Улыбка Амура - Ирина Леонидовна Касаткина

как проводит свободное время? А если ты в нем ошибаешься? Может, пусть лучше в этой истории разберутся те, кому положено? Тем более, что у тебя к нему ничего нет.

− Наверно, ты прав, − согласилась Настя. − Но у меня такое чувство, будто он ждет от меня помощи. Ведь не зря Сережа с Натальей поделился, − знал, что она мне расскажет. Может, Борис его просил об этом?

− Но что ты можешь сделать?

− Не знаю. Может, для начала с папой поговорить? Он ведь заведует кафедрой, − у него всякие студенты учатся. Может, у кого есть родители из милиции.

− Что ж, попробуй. Хотя я бы не советовал. Думаю, у твоего отца своих проблем хватает, − у кого их нынче нет. Ладно, был бы этот парень вам близким человеком.

− Но ведь должен же кто-то за него заступиться? Нельзя же так! А если со мной беда случится и все отвернутся, − каково мне будет? Ты только представь!

− Нет, не надо, не пугай меня. С тобой ничего плохого не должно случиться! Но я прошу: если тебя что-то тревожит, делись со мной. Хочу, чтобы ты считала меня своим другом, настоящим другом, хорошо?

− Хорошо, − улыбнулась Настя, − спасибо тебе. Ты такой добрый!

За разговором они незаметно добрались до Настиного двора. Туман стал еще гуще, − свет фонаря почти не пробивал его. Они остановились у ее подъезда и постояли некоторое время, молча.

Он решает, можно ли меня поцеловать, вдруг поняла Настя, еще подумает, что я только этого и жду. Надо прощаться. Но как не хочется!

− Я пойду, − нерешительно сказала она.

− Как нога? Болит? − участливо спросил он.

− Да я как-то притерпелась. Но немного печет.

− Обязательно помажь «Спасателем». У вас есть?

− А что это?

− Мазь такая − сразу боль снимает. И заживет намного быстрее.

− Впервые слышу.

− Давай я в аптеку сбегаю, куплю. Она меня не раз в походах выручала.

− Ой, мне неудобно тебя утруждать!

− Ничего, я быстро.

Он проводил ее до двери и убежал. Дома никого не было. Настя зажгла свет и разулась. Нога выглядела угрожающе: огромный пузырь и краснота вокруг. Она протерла водянку одеколоном и осторожно проколола иголкой. Из отверстия вытекла желтоватая жидкость, и стало легче. Вскоре прибежал Вадим. Настя помазала болячку белой, пахнущей травами мазью, и боль сразу утихла.

− Уже не болит! − изумилась она. − Просто, чудо! Давай, я тебе деньги заплачу, мазь, наверно, дорогая.

− Никаких денег! − отказался Вадим. − Как там рыба?

− Ой, я о ней совсем забыла! − И Настя кинулась в ванну. Рыбина неподвижно стояла на дне. Но едва зажегся свет, она поднялась к поверхности и открыла рот, явно ожидая подачки. Настя опустила в ванну палец, рыбина поплыла к нему, коснулась губами и, недовольно шевеля хвостом, отплыла. Под брюхом у нее висела длинная черная цепочка. Вскоре она оторвалась и медленно опустилась на дно.

− Опять проголодалась! − Настя покрошила хлеба и немного вареного мяса, − все это толстолобик с аппетитом съел.

− Во прожорливый! − Вадим потрясенно смотрел на рыбу. − Наверно, неделю не ел. Надо у него воду поменять, − вон сколько грязи на дне.

Во время этой процедуры в дверь позвонили. Настя пересаживала рыбину в таз, поэтому пошел открывать Вадим. Настя слабо надеялась, что звонит Наташка или, в крайнем случае, ее братец, но за дверью оказались родители. По затянувшемуся молчанию она поняла, что они изумленно разглядывают гостя. Плюхнув толстолоба в таз, Настя выскочила в прихожую.

− Папа, мама, познакомьтесь, это Вадим, Никитин друг, − затараторила она, покраснев до ушей. − Он мне помогает пересаживать толстолоба.

− Куда пересаживать? − поинтересовался отец. − И зачем?

− Он столько съел: и мяса, и хлеба − ужас сколько! А теперь на дне ванны − ну, сам понимаешь. Вот мы и решили поменять воду.

− Понятно. Что ж, приглашай своего гостя с нами поужинать. Вы, как я понимаю, с вечеринки. Кстати, я вспомнил: этот молодой человек встречал с нами Новый год. А где Наташа с Никитой?

− Мы их потеряли. − Настя покраснела снова. − Я ногу растерла, и Вадим помог мне дойти до дому.

− Чем это ты растерла? И кто тебе разрешил надевать мое новое платье? − сердито спросила мать. − Я за него еще даже не заплатила. Боже, да оно все мокрое!

− Так рыба. Мы же ее пересаживали.

− Нельзя было переодеться? Все платье забрызгала, − теперь стирать придется!

− Извините, мне пора домой, − заторопился Вадим. − До свидания!

− Куда же вы? А поужинать? Да прекрати ты со своим платьем! − сердито прервал жену отец. — Не уходите, оставайтесь!

− Нет, нет, спасибо, мне пора! − И Вадим быстренько ретировался.

− Чего ты к ней прицепилась? Постеснялась бы при молодом человеке! − напустился отец на Галчонка. − Платье пожалела, а дочь позорить не жалко?

− Подумаешь, молодой человек! Рано ей еще кавалеров заводить − пусть сначала школу окончит! Берет без разрешения мои вещи, а ты потакаешь! Если хочешь знать, это платье я взяла у нашей лаборантки, еще сама не мерила. А твоя доченька уже успела его выпачкать!

Не желая больше слушать перебранку родителей, Настя переоделась и пошла в ванную. Толстолоб смирно сидел в тазу, свернувшись калачиком. Вода не покрывала его спину, но он терпел.

− Бедненький! − пожалела его Настя. − Сейчас я тебе свежей водички налью, страдалец ты мой!

Зашедший в ванную отец заметил:

− Все равно ему в этой воде не выжить: она же хлорированная. Давай его почистим и пожарим? Так охота рыбки жареной!

− Только через мой труп! − отрезала Настя. − Интересно, ты сам ему будешь брюхо вспарывать или меня заставишь? Ты погляди: он же смотрит на нас человеческими глазами!

− Спусти воду, и он уснет.

− Нет! Он не уснет, он задохнется!

− Так что, он теперь здесь навсегда поселится? А купаться где?

− Буду его в таз пересаживать. А потом обратно.

− И долго это будет продолжаться? Может, его сразу отправить в реку, коли так?

− Там вода ледяная, а он уже привык к теплой. Может простудиться. У него начнется воспаление легких.

− У рыбы нет легких, у нее жабры! Чему вас в школе учат?

− Ну, воспаление жабр. Или жабер? Нет уж, пусть живет здесь, пока не потеплеет. Нечего было такого живого приносить! А теперь терпите. Через