Улыбка Амура - Ирина Леонидовна Касаткина

class="p1">− Купили, где ж еще. Только из института вышли, − машина подъехала с живой рыбой. Мы и разорились.

− И что с ней делать?

− Почистить и пожарить. Доверяем это тебе. Да, кстати − ты что, не идешь никуда? А говорила?

− Передумала. Но чистить я ее не буду. Как ее чистить? − она же совсем живая. Я не живодер, меня совесть замучает.

− Ладно, запусти ее в ванну. Вечером придем, и мама почистит. Почистишь, Галчонок?

− Попробую, − неуверенно отозвалась мать. − Но, если она будет так же вилять хвостом и смотреть мне в глаза, я тоже не смогу.

− Да вы что, обалдели? − возмутился отец. − В том то и ценность, что она живая! Кто же ест дохлую рыбу? Ладно, тащи ее в ванну и налей побольше воды. Вернемся, разберемся.

И они быстренько умотали. А Настя наполнила ванну водой и запустила туда толстолобика. Пока она его тащила, рыбина не шевелилась, − Настя с облегчением подумала, что та уснула. Но у края ванны толстолобик дернулся и резво плюхнулся в воду, окатив девочку целым снопом брызг. В ванне рыбина походила кругами, обживаясь, потом поднялась к поверхности и пошевелила губами, словно хотела что-то сказать. Федор, опираясь передними лапами о край ванны, с интересом следил за ней.

Может, она есть хочет, подумала девочка. Дать ей крошек, что ли? И только она нацелилась пойти на кухню, как в дверь снова зазвонили.

− Настенька, откройте, это я! − прозвучал самый прекрасный голос на свете. − Открой, пожалуйста!

Настя, конечно, открыла, − как не открыть собственному счастью?

− Настенька, что случилось? − огорченно спросил Вадим. − Наташа сказала, что ты не идешь. Вы что, поссорились?

− Понимаешь, Вадим, − начала Настя, лихорадочно придумывая, что бы такое соврать поприличнее, − но тут из ванны послышался истошный вопль Федора. Настя метнулась туда, Вадим за ней.

Картина, представшая перед ними, заставила обоих скорчиться от хохота. Федор с выпученными от ужаса глазами стоял на задних лапах в воде и ожесточенно скреб передними по скользкому краю ванны, безуспешно пытаясь выскочить, — а рыбина, пристроившись сзади, меланхолично жевала кончик его хвоста.

Вытащив мокрого и несчастного Федора, Настя замотала его в полотенце и отнесла в кресло. Затем пересадила рыбу в таз, − та, свернувшись калачиком, еле поместилась в нем, − и поменяла воду. Снова запустив в ванну толстолоба, она покрошила булку и они стали наблюдать за его действиями. Толстолоб, переплывая от одной крошки к другой, быстренько слопал все угощение и остановился у края ванны, просительно повиливая хвостом.

− Не наелся, − констатировал Вадим. − Надо дать ему что-нибудь посущественнее. Каких-нибудь насекомых.

− Мух сейчас нет, − улыбнулась Настя, − тараканов мы вывели. Может, колбасы?

− Попробуй.

Колбасу рыбина съела с не меньшим аппетитом, после чего опустилась на дно ванны и замерла.

− Теперь спать пошел. И что вы с ним собираетесь делать?

− Понятия не имею.

− Ладно. Настенька, одевайся быстрее − времени до начала всего ничего.

− Вадим, я не пойду.

− Но почему? Ведь утром ты согласилась. Что случилось?

− Настроение пропало.

− Из-за чего? Из-за подруги? У нее вообще глаза на мокром месте. Вы что, поссорились?

Ну, как ему объяснить? Ведь не скажешь: тебя не поделили. До чего же он красивый, просто, Олег Меньшиков, только еще красивее.

Хочу пойти, вдруг поняла Настя. Пусть эта выдра как хочет, а я пойду! Иначе буду весь вечер жалеть.

− Ладно, уговорил, − обрадовала она Вадима и пошла в другую комнату переодеваться. Открыв шифоньер, Настя остановилась в нерешительности. Что надеть? Наташкино платье? Что-то не хочется. Старое бархатное? Но оно такое допотопное! А если что-нибудь из маминых нарядов?

Она порылась в материнском гардеробе и неожиданно наткнулась на платье невиданной красоты. Бледно-голубое, из стрейча, поблескивающее разноцветными искорками. На груди вырез в виде трех длинных капель, и от плеча вдоль всего рукава тоже красивые разрезы. Ох, и платье! И где мать такое оторвала?

Торопливо натянув находку, она подошла к зеркалу. Почти впору, только на бедрах чуть-чуть широковато. Но с тонким серебристым пояском почти незаметно, как будто так и надо.

Однако к платью нужна соответствующая обувь. А лапа у дочки уже побольше маминой. Что же делать? Надеть старые лодочки? Нет, к такому платью они, пожалуй, не подойдут.

Она открыла нижний ящик с обувью матери, и сразу обнаружила новые серые туфли с серебряной пряжкой. И каблучок − просто загляденье! Но налезут ли?

Туфли налезли, правда, с трудом. Ничего, до Дворца она дойдет в сапогах, а там потерпит. Подойдя к зеркалу, Настя попыталась с помощью маминой косметики сделать себе макияж. Но из этого ничего хорошего не вышло: лицо стало грубым и излишне взрослым. Нет, ей, положительно, нельзя краситься.

Она старательно стерла следы косметики, спрятала туфли в сумку и вышла в прихожую.

− Ох, ты! − восхищенно воскликнул Вадим, глядя на нее во все глаза.

− Нравится? − смущенно спросила Настя.

− Нет слов! Супер! Ты ослепительна! Мы зайдем за Белоконевыми?

− А они идут?

− Собирались. Правда, Наташа сначала тоже заупрямилась, но потом согласилась. Так какая кошка между вами пробежала, если не секрет?

− Секрет! − отрезала Настя. − Ты звони им, а я внизу подожду.

По дороге во Дворец подруги старательно не смотрели друг на друга и помалкивали. Молодые люди сначала безуспешно пытались их рассмешить, но потом тоже примолкли, — так молча и дошагали до Дворца. И только в гардеробе, когда Вадим снял с Насти пальто, Наташка не удержалась.

− Ничего себе! − изумленно воскликнула она, вытаращив глаза на Настин наряд. − А прибеднялась: денег у предков нет! Небось, пол автомобиля стоит?

− Не знаю, − честно призналась Настя, − это мамино. Я стащила у нее из шкафа. Давай помиримся, а то перед ребятами неудобно?

− Давай, − сразу согласилась Наташка. − Отойдем к зеркалу. Хочешь, новость скажу.

− Ну?

− Ты давно видела своего Бориса?

− Да уже пару недель назад. Только он такой же мой, как и твой.

− Новиков сказал, что Бориса забрали в милицию. Он мне позвонил, когда ты ушла. Думал, ты у меня, у вас никто не брал трубку.

− Да ты что! А за что?

− Они с пацанами гуляли в Студенческом парке, а там у девчонки цепочку сняли. Ну, она сразу в крик, и милиция всех загребла. И вроде, она на Бориса указала и на еще одного парня.