Пращуры русичей - Сергей Жоголь

– Хвала богам, вперёд!

Десятки глоток подхватили этот крик, русы воспевали Перуна и Святовита, нурманы Вотана и Тора. Ударили о воду вёсла, захлопали и надулись, словно пузыри, прочные квадратные паруса, флот отошёл от берега.

Два человека, притаившись в кустах, с интересом наблюдали эту сцену.

– Ну, вот и всё, уплыли нелюди варяги, – пробормотал темноволосый трель-биарм, – теперь если и вернутся, то не все, многие головы сложат, а народа побьют, так и того больше.

Приятель темноволосого рыбака, оторвав взор от уплывающей флотилии, посмотрел на своего соседа с пренебрежением.

– Они себе путь такой выбрали, не нелюди они – воины. Много я бы дал сейчас, что бы сидеть на одном из этих кораблей и вертеть веслом.

Первый трель только покачал головой.

– Что за радость, людей резать? В чём тут почёт? Человек трудом своим жить должен, а не грабежом и разбоем.

Но сосед биарма не унимался.

– Трудом, трудом, – скривив лицо, передразнил собеседника германец. – Вот и трудись себе, ловя эту вонючую рыбу, а для кого-то и война труд. Кто-то рождён для битвы и славы, а кому-то суждено коротать свою жизнь среди помоев и рыбьих кишок. Ладно, уплыли они, пора и нам в море.

Два человека, два представителя различных миров, не по воле своей угодившие в рабство, спихнув на воду свою узенькую лодчонку, взялись за вёсла. А ветер всё шумел и шумел, унося вдаль корабли Рюрика и его неустрашимой дружины.

Глава третья. На Руяне

1

Острые как стрелы лучики солнца, прорезали, бескрайнюю гладь облаков, и падали на переливающуюся всеми цветами радуги землю. Морские волны, бирюзовые, с зелеными переливами, увенчанные белоснежными пенками-верхушками, накатывали на берег снова и снова. От отблесков солнца земля казалась желтоватой, местами рыжей и даже проскальзывающая кое-где, зелень листвы, которую проказница осень ещё не успела перекрасить в яркие осенние тона, не могла бороться с полубагряными цветами угасающего лета.

Рюрик сидел на камне у самого берега. Когда-то, ещё мальчишкой он любил прибегать именно на это место и, оставшись совсем один, предаваться собственным мечтаниям и думам. Но сейчас, спустя столько лет, детские мечты ушли. Тяготы и заботы, пришедшие им на смену, сжимали сердце, дурманили голову, не давая ни отдыха, ни покоя. Белокрылые чайки всё кружили и кружили в вышине, пронзительно покрикивали, переворачивались в воздухе, не давая забыться. Весть о том, что завоёванные земли в Ютландии захвачены врагом, докатилась до него уже на половине пути. В одной из бухт, где решил остановиться вождь русов, вместе со своим флотом, он повстречал рыбацкий кнорр. Рыбаки-мореходы поведали страшную весть. Большое войско лютичей, вторглось с суши в завоёванные Рюриком и его братьями земли. В то время как давние враги русов, подошли по суше, датский флот напал с моря. По словам рыбаков, Синеус и Трувор, не стали принимать бой, а, бросив постройки и всё нажитое добро, бежали морем в сторону Руяна. Рюрик не осуждал братьев.

– Пожертвовать частью, что бы спасти всё, это правильно, так и должны поступать вожди, Синеус, отдав такой приказ, спас дружину и корабли. Если бы я подошёл чуть раньше. Но, что говорить о том, чего уже не будет, нужно смотреть в будущее и верить в себя. Сейчас корабли Рюрика стояли в бухте вблизи Арконы, воины, оказавшиеся не у дел, ждали решения своего вождя.

– Лютичи не достанут нас здесь. Они чтят местные святыни, да и даны не решатся напасть на остров. Здесь мы в безопасности, по крайней мере, пока. Стены Арконы надёжно защищены, да и культ Арконских богов силён и датские конунги вынуждены с этим считаться, что бы ни потерять расположение своих союзников из числа славян.

Шорох за спиной заставил мужчину вздрогнуть, треснула ветка, конунг русов обернулся. В подошедшем Рюрик узнал Сивара, тот подошёл неспешно, он знал, что в такие минуты старшего брата лучше не тревожить, но на этот раз причина для разговора была, и дело не терпело отлагательств.

– Празднества закончены44, и народ в основном разъехался, хотя многие только подъезжают, – заговорил Синеус.

– А, что Витослав?

– Первый жрец45 закончил обряды и дал помощникам послабление, мне удалось перекинуться с Витославом парой слов.

– Так он встретится с нами?

– Я договорился о встрече, но нужно спешить. Вскоре первый жрец снова призовёт помощников, и тогда мы потеряем месяц а то и больше.

– Идём! – Рюрик резво вскочил. – Кстати, что на этот раз предсказал белый конь?46

Лицо Синеуса расплылось в улыбке.

– Все три раза конь ступил через черту правой ногой, это сулит удачу и победу.

– Те, кто полагается лишь на гадания, глупцы!

2

Огромные многоярусные постройки возвышались над головами так, что казалось, вот-вот закроют собою солнце. Бревенчатые стены были гладко оструганы, и местами выкрашены в яркие цвета. Дома горожан из числа знати, с горницами да теремами, обнесённые высокими заборами, не говоря уж о постройках бедноты, казались небольшими по сравнению с высокими и просторными хоромами, в которых проживали представители высшего, наиболее почитаемого на острове сословия – сословия жрецов. Эти строения с башенками по бокам, крыши которых украшали фигурки коней, лебедей и прочих зверушек да птиц, состояли из четырёх, а то, и пяти ярусов. Посреди главной площади, на самом высоком месте, огороженный высоким забором, располагался храм Святовита – главная Арконская святыня. Каждое из брёвен забора, представляло собой не просто воткнутую в землю дубовую сваю, нет, верхушки брёвен украшали лица витязей, вырезанных умельцами-мастерами, причём ни один из резных великанов не был похож на другого.

В ворота, распахнутые настежь, устремились толпы. Люди спешили отдать почести своим деревянным кумирам, задобрить их суровый и непримиримый нрав, узнать свою судьбу, или просто выполнить привычный обряд, знакомый и привычный каждому жителю Балтии на протяжении столетий.

– И ты говоришь, что большая часть разъехалась, – усмехнувшись, Рюрик взглянул на брата. – Что же тут творилось неделей раньше?

– Ой, ли, будто сам не помнишь, что бывает в самый разгар гаданий. Или позабыл, как мальцом сюда бегал, вопрошал о будущих победах? Да! Спешат людишки на Святовита поглазеть47.

– Ничего не изменилось.

Они ехали верхом, на гривастых лошадках втроём. Трувор, чуть отстав от братьев, не вмешивался в беседу старших, он то и дело ёрзал в седле, кривился и пыхтел, было видно, что ездить верхом он не любил.

– Для варяга ладейная скамья привычней, чем седло и эта гривастая скотина, – размышлял молодой рус.

Лошадь, словно читая мысли всадника, трясла головой, фыркала и нервно махала хвостом. Видимо и ей не по душе был неумелый наездник. Тем временем, из-за высоких ворот раздались громкие звуки, рожки и волынки, свистульки да дудки, гусли, ложки, да бубны-бубенцы, целый оркестр музыкантов и певцов распевал весёлые песни:

«Средь бурного моря, на склоне крутом,На острове славном РуянеСтоит, возвышается сказочный домВ который приходят славяне.И тот город-храм, все язычники чтут,Он страж на защите закона,Дороги в Ирей48 открывает нам тутГрад стольный Поморья – «Аркона».И в центре столицы красив и могуч,Увенчанный доброю славой,Как яркого солнца ласкающий лучСтоит дивный бог многоглавый.И пращуров наших седые отцыВеками спешили к святыне.И к идолам снова приходят жрецы,К богам, что стоят на вершине.Есть триста бойцов там, из лучших семей,Могучие Балтии дети49,Прекраснее витязей тех и смелей,Не знают на всём белом свете.Тех воинов дланью и волей богов,Застывшая древность седая,Сжимает за горло коварных враговВ сражениях их побеждая.Так помните русы, на веки веков,Пока вы на свете живёте,О граде Арконе – столице богов,Языческой веры оплоте».

3

При рождении он имел другое имя и звался Перемыслом. Сын Арконского жреца, как и многие русы, он мечтал о том, что бы стать воином. Вступив отроком50 в княжью дружину, Перемысл постигал воинскую науку с жадностью изголодавшегося зверя, и со временем стал одним из лучших воинов Годлава. Годлав, в отличие от своего старшего брата Дражко, предводителя объединённого союза бодричей, не имел реальной власти и лишь назывался князем. На Руяне всем заправляли жрецы. Они вершили суд, собирали подати, организовывали торжества и тризны, в их руках находились и все несметные сокровища Арконы. Но, не имея княжеской власти, Годлав имел дружину, лучшую в Балтии. Большая часть этого войска в свободное от походов время располагалась в Велиграде, тут же проживала и его семья. Когда Годлав отправил большую часть своих людей на войну, он сам остался в Велиграде с небольшим отрядом руссов в их числе оказался и молодой Перемысл. Любимец князя, один из его лучших бойцов был недоволен тем, что не принял участия в походе на саксов. Он не скрывал своего возмущения и частенько говаривал товарищам по оружию: