Рок-звезда - Б. Б. Истон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Переплетя свои пальцы с его и не прерывая поцелуя, я подошла к смятой, залитой лунным светом кровати, ступая по раскиданным по пути майкам, ремням и трусам. Я показала Гансу, чтобы он лег на спину, и взобралась на матрас рядом с ним, все еще не прерывая поцелуй. Я решила начать с его ног, свисавших с края этой огромной кровати, и пройти по всему телу, массируя его, но я не могла вынести расставание с его губами. Так что, сменив план, я вместо этого села верхом ему на живот. Мощные, горячие мускулы дрожали под моими влажными складками, но я, не обращая на это внимания, сфокусировалась на узлах мышц у него на плечах.
Ганс одобрительно застонал под моими губами, и я ощутила вибрацию между ног. Я не знала, сколько еще я смогу сдерживаться, но была готова это выяснить.
Просунув руку между нами, я массировала мышцы на груди Ганса, спускаясь ниже, к животу, а он все не отпускал мои губы. Лежа на нем, я не могла массировать ему руки, так что, неохотно прервав поцелуй, я села. Ганс, полуприкрыв глаза, смотрел, как я, подняв его тяжелую правую руку и положив ладонь себе на плечо, снимаю напряжение с татуированных мышц. Я прошла по всей руке от бицепсов до запястья. Потом, взяв его руку в свою, прижала ее к груди и погладила ладонь большими пальцами, стараясь расслабить каждый палец, натруженный годами игры на бас-гитаре.
От этого ощущения Ганс опустил отяжелевшие веки, и в его горле послышалось глубокое низкое урчание. Этот звук был таким сексуальным, примитивным, а его лицо – в такой эйфории, что я не смогла удержаться. Я поднесла его руку ко рту, обхватила губами основание указательного пальца и высосала оттуда все напряжение.
Ганс распахнул глаза, черные зрачки скрыли голубизну радужки, а я, улыбнувшись, сделала то же самое со средним пальцем. Когда рука Ганса легла мне на бедро, я услышала, как сердце забилось у меня в клиторе. К моменту, когда я взяла в рот безымянный палец, Ганс больше не был моим смирным холстом. Сжав челюсти, он поднял бедра, вжимаясь в меня снизу. Я была такой скользкой, а он таким твердым, что, когда я дошла до его мизинца, я уже задыхалась от жажды.
– Ганс, – прошептала я, выпуская его руку, которой он тут же обхватил меня сзади за шею.
Притянув меня к себе и проводя скользким пальцем по моим дрожащим складкам, Ганс прижался лбом к моему лбу и выдохнул:
– Я хочу тебя… вот прямо так. Я чистый, малышка. Честное слово.
Я облегченно кивнула. Я тоже хотела его прямо так. Без всяких преград между нами. Между нами больше не было преград. Вцепившись пальцами в копну его спутанных черных волос, я замерла. Головка его члена была у самого входа в мое влагалище.
– И я, – прошептала я.
Выругавшись, Ганс впился в мои губы, его пальцы сжали мои бедра, и он, сантиметр за сантиметром, наполнил меня. Я сжалась вокруг него. Мой пульс ускорился. Мои пальцы в его волосах сжались в кулаки. Мои зубы вцепились в его губу. И, когда Ганс вошел в меня до конца, когда мы стали близки, как только могут быть близки два человека, когда его лобковая кость прижалась к моему клитору, я взорвалась. Ганс держал меня своими большими, сильными руками, а я, визжа и содрогаясь, пыталась пережить самый сильный оргазм в своей жизни. В первый раз в жизни я кончила не от секса; я кончила от близости.
И близость оказалась лучше.
Перевернув меня на спину, Ганс приподнялся на локтях и посмотрел на меня. Подушечкой большого пальца он смахнул слезинку с моей щеки и улыбнулся, показав ямочку на щеке.
– Иди сюда, – сказал он, обхватил меня, поднялся и сел на колени, не выпуская меня из рук.
Я снова оседлала его; но на сей раз мы оба сидели на коленях, молясь всем богам, чтобы это оказалось настоящим. Чтобы мы всегда были счастливы.
Наши тела взяли верх, и мы сцепились, как струны воздушного змея под натиском урагана. Толкать, тянуть, давать, брать. С каждым погружением я радовалась. С каждым удалением – скорбела. Я никогда больше не хотела отрываться от него. Даже на сантиметр. Я искала его всю свою проклятую жизнь, и теперь, когда мы соединились, я вцепилась в него намертво.
И я знала, что Ганс чувствует то же самое. Он так сжал руками мое тело, что мне стало трудно дышать, мои свежезажившие ребра взвизгнули от протеста, перед глазами заплясали звезды, и меня накрыло второй смертельно опасной волной наслаждения.
– Ганс, – ахнула я, хватая ртом воздух и пытаясь справиться с оргазмом, в котором едва не захлебнулась. Я обхватила рукой его голову и глубоко вдохнула, чувствуя, как член Ганса замирает и вздувается внутри меня.
– Черт, детка, – прошипел он, притягивая меня к себе и вонзаясь в меня последним рывком.
Когда мой пирсинг вонзился в его лобок, я вцепилась Гансу в волосы и закричала. Муки наслаждения захлестывали меня. Ганс стонал, уткнувшись мне в плечо. Кончая, он дошел до моих телесных пределов, излился в самые сокровенные мои части, и я изо всех сил старалась не потерять сознание.
Должно быть, мне это не удалось, потому что я очнулась у Ганса на груди. Он лежал плашмя, все еще оставаясь во мне, и гладил меня по спине кончиками пальцев. Я задрожала от его прикосновений.
– Замерзла?
– Нет. Мне щекотно.
– Извини, – хихикнул Ганс, проводя ладонью по моей спине, чтобы исправиться.
Замурчав, я уткнулась в ямку у него на шее. Утомленная. Удовлетворенная. Сияющая.
– Ганс?
– М-м-м-м-хм-хм? – пробормотал он.
– А вот так… это для тебя нормально?
«Или я особенная? Ты любую заставляешь почувствовать себя богиней, или так только со мной?»
Ганс лежал очень тихо. Даже его дыхание, казалось, замерло.
Не получив ответа, я оперлась руками о его грудь и приподняла голову. Ганс уставился на меня широко раскрытыми глазами. И слегка закусил уголок рта.
– Что-то не так? – спросила я, поднимая брови.
Дымчато-голубые глаза скользнули по моему лицу.
– Это было… ненормально, – наконец признался он.
Я видела, что он хочет сказать что-то еще, но не стала давить. Я снова положила голову ему
