Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

тонкое религиозное покрытие, его обращения к Святому Духу могут быть определены как личные убеждения, каким-то образом освещенные божественным вдохновением, но истина которых, в конце концов, проверена человеческим обществом. По сути дела, в его глазах это не было голосом индивидуума, но vox popoli — или, скорее, голосом законного представительства общества, который должен быть или на который должна быть возложена верховная власть в Церкви и государстве.

Гарсия, прежде всего, был юристом, а не мистиком, политическим агитатором, действующим политиком, а не мечтателем, а если уточнить — он был человеком народа, который стремился расширить его права и масштабы его власти. В нем мы слышим голос простолюдина, зов низших классов (даже самых низших!), выразителем и защитником чьих интересов он хотел быть. В нем мы слышим голос буржуазной демократии — демократии, еще недостаточно определенной, но поднимающейся из подавленных желаний справедливости и реформ во многих областях. Гарсия, выходец из низших классов, разделял их глубокую тоску по переменам, так же как и их горькое разочарование и негодование. Поэтому за политическими принципами, которые он страстно защищал и в которые твердо верил, стоял целый комплекс ненависти и личных обид, который не только придал ярости его аргументации, но и повел его в сторону от главного направления в темные закоулки других теорий, которые проповедовали месть и кровопролитие.

VI. Защита марранов «старыми христианами»

I. Фернан Перес де Гусман

Пожалуй, самый ранний проницательный взгляд на религиозные воззрения и устремления конверсо был выражен Фернаном Пересом де Гусманом, одним из ярчайших светочей литературы периода Хуана II. Представитель высшей знати Кастилии, он был замешан в политические конфликты страны по крайней мере до 1432 г., но свою славу завоевал не как государственный деятель или политик, но как поэт, эссеист и историк. Будучи изначально сторонником инфанта Энрике, он на всю жизнь остался противником дона Альваро и резким критиком его деятельности, он с ясностью распознавал промахи и пороки многих противников Альваро. Его работа Generatións у Semblanzas, состоящая из кратких портретов многих общественных фигур Кастилии, включает некоторые его суждения по поводу социальных явлений, так или иначе относящихся к обсуждаемым персонам. Его замечания о проблеме конверсо встречаются в очерке о Пабло де Санта Марии[1890], епископе Бургоса, которого он высоко ценил и с чьим сыном, Альфонсо де Картахеной, не только дружил, но и восхищался им[1891].

Очерк был написан после смерти дона Пабло (1435 г.) и, возможно, еще до восстания в Толедо (1449 г.), потому что в нём нет упоминания об этом событии, которое было тесно связано с проблемой конверсо, а к моменту окончания Гусманом его книги было ещё свежо в памяти людей и занимало их мысли[1892]. Мы можем вывести это ещё и из его утверждения, что никто из конверсо, которые, судя по слухам, иудействовали, не предстал перед церковным судьёй[1893], если только мы не решим, что Гусман не признал законности судей толедских трибуналов 1449 г., которые осудили ряд конверсо как иудействующих. Не упоминает он и ни об одном скандале или столкновении, основанном на религиозных или прочих обвинениях «новых христиан» «старыми» (как в случае Толедо). Как бы то ни было, обсуждая дона Пабло, Гусман счёл нужным выразить свой взгляд на проблему конверсо.

Наблюдения Гусмана составляют умеренную и сдержанную защиту «новых христиан» от тех, кто считал их религиозными мошенниками. У него был «ряд причин», как сказал он, возражать тем, кто «обвиняет и чернит эту нацию новых христиан… не делая различия [между членами], утверждая, что они [все] не христиане и что крещение не было ни хорошим, ни полезным»[1894]. Гусман не мог согласиться с такими крайними утверждениями. Конечно, он не сомневается в том, что люди, которые прожили свою жизнь в той религии [т. е. в иудаизме], которые родились и выросли в ней, и, в особенности, успели постареть, и которых приволокли силой в Новый Завет без наставления и поддержки, не будут столь привержены католической вере, как те, что родились в христианстве и обучены его догмам образованными людьми и поучительными писаниями[1895]. Даже ученики Господа нашего, которые слышали Его светлые проповеди и, более того, видели Его изумительные деяния, оставили Его и сомневались в Его воскресении из-за слабости их веры, до тех пор, пока не были укреплены в вере Святым Духом. И даже позднее апостолы позволили новообращённым исполнять некоторые церемонии Ветхого Завета, пока они мало-помалу не укрепились в вере. По всем этим причинам, заключает Гусман, «я не удивлюсь, если некоторые (algunos) из новообращённых в наше время не были христианами-католиками, в особенности среди женщин и неотёсанных и тупых людей (groseros е torpes), которые не обучены вере. Потому что легче привести к истине знающего и образованного человека (sabidor о letrado), чем невежду, который верит только потому, что унаследовал веру от своего отца, а не по какой-либо другой причине»[1896].

Это, разумеется, гипотетическое заявление. Гусман не говорит нам, что он на самом деле не был удивлён наличием нескольких иудействующих среди марранов, но что он не был бы удивлён, если бы среди них нашлись несколько нарушителей. Совершенно очевидно, что эта гипотеза основывалась не на опыте, а на логическом предположении, подкреплённом примером еврейских обращённых поколения апостолов. Эта логика тривиальна и практически неоспорима: тем, кто родился в какой-либо вере, требуется время, чтобы приспособиться и укорениться в другой. Это общее утверждение, разумеется, относится к последователям всех религий, включая испанских христиан (как мы увидим ниже), а не только к евреям, обращённым в христианство. С другой стороны, «среди них [т. е. среди конверсо] есть некоторые [algunos] преданные и хорошие люди».

Во-первых, он был знаком с монахами-конверсо, которые вели суровую и трудную жизнь в монастырях, и не потому, что их заставили, а по своему выбору. Во-вторых, он видел, как некоторые потратили много сил для улучшения условий в определённых монастырях, видел он также и таких, как Пабло де Санта Мария и его сын, дон Алонсо, оба епископы Бургоса, которые «написали несколько весьма ценных для нашей веры работ»[1897]. Эти впечатления подкрепили его веру в то, что у святой воды крещения есть великая сила, и это не могло коснуться столь многих людей без какого-либо позитивного результата.

Так, против некоторых конверсо, которые могут не быть настоящими католиками, Гусман указывает на некоторых других, которые, безусловно, являются добрыми христианами, и в то время, как его первое утверждение