Дочь Волдеморта - Ночная Всадница

— Тот, кто исчез, всегда рядом. Тот, кто умер, дожидается твоего суда. Ты снимешь раскаленные обручи. Один за другим, хотя между ними лягут годы. Сначала первый, самый тугой. А за ним и следующий. Один с наслаждением, второй — с безразличием. Ты уберешь жар, чтобы замерзнуть во льдах чужой вины, но твоей уже не останется.

Гермиона хотела встать, однако Амаранта удержала ее, с силой сжав руки, и всё так же не отрывая взора от шара, разделяющего их двоих.

— Постой. Есть еще сны, которые тревожат тебя, — произнесла гадалка. — Это чужая месть, чужой раскаленный обруч. Искалеченные и разрушенные судьбы приходят к тебе во снах, облаченные в белые одеяния. Они упрекают тебя — но это не твоя душа плачет о них, это Черная магия приводит на ночные свидания тени. Они не могут причинить вреда, потому что безразличны тебе. Все, кроме одной. Та еще не являлась. Тени уйдут, когда покажут свои лица. Они пришли только бросить упрек, и их власть развеется. Потерпи. Дай кому‑то снять свой раскаленный обруч…

Амаранта отпустила ее, но Гермиона осталась сидеть.

Чья‑то рука легла на ее плечо — ведьма повернула голову: длинные изящные пальцы заканчивались острыми ярко–красными коготками, на безымянном сверкнуло, поймав отблеск какой‑то далекой свечи, золотое кольцо с витиеватой буквой «П» из алмазной крошки.

— Осторожнее, Кадмина, — произнес голос Беллатрисы над самым ухом, — предсказания нужно слушать наедине. Оставь сегодняшний аттракцион для гимназисток — вон та парочка явно жаждет занять твое место сейчас.

Две сконфуженные третьекурсницы в смятении бросились в темноту, едва не сбив с ног Фреда Уизли.

— Какие нервные, — хмыкнула Белла, убирая руку с плеча своей дочери. — Ничего, они попозже сюда вернутся.

Прохладный ноябрьский ветер гонял по каменным ступеням Даркпаверхауса опавшую листву. Гермиона смотрела в ночь, зябко кутаясь в тонкий черный плащик: ее открытый костюм не располагал к прогулкам на свежем воздухе. Рука, державшая сигарету, замерзла на ветру.

— Пытаетесь охладить раскаленные обручи? — услышала она чей‑то голос за спиной и обернулась: облокотившись на колонну, у стены дымил трубкой, задумчиво глядя на нее и медленно выпуская круги густого сизого дыма, Тэодор д’Эмлес, старший брат Дэмьена, преподающий в гимназии изучение нечисти.

— Выходит, Maman права: предсказания нужно слушать в уединении, — усмехнулась в ответ Гермиона.

— Не всегда, — серьезно сказал маг. — Давайте прогуляемся?

— Хотите согреться в жару моих обручей? — хмыкнула женщина.

— Если позволите. Может, это немного охладит их.

Они стали спускаться со ступеней парадного входа. Гермиона затоптала свою сигарету и испарила остатки волшебной палочкой.

— И давно это с вами? — спросил д’Эмлес.

— Что именно?

— Раскаленные обручи, — коротко пояснил он.

— Давно. — Гермиона вздохнула. А потом добавила: — И навечно.

— Вы же слышали, что сказала мисс Нэсмизидас, — возразил ее спутник.

— Я не верю в предсказания.

— Зря. Порой они помогают разобраться в себе.

— Мне нельзя разбираться в себе, — вздохнула Гермиона. — Опыт показывает: то, что я там увижу, окончательно добьет меня. Морально.

— В яме человеческой души много такого, о чем мы и не подозреваем, — философски заметил профессор. — Стоит только покопаться и извлечь то, что нужно в определенный момент. А бесполезное выбросить вовсе. Или затоптать в самую глубь.

— Затаптывание — не вариант, — прервала леди Малфой.

— Есть такая глубина, с которой уже ничего само не поднимается.

— А как узнать, что именно необходимо извлекать, а что затаптывать, профессор д’Эмлес? — спросила женщина, остановившись — они ушли за замок, туда, где поднимающийся от подножия гор лес граничит с мертвым озером — и повернулась к своему спутнику лицом.

— Называй меня Тэо, — негромко сказал он. — Что прекрасная Амаранта говорила о холоде чужой вины, который окатывает тебя постоянно?

— Семейные неурядицы, — хмыкнула Гермиона.

— Не можешь смириться с тем, кто ты есть?

— Никто не знает, кто я есть на самом деле, — отвела глаза ведьма.

— Я не так выразился. Смириться с тем, кем тебе быть сейчас всего удобнее и проще.

— Тебя прислал mon Pére? — с вызовом спросила женщина.

— Нет, — усмехнулся Тэо. — Услышав вашу с мисс Нэсмизидас беседу, я немного потолковал с твоей матерью. Она говорит, у тебя проблемы. — Тэо сделал шаг вперед, став ближе к ней. Полная луна отсвечивала от стальной глади озера и бросала на них дрожащие блики. — С адаптацией.

— Тяжелое детство. Много упущений, — съязвила Гермиона. — У меня никогда не было подружки, с которой мы могли бы вволю топить котят, а приемные родители совсем не давали мне выкручивать сверстникам руки и ломать чужие игрушки. — Она картинно шмыгнула носом и скривилась. — Ужасно вспоминать.

— Если хочешь вырваться и жить по–другому — почему терпишь всё это? — склонив голову, спросил ее спутник. — Уже столько лет? А если менять что‑либо ты всё равно не станешь — почему бы не научиться получать удовольствие? Впрочем, если даже ты мазохистка — у сего пристрастия тоже есть куда более приятные проявления… Ну что? Помочь справиться с холодом чужой вины? А там, глядишь, займемся и твоими обручами…

Глава XII: Видения в белом

— Я видела сегодня во сне целую толпу якобы угнетенных в белом! — кипятилась Гермиона. — Семь человек! Всех возрастов и полов! На любой вкус! Мужчина и женщина! Мальчик и девочка подростки! Юный отрок лет шести! И даже две кривоногие близняшки, которые еще на ногах стоять не умеют!!! Все разряжены эдаким Ку–клукс–кланом[123] и все таращатся на меня, повторяя наперебой: «Из‑за тебя!» И знаешь, что я хочу сказать тебе?! Я этих людей НЕ ЗНАЮ! Я никогда в своей жизни никого из них не видела, и уж никак не могла искалечить или разрушить ни одну из их судеб! Я вообще к их судьбам касательства не имею!!!

Гермиона умолкла, чтобы перевести дух, и сверкнула на невозмутимо сидящую в кресле Амаранту горящим негодованием взглядом. Та только вздохнула.

— Магический кристалл дает ответы далеко не на все вопросы, которые пытаешься ему задавать, — произнесла она, — его образы бывают нечеткими и неполными, однако он никогда не лжет, если уже снизошел до отповеди.

— Но я не знаю этих людей! — страдальчески протянула Гермиона.

— И старика, одного из тех, что снился ей раньше, она тоже хорошо рассмотрела и совершенно не помнит! — подхватил Рон. — Нельзя же искалечить человеку судьбу, даже не зная, как он выглядит!

— На самом деле можно, — пожала плечами Амаранта.

— О Мерлин…

Гермиона рассказала Рону запутанное предсказание о своих снах, и они всё утро пытались разобрать его смысл — но так ни до чего и не додумались, а потому пришлось обращаться за помощью к изрекшей его провидице.