Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 5 - Тагиров Роман

Поэтому, переход от суровой армейской действительности к волшебной сказке гражданской жизни оказался несколько плавным. Иначе тройной удар вполне мог бы быть смертельным. Такими вещами не шутят.

Дарья упруго спустилась на две ступеньки. Каждая клетка её великолепного женского тела участвовала в этом спортивном празднике жизни. Победа над мужиками оказалась быстрой и ввиду явного преимущества. Мужчины пока безмолвствовали, стоя у её ног, но если бы поступил женский приказ «упасть и отжаться», эти трое выполнили бы команду незамедлительно.

Дочь русского генерала решила пощадить побеждённых мужчин:

— Здравствуйте, мальчики.

— Даша, привет! — очнулся от эротического нокаута Тимур. — А где товарищ генерал?

— Уехали с мамой за покупками. Будут через час. — По-деловому доложила дочь. — Мальчики за мной. Прапорщик не отставать!

Дочь генерала выполнила команду «на месте, кругом» и также упруго, слегка покачивая бёдрами, начала подниматься наверх. «Мальчики», не отрывая взгляда от спины и чуть пониже, выдвинулись за своим новым командиром. Прапорщик взглянул на солдатский вещмешок, оставленный бойцами в углу прихожей, вздохнул, закинул инструмент на плечо и начал подниматься вслед.

В девичьей комнате быстро разобрались, что и куда складывать, солдаты разложили инструмент и принялись за демонтаж крепления боксёрской груши.

Даша повернулась к Тимуру и сказала:

— Товарищ прапорщик, а мы сейчас плотно займёмся обедом на кухне.

Махнула рукой в сторону выхода и быстро затолкала парня в противоположную спальню родителей, заперев при этом дверь изнутри.

Молодой человек со здоровыми инстинктами моментально догадался, что произойдёт дальше, и, скидывая китель, только успел спросить:

— А как же обед?

— Мама всё приготовила и сказала, чтобы обедали без них. Раздевайся быстрей, у нас только час в запасе…

Почти раздетая девушка принялась помогать молодому человеку. А дальше был такой прощальный секс, что ни в сказке сказать, ни пером не описать… Но, именно картина стоящей наверху в лучах солнца девушки в шортах и футболке навсегда врежется в память Тимура Кантемирова…

Состав замедлил ход, железнодорожные пути начали множиться и разветвляться, впереди в лучах осеннего солнца мелькнуло высотное здание Лейпцигского университета. Сердце начальника войскового стрельбища Помсен забилось сильней, Кантемирову так нравилось въезжать под стеклянный купол огромного Лейпцигского вокзала, который считался самым большим в Европе.

Главный вокзал Лейпцига (Leipziger Hauptbahnhof) был не просто железнодорожной станцией, а настоящей городской достопримечательностью с вытянутым фасадом в сторону исторического центра. Поезда заезжали сюда только с одной стороны, и чтобы снова начать движение, должны были трогаться в обратном направлении.

Leipziger Hauptbahnhof — это красивое, завораживающее здание, но вечно продуваемое со всех сторон и зимой, и летом. Каждый день через Лейпциг проходят прямые поезда в Прагу, Вену, Дрезден, Берлин…

Глава 9

Шуле

С земляками встретились в обычной немецкой рабочей столовой, расположенной на окраине города. Столовая, работающая по типу самообслуживания, оказалась примечательна тем, что в ней кроме раздатки блюд ещё работал в углу помещения небольшой бар, где за весьма умеренную цену немецкий пролетарий мог заказать себе пива, а при остром желании — и водочки.

Было бы довольно странно, если бы интернациональный «торпедовский» народ не изволил кушать именно в данном общепите. Тем более, у вольнонаёмных рабочих обеденный перерыв длился ровно два часа, как и в любой уважаемой себя советской воинской части.

Электрик Рома, высокий сухопарый мужчина лет сорока, и токарь Саня, плотный мужичок с залысиной, бывший борец-вольник, примерно этих же лет, интеллигентно обедали за одним столиком, заказав, исходя из общего денежно-валютного состояния карманов, как обычно: «Цвай бир унд цвай доппелт водка» (zwei Gläser Bier und zwei dopelt Wodka), добавив при этом вежливое слово: «Битте». Мужчины терпеливо ждали земляка, который, как мы знаем, никогда не приезжал с пустыми руками.

Прапорщик Кантемиров, выглядевший, как обычный немецкий паренек, показался со спортивной сумкой на плече в дверях заведения минута в минуту, степенно поздоровался с взрослыми друзьями, многозначительно оставил ношу на спинке стула и пошёл к стоящей небольшой разношерстной очереди рабочих и служащих. Взоры сидящих друзей устремились на почти пустой спортивный баул местного производства.

Земляк никогда не приезжал с пустой сумкой…

Тимур знал, что у саксонцев главным приёмом пищи всегда является завтрак и у них не принято выходить из дома, хорошенько не подкрепившись. Поэтому, обычный немецкий обед состоял в основном из одного блюда — второго, преимущественно мяса с гарниром. А если из двух, то на первое немцы брали прозрачный или заправочный супы. Закуски как отдельное блюдо в обед перед супом или вторым блюдом в немецкой кухне не предусмотрены. Но, только не для русских…

Молодому мужчине захотелось с дороги плотно пообедать свиной рулькой, проваренной в пиве и затем запечённой на медленном огне (очень дорогое блюдо для рабочей столовой); но, в данный момент было не до гастрономических изысков. Сегодня будет быстрый приём пищи: колбаски, тушеная капуста и сладкая горчица. И ещё любимый апельсиновый сок (Orangensaft).

Молодой человек молча присел за столик, привлёк к себе позвякивающую сумку и аккуратно показал горлышко бутылки «Столичной», купленной в дорогом магазине «Деликат» у главного вокзала за двадцать социалистических марок. Земляки переглянулись и по достоинству оценили подгон молчаливыми, многозначительными кивками.

Дорого, конечно… И очень расточительно… Можно было ещё добавить всего семь марок и купить две бутылки 0,7 «Луникофф» по 13,50 марок каждая. Вот это было бы намного серьёзней. Конечно, проиграли бы в качестве. Но, не критично! Это вам не «Кёрн», после которого болит голова и возникает специфическая отрыжка. Немецкий «Луникофф» в витиеватой бутылке оказался самым оптимальным выбором для загадочной русской души. Ну, да ладно! Дареной бутылке заглянем вечером в донышко…

А сейчас быстро закругляемся с обедом, покупаем с собой колбасок на ужин, а горчица дома ждёт своя… Нормальная! Настоящая! И шнель, шнель в общагу. Раз земляк прикатил с самого Дрездена в рабочий полдень, значит, есть важное дело.

В узкой комнате холостяцкого общежития небольшой стол у окна разделял две кровати, вытянутых вдоль стены. Дорогого гостя с дорогой бутылкой усадили на единственный табурет (самое почётное место), сами расселись по кроватям, убрав подушки, и приготовились слушать.

Прапорщик первым делом аккуратно поставил бутылку родной «Столичной» на стол и со стуком выставил в ряд четыре бутылки местного дефицитного пива «Радебергское». Доппаёк!

Андрей с Александром восхищённо переглянулись. Вот это подгон! Вот это по-нашему! По-уральски…

Бывший борец, как старший в тандеме, дождался, пока напарник сложит подарки в старенький холодильник «Бирюса» и деловито спросил:

— Чего надо, товарищ?

— Видеомагнитофон. Лучше, японский. И ещё кое-что по мелочи: вельветовые платья, французские духи и косметический набор.

Электрик Андрей подключился к беседе и заявил твёрдо:

— Надо идти в Шулю.

Тимур уже слышал от земляков, что рядом с заводом «Торпедо» находилась высшая международная профсоюзная школа, которую русские называли просто: «Шуля» (производная от немецкого слова die Schule — Школа). В школе профсоюзов училось большое количество студентов из многих развивающихся стран, по которым можно было изучать карту мира.

Например, Африку представляли ангольцы, мозамбиканцы, граждане Эфиопии, сомалийцы, гвинейцы, представители Уганды, сенегальцы и другие народы, о которых молодой гражданин страны Советов даже и не слышал. Ближний Восток делегировал на обучение в ГДР ливанцев, йеменцев. Юго-Восточную Азию представляли вьетнамцы и лаосцы. Из Центральной Азии в школе профсоюзов обучалась большая диаспора монголов. И ещё были афганцы…