Алана Инош - Ты

Я открыла дверь и остановилась на пороге кухни. Она была раза в два просторнее, чем в моей «хрущобе», и была оформлена и обставлена в светлых тонах – белом и кремовом. Даже на полу лежала белая плитка с кремовым узором. В этом светлом и радостном пространстве мне хотелось проводить с тобой вечера за чашкой чая или кофе, готовить тебе еду, смотреть кухонный телевизор. Это был дом, в котором мне хотелось жить.

– Ну, что? – спросила Александра. – Позвонила?

– Да, – проронила я в ответ. – Предупредила.

Видимо, вы с сестрой ничего не слышали. Ну да, говорила я довольно тихо, а вы могли быть заняты и своим разговором. Ну и ладно…

Твоя квартира была трёхкомнатной. В одной из комнат располагалась домашняя музыкальная студия – со звукоизоляцией, кучей музыкальной аппаратуры и инструментов. Был даже микшерный пульт. Как ты со всем этим справлялась вслепую, я представить себе не могла, и мне это казалось волшебством и мистическим чудом. Может, у тебя и в самом деле было какое-то альтернативное зрение – на пальцах, например. Или ты видела непосредственно мозгом…

– Спать, мои птенчики, – сказала Александра. – Сейчас отдыхайте, а утром будем узнавать, как там мама.

– Да какой уж тут сон, – проговорила ты.

– Ну, хотя бы ты ложись, Лёнь, – вздохнула твоя сестра. – Тебе завтра на работу?

– Вообще-то, да, – вспомнила я.

– Ну, вот и иди отдыхать.

Но мне было не до сна. Реальность атаковала двумя фронтами: с одной стороны, беда с твоей мамой, с другой – ситуация у меня дома. Что ж, Димасик… Устроил мне подляну, хотя, если строго разобраться, я с него обета молчания не брала. Но не за себя мне было обидно, а за тебя: чёрт со мной, но вот очернения твоего имени я вынести не могла. Всё что угодно, только не это. Они умудрились заочно записать тебя в наркоманки, хотя какие могли быть наркотики, если ты работала в школе, с детьми?! Просто дурацкий стереотип: если рок-музыка, то непременно рука об руку с наркотиками или алкоголем. А иногда с тем и другим сразу. Не спорю: такое среди музыкантов бывает, и нередко, но ты – исключение. Тебе не нужно было туманить себе мозг разными веществами, чтобы находить вдохновение или расслабляться. В тебе самой был свет.

Закрывшись в своей студии, ты что-то наигрывала на гитаре: ты часто так делала, когда тебе было плохо или грустно. Мне было постелено на раздвинутом диване, но я ворочалась с боку на бок, глядя на полоску света из кухни, где бодрствовала Александра.

Стоя у форточки, она курила тонкую сигарету. Жакет висел на спинке стула, рукава её белой блузки были закатаны до локтей, две верхние пуговицы расстёгнуты.

– Ты чего? – спросила она, когда я подошла к окну.

– Не спится… – Я вздохнула, обхватив себя руками.

– Тебе свет мешает? Или музыка? – Александра стряхнула пепел, выпустила в форточку дым.

Я отрицательно качнула головой.

– Да так… Свалилось просто всё разом. Наталья Борисовна… и дома вот теперь…

Я осеклась и умолкла, а твоя сестра нахмурилась:

– Что у тебя дома? Договаривай, раз уж начала.

Пришлось признаться:

– Там узнали, что я… В общем, про нас с Яной. Мой сводный братец сдал меня.

– Мда, – Александра потёрла подбородок. – Послал же тебе Бог родственничков… Слушай… Пока мама болеет, с Яськой некому остаться. Она, конечно, у нас самостоятельная очень, но покушать приготовить, постирать, убрать… Да мало ли, что ещё. Всё это кому-то надо делать. Перебирайся-ка ты на время сюда, м? Пусть семья там поостынет малость. И тебе спокойнее: на мозги капать не будут.

Это была хорошая идея. Да что там хорошая – просто замечательная. Жить с тобой? Я обеими руками была за. Пусть и временно, но… хотя бы так. Тем более, что дома меня не ждало ничего хорошего.

– Давай, сходи завтра за вещами, – убеждала меня Александра. – Могу с тобой съездить, помочь их перевезти. Ну, и для моральной поддержки. Если будут на тебя наезжать, я им быстро рот-то закрою.

В том, что Александра могла закрыть рот кому угодно, я не сомневалась. Она за словом в карман не полезет, не будет стесняться и отмалчиваться, как я. Да и вообще… Рядом с ней я ощущала себя, как под крылышком у ангела-хранителя.

Но был ещё один вопрос:

– А мой компьютер?

Своего железного друга я не могла бросить: на его жёстком диске была вся моя писанина.

– Не проблема, – сказала Александра. – Заберём и твой комп. Интернет здесь есть, если что, вторую машину подключить – запросто. Ну, решено?

Я кивнула. Александра улыбнулась и шутливо ущипнула меня за нос.

– Вот и хорошо. А теперь – спать.

После этого разговора у меня немного посветлело на душе, беды немного отдалились, и стало казаться, что я со всем справлюсь… если не одной левой, то как минимум без кровавых потерь. Выпив налитый мне Александрой стакан кефира, я снова улеглась. Тёплая дрёма уже начала ко мне подкрадываться, когда кто-то забрался под одеяло, прижался сзади и обнял меня. Нащупав рукой стриженую ёжиком голову, я повернулась к тебе лицом и встретилась с твоими губами.

Утром нас поднял будильник на мобильном Александры, поставленный на семь часов. Его хозяйка была уже на ногах и одета, как будто и вовсе не ложилась. На кухне нас уже ждал завтрак – кофе и бутерброды с паштетом. Плеснув воды в слипающиеся глаза, я утёрлась приятно пахнущим свежестью полотенцем и села к столу.

Мы успели позавтракать. Я мыла посуду, пробуя себя в роли твоей временной помощницы по хозяйству, когда зазвонил телефон.

Трубку сняла Александра, а мы с тобой напряжённо вслушивались. Стоя у дверного косяка, я видела, как лицо твоей сестры стало бледнее мрамора, даже губы посерели.

– Да. Да, я её дочь… Слушаю.

Беда словно нарочно дала нам время и поспать, и выпить кофе. Будто позволила немного вздохнуть перед новым ударом. Положив трубку, Александра закрыла глаза на пару секунд, потом медленно подошла к тебе, присела на корточки и сжала твои руки. Её голос звучал глухо и хрипловато.

– Ясь… Звонили из больницы. Крепись, маленький… Мама умерла.

Александра настояла, чтобы я не отпрашивалась с работы. Вы с ней начали подготовку к похоронам, а мне пришлось торчать на своём рабочем месте, то и дело стараясь скрыть от людей слёзы. В обед администратор Марина отвела меня в уголок и спросила:

– Чего у тебя случилось? Глаза на мокром месте…

Я честно ответила:

– У подруги мама умерла.

Наша с Александрой договорённость насчёт переезда осталась в силе. Твоя сестра пообещала, что заедет за мной на работу, отвезёт домой, и я соберу вещи. Она сдержала своё слово: когда я вышла вечером на улицу, меня уже ждал знакомый джип. Александра выглядела усталой и бледноватой, под глазами у неё залегла голубизна, но, по своему обыкновению, она держала чувства в узде.

– Как там с похоронами? – спросила я.

– Всё утрясли, – кивнула она.

Не знаю, из чего была сделана твоя сестра, если после всего этого она нашла в себе силы возиться ещё и со мной. Не удержавшись, я обняла её. Погладив по лопатке, Александра чмокнула меня в висок.

– Спасибо, солнышко. Ну… Поехали, что ли. Надо теперь твоими проблемами заняться.

Честно говоря, хоть меня и ободряла её поддержка, я всё-таки слегка нервничала, поднимаясь по лестнице к своей двери. По моему настоянию, Александра осталась ждать внизу: что я, маленькая, что ли, в самом деле – одна не справлюсь? В последний момент внутренний голос пискнул, что это была не очень хорошая идея, но… слишком поздно.

Светлана, встретив меня в прихожей, ничего не сказала, только окинула таким взглядом, что у меня стало нехорошо в животе. С кухни доносились мужские голоса: у нас дома был гость – дядя Слава, младший брат отца. После развода с женой он уехал из города, несколько лет скитался неизвестно где, а сейчас вот приехал встретиться с дочерью, но не знал её адреса, а потому зашёл к нам – в надежде, что мы подскажем.

Отец, кстати сказать, был уже десять дней в отпуске и всё это время почти не просыхал, накачиваясь пивом под завязку, а иногда не брезговал дерябнуть и водки. Пил он один, не ища собутыльников и как-то забыв о Светланиной даче: когда он выпивал, ему всё становилось безразлично. Маман, возлагавшая надежды на его помощь в отпуске, жестоко обманулась в ожиданиях и ходила злая, как мегера. Моя покойная мама, когда отец бывал нетрезв, только расстраивалась и плакала, а Светлана скандалила. Похоже, она уже сама была не рада, что вышла замуж за него. Этот его порок открылся для неё как-то неожиданно: до свадьбы отец держал себя в руках, а если ему и случалось выпить, то это было в разумных пределах. Сам отец объяснял своё поведение в отпуске так:

– Устал на этой треклятой работе, надо снять стресс.

Работал он главным энергетиком на небольшом металлообрабатывающем предприятии. Там в последнее время что-то не ладилось, и он действительно порой приходил домой вымотанный. Выйдя в отпуск в первый раз за последние три года, он ушёл в капитальный запой. Дядя Слава тоже был любителем «снять стресс» таким способом – потому, собственно, его семья и развалилась. Сейчас они с отцом выпивали на кухне и обсуждали моё вопиющее поведение, а Светлана от злости и раздражения была готова вот-вот взорваться, как паровой котёл.