Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

моего окопа расступились и теперь, весело гогоча, пинали друг к другу бившиеся в агонии тело солдата.

– Мразииии…, – я вскинулся и дал веером очередь: одну, вторую и не прекратил стрелять, пока в магазине не кончились патроны, а боевики не затихли на земле. Остальные чеченцы мгновенно сориентировались, и мощный огневой шквал накрыл зелёнку. Я вынужден был снова присесть на дно окопа, меняя пустой магазин на новый, а в расположение взвода взревел двигатель УРАЛа и теперь на зелёнку упал мощный поток света от фар, сразу же высветив мою позицию. Пуль не слышал, но бруствер кипел от свинцового ливня, срезая вокруг окопа всю растительность. Надо было как-то встать и попытаться загасить фары, но это было очень трудно, почти невозможно подняться под огнём автоматов.

– А…, всё равно убьют, – я мгновенно выпрямился над бруствером и с первой же очереди загасил одну фару. Сразу стало меньше света, а выпустив остаток магазина в мечущиеся фигурки чеченцев, я опять нырнул целый и невредимый на дно окопа, перезаряжая магазин и собираясь с духом для того чтобы в очередной раз, наверно последний, выскочить из окопа. Судя по звукам, духи двинули автомобиль вперёд и теперь он давил кустарник в десяти метрах от меня, неотвратимо приближаясь к окопу. Выдернул кольцо из гранаты, стремительно поднялся над окопом и неистово метнул гранату, целясь в фару, и не промазал. Граната с долгим стеклянным и звонким звоном впилась в фару, разбило стекло, лампу, но свет не пропал. А автомобиль продолжал надвигаться на меня.

– Чёрт, где же взрыв? Почему меня слепит фара? Почему??? – Я закрыл глаза, продолжая слышать в своих ушах звон разбитого стекла…..

….Я опять открыл глаза. Фара продолжала гореть, но горела каким-то яростным, холодным светом и почему-то сверху и всё ещё продолжался слышится звон опадающего битого стекла. Вскинулся и огляделся диким взглядом вокруг, готовый вновь открыть огонь, но в разбитое окно продолжала светить круглая, жёлтая луна, а жена, испуганно закрывшись простынёй, с ужасом смотрела на меня. Я бессильно откинулся назад на подушку и шумно выдохнул воздух – оказывается, всё это мне приснилось в первую мою ночь дома.

– Боря, ты так сильно кричал и бился в постели, а потом внезапно схватил хрустальную пепельницу с тумбочки и запустил её в окно…..

Убрав осколки стекла, мы опять легли спать и вскоре жена ровно задышала мне в ухо. А я не мог заснуть, лёжа с закрытыми глазами, а мысли бежали своей чередой, цепляясь одну за другую. Вскоре обратил внимание на громкое тиканье часов: Тик-Так, ТИк-ТАк, ТИК-ТАК эти звуки долбили, сверлили мне мозг, ТИК-ТАК, ТИК-ТАК. ТИК-ТАК…. Неожиданно на ладони возникла некая железная масса и с каждой секундой ТИК-ТАК, ТИК-ТАК, она быстро увеличивала свой вес. ТИК-ТАК, ТИК-ТАК – и вот я уже не могу держать эту массу одной рукой. Слегка перевернувшись на боку, ухватился второй рукой за руку и стал удерживать её, удерживать изо всех сил эту чёртову железную массу. ТИК-ТАК, ТИК-ТАК вес груза вырос до семидесяти килограмм, а я обливался потом, изо всех сил удерживая его на ладони. ТИК-ТАК, ТИК-ТАК вес массы стремительно возрос и безболезненно провалился сквозь ладонь и упал на пол, пробил его и с обломками бетонной плиты рухнул в квартиру первого этажа, ломая деревянный пол и заваливая мебель у стены, проваливая всё это в подвал. Всё это я увидел явственно, как днём, несмотря на то, что вокруг меня была чернота ночи. Я лежал на постели, боясь пошевелиться, обливаясь потом и с ужасом думая: – Ничего себе, как «крышу срывает»…. А что будет дальше?

Но громкое ТИК-ТАК, ТИК-ТАК, снова начала свою разрушительную работу. Я поспешно спрятал руку под себя, но это не спасло меня от сумасшествия: вновь ощущая, что моя рука лежит на краю кровати, ладонью вверх и снова ощущал и видел, как на моей руке росла масса. Опять она проламывала мой потолок, падала в квартиру внизу и уходила в подвал. Непроизвольно дёрнувшись, я нарушил сон жены.

– Боря, всё нормально? – Она поцеловала меня в мокрые от пота волосы и, услышав, что всё хорошо, вновь провалилась в сон. Подождав, пока она опять не задышала ровно, я осторожно слез с кровати и унёс часы на кухню, засунув их глубоко в шкафчик с крупами. Немного успокоившись, открыл холодильник, откуда достал бутылку водки и, налив ударную дозу, влил её в себя. Остаток ночи проспал без сновидений.

* * *

– … Боря! Боряяяя!!! – Я активно закрутил головой, обшаривая взглядом большое помещение вокзального ресторана, но никто не смотрел в мою сторону, никто не обращал на меня никакого внимания и озадаченно хмыкнув, повернулся обратно к столу. Времени половина первого ночи, но настроение было прекрасное и я не чувствовал себя утомлённым. С удовольствием осмотрел стоявший на столе армянский пятизвёздочный коньяк, салат столичный, пару салатиков из селёдочки и помидорчиков. Пельмени, правда, на вкус были совсем не домашними, и тесто толстое: но всё это щедро политое уксусом, майонезом и посыпанное перцем уминалось мною с огромным удовольствием. Я налил в рюмку коньячка и с наслаждением, медленно выпил. Закусив, откинулся на спинку стула и, закрыв глаза, в очередной раз удивился.

Прошло чуть больше суток, как я метался под огнём чеченского пулемётчика, по кювету, меньше суток как я разбудил Волкова и торжественно сдал ему последнее своё дежурство. Потом прощальный салют из автоматов, когда мы двинулись с батареи, вертолёт до Моздока, там почти сразу Большакова и Минашкина пихнул в самолёт до Уфы, через Ульяновск, а сам через час улетел на ИЛ-76ом до Москвы. И вот сейчас сижу в ресторане Казанского вокзала, в кармане билет до Екатеринбурга, ещё тридцать минут можно спокойно посидеть и двигать на посадку.

– …Боря! Боря, чёрт тебя побери…, – я опять закрутил головой, ожидая увидеть сослуживца: уж очень знакомый голос, но опять равнодушные лица и ни одного в военной форме, кроме меня. Я в недоумение опять повернулся к столу и замер в изумлении, снова услышав голос.

– Боря. Боря… Да это я, внутри тебя. Я – «второе твоё я». Вот сидишь ты, Боря, и ни фига не видишь, что у тебя голова шире плеч, – мгновенно почувствовал, что действительно, голова у меня шире плеч, – сидишь ты и не видишь, как народ украдкой, с болезненным любопытством поглядывает, показывает на тебя пальцами и удивляется.

– Боря, не слушай его, – заговорил второй голос, – с головой у тебя всё нормально. Ты вот потрогай рукой и убедись. – Я послушно поднял