину. Моджахеды, только что с жаром рассказывавшие мусульманам-соотечественникам, как они борются с евреями, решили, видно, доказать свои слова делом и застрелили Даненберга с Хазаном на глазах у испуганных людей. Тогда Палестина была еще совсем другой. Несмотря на все трения, так просто вот выстрелить в человека из винтовки, даже если он был еврей, для подавляющего числа арабов было делом немыслимым. Люди начали кричать, волноваться, женщины плакать. Один из присутствующих оказался немецким тамплиером. Он в ужасе стал кричать, что не еврей, а христианин, очевидно опасаясь что его примут из-за немецкой фамилии и языка за еврея. Палестина была забита немецкими евреями на тот момент под завязку, практически каждый второй еврей на Святой Земле тогда был немецким. Моджахеды, безграмотные крестьяне, увлекшиеся радикальным исламом, изрекли в отношении тамплиера несусветную политическую глупость, которую затем очевидцы рассказали журналистам, а те разнесли на весь мир. «Иди с миром, мы тебя отпускаем ради Адольфа Гитлера», – сказали они. Эта фраза стала для многих шоком, но на Ближнем Востоке для многих, особенно простых крестьян, не разбиравшихся в тонкостях европейской политики, такая простецкая мудрость была естественной. Гитлер был злейшим врагом евреев, а значит, их лучшим другом. Те крестьяне-моджахеды на дороге просто ляпнули что думали, не сильно задумываясь в палестинской глуши о мировом общественном мнении. Если бы они хоть застрелили евреев с птицефабрики без этой истории про немца-тамплиера с Гитлером, то может, страсти не так бы сильно и разгорелись. Однако они разгорелись, потому как евреи были историей с Гитлером взбешены до крайности. На следующий день уже еврейские экстремисты из праворадикальной полувоенной подпольной организации «Иргун» застрелили двух арабских рабочих, не имевших к случившемуся совершенно никакого отношения. Семнадцатого апреля во время похорон убитого греческого экспедитора Хазана на улицах Тель-Авива евреи собрались в огромные толпы, а некоторые даже начали бить арабов. Вообще, похороны погибших были и остаются в Палестине особой формой опасных политических манифестаций. Еще через день начались погромы в Яффо, в основном арабском на то время пригороде Тель-Авива, где в этот раз били уже евреев. Так началось Великое противостояние между арабами и евреями в Палестине. То, что происходило между ними до этого, по жестоким меркам Ближнего Востока можно было рассматривать как недоразумение, которое можно было урегулировать, будь на то у обеих сторон желание. В соседнем Ливане, к примеру, христиане марониты враждовали с мусульманами: друзами, шиитами и суннитами. Их