Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

В полночь выехал дальше в Герлиц, куда приехал в 4 часа утра, остановился в гостинице «Дрезден». По дороге в вагоне у меня сделалось что-то вроде припадка. Мне сделалось почти дурно, когда я проснулся, проехав около часу от Берлина, трудно было дышать, а потом выступил холодный пот и сделался сильный озноб, так что, несмотря на теплую погоду, я с трудом согрелся. Потом я заснул, и когда подъехал к Кольфурту, где мне надо было пересесть в другой поезд, мне уже было лучше, но приехав в Герлиц, слабость страшная не покидала меня.

Должно быть, сказалось переутомление. У Михалкова я провел два дня. Перемены в нем я не нашел никакой, он был хорошего вида, но упорно молчал. Вечером, уйдя от Михалкова, я зашел в театр, где на открытой сцене шла какая-то глупая и совсем не остроумная пьеса, а немцы покатывались со смеху.

С тяжелым чувством, как всегда, уехал я от Михалкова и 8-го был уже в Москве. В Москве я окунулся в дела, меня ждало много срочной работы, и я с утра до ночи сидел за делами попечительства трезвости.

30 апреля пришлось мне все же отвлечься несколько от дел и быть на свадьбе племянницы М. А. Сабашниковой – Е. Н. Ивановой, которая вышла замуж за Гофмана и пригласила меня быть ее шафером.

В этот самый день попечительство понесло тяжелую утрату в лице профессора А. И. Кирпичникова, который скончался совсем неожиданно, проболев самое короткое время. Он был одним из самых деятельных членов комиссии, учрежденной комитетом для рассмотрения каталога книг наших читален и библиотек и составления толкового указания. Горячо преданный делу народного образования, А. И. Кирпичников неутомимо работал в Комиссии. Близкое знакомство его с народными аудиториями и читальнями дало ему удивительную верность в оценке литературных произведений и той формы, в которой эта оценка являлась в указателе для народа. Поэтому отзывы о книгах А. И. Кирпичникова были большим вкладом в работу комиссии. По тому, как работал Кирпичников, можно было сказать, что со смертью его ушел из рядов деятелей по народному образованию один из самых горячих поборников той мысли, что на людях науки и знания лежит обязанность принести эти знания всюду, куда народ за этими знаниями обращается. Этот завет и лег в основание деятельности комиссии. Что особенно дорого было в А. И. Кирпичникове – он никогда не вмешивал политики, никогда не либеральничал, не играл на популярность. 2 мая его похоронили на Ваганьковском кладбище.

К этому времени относится реформа отчетности в попечительстве с целью выработать большее однообразие в отчетности, на что было обращено внимание председателя.

Решено было сосредоточить всю отчетность учреждений в канцелярии, и для этой цели предписанием председателя с 1 мая 1903 года установлена была должность «главного счетовода», на какую и был назначен заведующий народной чайной с конторой по найму рабочих на Хитровом рынке, потомственный дворянин Г. И. Апарин, на обязанность которого было возложено следующее:

«1) Объединение и ответственный надзор за правильностью и единообразием всей отчетности попечительства, кроме имеющей отношение к Государственному контролю, и ведения книг по формам, предписываемым министерством, что осталось всецело на обязанности бухгалтера попечительства и на его ответственности;

2) Переработка форм отчетности, если таковая оказалась бы нужной, дабы отчетность могла давать вполне рельефное представление о всех сколько-нибудь важных отраслях хозяйства;

3) Составление годовых смет по всем учреждениям попечительства;

4) Составление годового отчета попечительства». <…>

Было предложено состоявшему при председателе для особых поручений, отставному генерал-майору Н. Я. Кудрявцеву, следующее:

«1) Производить внезапные ревизии всех учреждений и ведомств попечительства, не прерывая, однако, функционирования их; в виду чего делать эти ревизии по частям и отраслям хозяйства, по выбору ревизующего». <…>

Я был очень рад, что удалось заполучить Г. И. Апарина на должность главного счетовода, я его хорошо знал и был совершенно покоен за отчетность. Эти два лица, Апарин и Кудрявцев, а также управлявший канцелярией В. Б. Шереметев были моей опорой, я всегда мог на них положиться, и потому во время моих частых отлучек я был всегда спокоен, что меня не подведут.

11 мая их высочества вернулись в Москву, и с ними моя сестра с детьми великого князя Павла Александровича. Моя сестра, переехав Москву, выговорила себе разрешение, когда ей нужно по делам своей общины Св. Евгении и патриотической школы, ездить беспрепятственно в Петербург, дабы не покидать этих учреждений, которые были близки ее сердцу и в которые она вложила столько забот и труда. Великий князь дал ей в этом отношении полную свободу. Это было для нее большим удовлетворением.

На другой день Москва праздновала 40-летие деятельности председательницы Общества поощрения трудолюбия А. Н. Стрекаловой – этой милейшей очаровательной старушки. Празднование происходило в присутствии их высочеств. Началось оно с молебна в церкви Елизаветинской гимназии, после чего состоялся акт с бесчисленными речами и подношениями.

На другой день их высочества переехали в Ильинское, дети Павла Александровича тоже, я остался в Москве и наезжал в Ильинское временами, часто бывая в Назарьево, где жили мои опекаемые Марица с Володей и баронессой Врангель и ее сестрой. В это время старший сын Кристи – московского губернатора – стал часто бывать в Назарьево, я не мог, конечно, не обратить на это внимание и был свидетелем их обоюдного увлечения. В конце мая Кристи сделал предложение Марице, которая, не колеблясь, дала свое согласие. Я был рад за них обоих, они выглядели очень радостными и счастливыми. Жених лично мне не был симпатичен, но я это чувство свое, конечно, старался не показывать и был с ним ласков. Его некоторые суждения и толстовские взгляды мне не нравились. Одно меня утешало, что он был из хорошей семьи, и я надеялся на благотворное влияние его матери, которая была на редкость чудная добрейшая женщина.

24 мая состоялось заседание комитета попечительства трезвости. На этом заседании доложено было председателем письмо товарища министра финансов князя А. Д. Оболенского, в коем он уведомляет, что при рассмотрении в Департаменте государственной экономии представления министра финансов о кредите на выдачу пособия Московскому столичному попечительству о народной трезвости департаментом была отмечена особая целесообразность Московского попечительства как желательная в остальных попечительствах. Это письмо князя Оболенского доставило нам всем огромное удовлетворение. В этом же заседании был утвержден доклад М. А. Сабашниковой о пяти бесплатных воскресных школах при читальнях и об участии ее в качестве представителя попечительства в предположенном съезде в Петербурге русских деятелей по техническому и профессиональному образованию.