Вы станете моей смертью - Карен М. МакМанус

они очень изобретательны, когда готовят глазурь, порой чересчур, вот и имеют проблемы с законом.

– Не уверен, что хочу знать, из чего они готовят глазурь, – бормочу я, когда мы выходим из кафе.

– Понимаю, – кивает Кэл, протягивая нам пончики и по паре салфеток.

Я с аппетитом кусаю свой, и он оказывается гораздо вкуснее, чем я ожидал, – сочный, заполненный свежей черникой и лимонным кремом. Я настолько голоден, что, когда мы подходим к перекрестку, пончика уже и в помине нет. Айви, успевшая откусить от своего от силы пару раз, это замечает.

– Хочешь еще? – Она с улыбкой протягивает пончик, и я чувствую в груди тянущую боль. Как же удобно было злиться на нее все эти годы, говоря себе, что Айви – настоящая зануда и вовсе не красавица. Второй аргумент – это, конечно же, ложь, ну а первый?

А первый – правда, но меня это нисколько не смущает.

– Ничего, достаточно, – отвечаю я. – Поем еще попозже. – Попавший в кровь сахар творит чудеса, потому что головная боль, которая преследует меня с тех пор, как мы ступили за порог студии мисс Джемисон, начинает утихать. Я хлопаю себя по левому карману джинсов и добавляю: – Слушайте, пора бы нам что-то сделать с телефоном Бони.

– Точно. – На ходу Айви внимательно смотрит по сторонам. – Студия как раз где-то недалеко, да? Может, нам подойти поближе и бросить его где-нибудь рядом? А потом дадим полиции анонимную наводку. Например, с одноразового мобильника. Их еще продают?

– Не думаю, что нам стоит туда возвращаться, – говорит Кэл.

– Не прямо туда, – поправляет Айви, – а где-нибудь рядом.

– А что потом? – Наконец я начинаю мыслить достаточно трезво и понимаю, что могу просто… пойти домой. Официально я отсутствую в школе по состоянию здоровья, и ни у кого нет никаких причин в этом сомневаться. Я уже ничем не могу помочь Бони, разве что придумать, как вернуть его телефон. Наверное, Айви и Кэлу и придется что-то объяснять полиции, но мне-то точно нет.

Не стоит рисковать и попадаться им на глаза.

– Почему тут столько народу? – спрашивает Кэл.

Я возвращаюсь к реальности и вижу, что он прав. На тротуаре определенно становится многолюднее, и в какой-то момент мы буквально упираемся в толпу.

Айви крутит головой.

– Это что, журналисты? – спрашивает она.

Я – самый высокий в нашей компании – осматриваюсь и замечаю того репортера, которого мы видели по телику в «Гарретс». Он берет интервью у прохожих, микрофон направлен на парня в бейсболке с логотипом «Пэтриотс».

– Это же этот, Дэйл… как там его? – спрашиваю я. – Твой знакомый репортер.

– Дэйл Хокинс? – Айви замирает с широко раскрытыми глазами. – О нет, нам лучше уйти.

И тут люди перед нами вдруг расступаются, и взгляд Дэйла Хокинса перемещается с парня в бейсболке с логотипом «Пэтриотс» сначала на камеру, а потом на толпу. И останавливается прямо на Айви.

Та не теряет ни секунды – резко поворачивается и бросается прочь.

– Эй! – кричит Дэйл Хокинс.

Кэл бежит за Айви, оглядываясь через плечо, а я пытаюсь затеряться среди зевак. Дэйл делает несколько шагов вперед, оператор с камерой за ним, но толпа вокруг слишком плотная, и Айви с Кэлом быстро исчезают за углом. Дэйл смотрит им вслед.

– Я знаю эту девчонку, – говорит он оператору. Вот черт.

На меня он даже не смотрит – берет интервью у какой-то старухи, и вокруг него снова собирается толпа.

– В мое время такого и в помине не было! – громко причитает старуха.

Меня снова одолевает желание вернуться домой. Что там у меня? Горло болит? Конечно, все поверят. Я достаю телефон, чтобы найти последнее сообщение Кармен и ответить: мол, весь день провел дома больной. Кармен очень общительная, она всю школу знает. Уже через полчаса все будут в курсе моего алиби. А Айви и Кэл сами найдут способ выпутаться из передряги.

К тому же мы втроем уже давно не одна команда. Мы ничего друг другу не должны.

Тут у меня на экране появляется сообщение от Айви.

«Мы вернулись в пончиковую».

Прежде чем я успеваю объяснить, что я умываю руки и собираюсь ехать домой, она добавляет: «Хочу показать Кэлу, что мы нашли в кафе». Я морщусь – ничего хорошего из этого не выйдет – и получаю новое сообщение: «Я должна как-то действовать, если вдруг Дэйл Хокинс меня узнал».

Борюсь с желанием сказать ей, что так и есть, но он уже давно переключил свое внимание на кого-то другого. Я печатаю: «Я сваливаю». Потом удаляю, потому что это даже для меня слишком грубо.

«Мне нужно уехать».

Нет. Ненамного лучше.

«Прости, но…»

Вздохнув, я сдаюсь и убираю телефон в карман. О таком лучше сообщить лично.

Вхожу как раз, когда Айви решает выложить все карты на стол.

Они с Кэлом сидят бок о бок – никогда не понимал этой их странной привычки. Зачем садиться рядом, когда вас всего двое? Я сажусь напротив.

– Так вот, Кэл. – Голос Айви чуть громче шепота, хотя в кафе никого нет, кроме уже знакомой кассирши. – Начну с того, что я осознаю, насколько этот поступок подлый и даже противозаконный. Но в данном случае, по-моему, на это можно закрыть глаза: вдруг мы найдем то, что все объяснит?

– Чего? – Кэл сбит с толку. Конечно! Я-то знаю, о чем говорит Айви, и все равно озадачен.

Она тянется за сумкой и достает оттуда черную записную книжку, на обложке которой золотыми буквами выведено слово «Ежедневник».

– Мы взяли его в кафе из сумки мисс Джемисон, – продолжает она. – Я считаю, надо посмотреть, что там написано.

– Что? – Кэл ошарашенно хлопает глазами. – Подожди. Так это… вы? Вы стащили ее сумку в кафе?

– Одолжили, – поясняет Айви, бросая на него настороженный взгляд. Кажется, он скорее ошарашен, чем разозлен.

– Но как?.. Я бы вас заметил!

– Я взяла сумку, когда Матео опрокинул кучу тарелок. Помнишь? – спрашивает Айви. – Потом я пошла в туалет, заглянула в сумку и нашла это. – Она листает ежедневник. – У моего папы такой же, он записывает туда всю свою жизнь. Вот я и подумала: почему бы не почитать?

– Почему бы не почитать? – изумленно повторяет Кэл. – Может, потому что эта вещь украдена?

– Я сразу предупредила: план неидеальный, – напоминает ему Айви.

– Какой еще план? – повышает голос Кэл.

– Тсс! – шипит Айви.

Виола поднимает на нас взгляд и решает не мешать – выходит в дверь позади себя, ведущую на кухню.

– Кэл, послушай, – говорю я, потому что если продолжит Айви, то ситуация еще обострится. – Ты прав, поступок оставляет желать лучшего. – Я стараюсь не смотреть на Айви, но слышу возмущенное фырканье. – И все же. Что сделано, то сделано. Конечно, мы решили, что мисс Джемисон знает больше, чем говорит. Все-таки Бони умер именно в ее студии.

– Это не ее студия! – протестует Кэл. – Она снимает ее у одного друга. И