Жизнь и реформы - Михаил Горбачев

— Есть проблема, — заявил я. — То, что у вас считается законным бизнесом, у нас — спекуляция, подлежащая уголовному наказанию. Когда я встречаюсь с рабочими, они обязательно меня спрашивают: «Почему мы развели у себя все это? Почему подобные дельцы не в тюрьме?»

Как видно из этой беседы, снова актуальными стали слова, сказанные несколькими годами ранее: мы хотим, чтобы нас поняли. Правильное понимание нашей экономической ситуации, нашего курса было особенно важно потому, что у промышленно развитых стран Запада появилась возможность реально содействовать движению нашей страны к рыночной экономике и ее интеграции в мирохозяйственные связи.

К весне 1991 года возможность приглашения Президента СССР на «семерку» в Лондоне значительно возросла. Идея получила поддержку Коля, Миттерана, Андреотти. Благоприятно отнесся к ней и Мейджор, к которому с 1 июля переходило председательство в «семерке». Ее активно поддержала Тэтчер, когда мы встретились в Москве в конце мая.

— Было бы поистине трагедией, — сказала она тогда, — если бы ваши усилия окончились неудачей только потому, что Запад оказался не в состоянии прийти вовремя на помощь. Этого будущие поколения нам не простят.

Но ситуация была непростой, особенно из-за позиции США и Японии. Буш явно не торопился. У нас были определенные проблемы в отношении интерпретации и выполнения Парижского договора об обычных вооруженных силах. Оставались и нерешенные вопросы на переговорах по сокращению стратегических наступательных вооружений. Не исключено, что в Вашингтоне как-то связывали эти «затруднения» в разоруженческом процессе и наш выход на «семерку».

Между тем идея нашего участия в «семерке» уже зажила своей собственной жизнью. В первой декаде мая британские газеты сообщили о желании Мейджора пригласить Горбачева в Лондон. Большой резонанс вызвало мое выступление 5 июня в Осло с Нобелевской лекцией, где, в частности, было прямо сказано о необходимости разговора на «семерке» для решения проблем, связанных с нашей интеграцией в мировую экономику. По свидетельству М.Вернера, то выступление помогло европейским державам настоять на приглашении Горбачева в Лондон.

Формально я получил приглашение на лондонский саммит в середине июня, но подготовку мы начали заранее в связи с разработкой антикризисной программы и мер по переходу к рынку.

Да и момент требовал неотложных действий. Ново-огаревский процесс открывал выход из острого общественно-политического кризиса, в котором оказалась страна. Вопрос о поддержке наших реформ со стороны международного сообщества приобретал крайне актуальное значение. Контакт с «семеркой» имел уже не только стратегический смысл — как реализация общефилософской концепции «нового мышления». Он приобрел и сугубо практическое значение — обеспечить весомую экономическую поддержку стране в тяжелейший кризисный момент.

В середине мая на заседании Совета безопасности СССР обсуждалась записка Кабинета министров о нашем вступлении в Международный валютный фонд. На этом заседании я поднял вопрос о возможном участии в лондонской встрече «семерки». Совет согласился с моей позицией.

В конце мая я подписал распоряжение по подготовке материалов и предложений для нашего участия в лондонской встрече. К этой работе, координация которой была поручена Медведеву, были привлечены ведущие специалисты и ученые, руководители экономических ведомств — Аганбегян, Абалкин, Примаков, Ситарян, Яременко, Ясин, Кокошин, Обминский, Ожерельев, Геращенко, Московский, министры финансов СССР и РСФСР Орлов и Лазарев, заместитель министра экономики Грибов. Приглашались для консультаций по отдельным вопросам Федоров, Гайдар и другие.

Рабочей группой в Волынском были проанализированы и учтены программы «Согласие на шанс» Аллисона — Явлинского, предложения Жака Аттали (Европейский банк реконструкции и развития), Брукинг-ского института (США), Института экономических исследований (Германия), Института международных отношений (Франция), Королевского института международных отношений (Великобритания), исследовательского института «Комура» (Япония).

Это я подчеркиваю, поскольку на этот счет было немало спекуляций, высказано и высказывается немало всякой чепухи, в частности, гэкачепистами, в особенности подручными Крючкова — мастерами грязных дел.

К 6 июля все материалы были готовы. Трудности возникли лишь с выкладками по финансам и денежному обращению. На очередной встрече в Волынском министр финансов Орлов при поддержке Павлова в очередной раз пытался свести все к общим рассуждениям. Сказывалась вошедшая в кровь и плоть застарелая привычка «темнить» в финансовой области, скрывать ошибки в финансовом хозяйстве страны, неудовлетворительные результаты проведенной весной реформы цен. После моих настойчивых требований была прояснена истинная картина с бюджетом, его дефицитом, эмиссией. Подготовка к Лондону помогла глубже вникнуть и в другие проблемы народного хозяйства — ситуацию с платежным балансом и валютной задолженностью, конверсией.

Результаты проделанной работы были представлены для рассмотрения руководителям республик на совещании в Ново-Огареве 8 июля. Оно прошло, для многих неожиданно, в обстановке взаимопонимания. Опасения насчет того, что Горбачеву в связи с лондонской встречей будут предъявлены какие-то жесткие требования, не оправдались. Все руководители республик, начиная с Ельцина, поддержали мои соображения и позиции. Президент СССР имел мандат на встречу и от республик.

Послание

11 июля мое личное послание с приложениями было направлено дипкурьерами западным партнерам. Бушу его вручил выехавший в Вашингтон Бессмертных. Реакция последовала буквально через 2–3 дня. «Это — фантастическое письмо, — заявил Буш на встрече с журналистами, — хотя у США существуют некоторые разногласия с отдельными его положениями».

Воспроизведу здесь лишь основные положения послания. «Мы считаем, — писал я, — что пришло время сделать решительные шаги, предпринять согласованные усилия по налаживанию нового типа экономического взаимодействия, в процессе которого советская экономика могла бы быть интегрирована в мировое хозяйство. Это укрепило бы и позитивные политические процессы в международных отношениях».

В послании указывалось, что наше представление об органическом включении советской экономики в мировое хозяйство исходит из следующего:

«— Мы рассчитываем прежде всего на мобилизацию собственных сил и ресурсов в целях стабилизации экономики и ее включения в мировое хозяйство.

— Мы считаем необходимым «встречное движение» СССР и стран «семерки», при котором крупные меры в области экономических реформ и открытия советской экономики для внешнего мира подкреплялись бы встречными шагами, облегчающими осуществление этих мер.

— Мы выступаем за перенесение центра тяжести в экономическом сотрудничестве на прямые рыночные отношения между компаниями и банками при предоставлении необходимых гарантий и режима наибольшего благоприятствования со стороны правительств.

— Мы считаем необходимым дополнить двусторонние экономические отношения активным участием СССР в системе многосторонних связей и деятельности международных финансовых и иных институтов».

Далее следовало 10 пунктов-тезисов, содержавших оценку происходивших у нас процессов, перспектив политических и экономических реформ в СССР.

«Первое. Советское руководство и сегодня в достаточно сложной обстановке твердо придерживается курса на обновление общества, последовательную демократизацию всех его сфер, радикальные политические и экономические реформы. Он предусматривает:

— признание в качестве высшей социальной ценности прав и свобод личности, включая экономическую свободу;

— коренное обновление государственного устройства, федеративных отношений;

— переход к смешанной экономике и социально ориентированному рыночному хозяйству.

Реформы не привнесены извне, не являются результатом давления с чьей-либо стороны. Это наш собственный выбор, основанный на критическом анализе пройденного пути и поиске способов обновления советского общества, перспектив его движения к новой цивилизации. Вместе с тем мы считаем, что он отвечает основным тенденциям мирового развития.

Второе. Поворотное значение для дальнейшего развития страны будет иметь заключение нового Союзного договора. Работа над ним практически закончена.

Достигнута договоренность о том, что в течение полугода после подписания Договора будет подготовлена и принята новая Конституция и в соответствии с ней еще через несколько месяцев на основе демократических выборов будут сформированы высшие органы государственной власти и управления.