Избранное (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

«Ничего, – сказала я себе, накрыв голову подушкой. – Вернусь домой и нарисую его снова, хоть сто тысяч раз!»

Но это было слабым утешением – я ведь знала, что, вернувшись в отчий дом, не вспомню ровным счетом ничего…

Наутро я проснулась, чувствуя себя совершенно разбитой. Подумала еще: может быть, Идда и впрямь нездорова, а я подхватила от нее заразу? В самом деле, мне казалось, будто я заболеваю, но жара не было, в отражении своем я не сумела углядеть признаков начинающейся лихорадки – ни пятен румянца, ни противоестественной бледности, ни блеска в глазах, характерного для болезни. Не было ни кашля, ни боли в горле… Оставалось только списать дурное самочувствие на плохой сон (мне и впрямь снились кошмары, но что именно я видела, вспомнить не удалось), духоту в комнате и… не знаю, перемену погоды и новолуние, не иначе! Бабушка – я помнила ее достаточно хорошо – всегда говорила, что в такие дни голова у нее болит и кружится, отказывалась от пищи и на день-другой закрывалась в своих покоях. Матушка страдала тем же самым, правда по иной причине, но на мне женские недомогания таким образом не сказывались, да и не время было.

«Наверно, это от безделья», – невольно усмехнулась я. И правда: когда работали не покладая рук, думать о подобном было попросту некогда – выспаться бы! А теперь непривычное тело мстит за издевательства – то там заболит, то здесь кольнет, будто мне сто лет…

Отчаянный крик заставил меня вздрогнуть и выронить щетку для волос. Крик повторился, хлопнула дверь, раздались другие голоса, и я не удержалась – отодвинула засов и выглянула в коридор. Как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшее в конце коридора коричневое платье убегающей прочь горничной – это она оглашала замок рыданиями. Что же случилось?

– В своем ли вы уме? – услышала я голос Идды и подошла ближе. – Кто дал вам право калечить чужую прислугу?

– А кто дал ей право жечь мне лицо щипцами для завивки?! – взвизгнула Каса-Онна, рослая шатенка, ровесница Идды. – Взгляните! Останется шрам!

– Вы вот ЭТО называете ожогом? – презрительно спросила принцесса. – В самом деле? Крохотное розовое пятнышко, следов которого через четверть часа и не сыщешь?

– Это не ваше дело, сударыня! – ответила Каса-Онна. Зеленые глаза ее метали молнии, наполовину завитые темные локоны змеями вздыбились вокруг головы. – Я готова ответить на вопросы господина распорядителя, но пускай сперва он сам объяснит, как такую неумеху допустили прислуживать знатным девицам!

– Какой бы она ни была неумехой, – неожиданно встряла Мада-Норра, – это не повод уродовать ее! Вы всегда предвзято относились к Але, и это могут подтвердить все, с кем вы делили спальню в самом начале Испытания.

– То есть вы одна, – ядовито улыбнулась Каса-Онна. – Остальных уже нет в замке.

– Мое слово против вашего? Не возражаю! – та вздернула подбородок. – Надеюсь, вас выставят отсюда еще до завтрака, сударыня. Подумать страшно, что до финала Испытания может дойти настолько неуравновешенная особа!

– О, разумеется, лучше пускай победительницей станет та, что стерпит от горничной и раскаленные щипцы, и яд в напитке! – не осталась в долгу Каса-Онна.

– Сударыни, вам лучше вернуться в комнаты и закончить утренний туалет, – негромко произнесла Ина, неведомо когда появившаяся за нашими спинами. Я и не заметила, что кузины тоже здесь. – Нехорошо, если молодые люди увидят вас неодетыми.

– Что с Алой? – тут же спросила Лисса. – Ей сильно досталось?

Ина помолчала, взглянула по сторонам – все были достаточно увлечены ссорой, чтобы не обратить на нас внимания, – и тихо ответила:

– Да, сударыня. Боюсь, она ослепнет на левый глаз. Мы позвали лекаря, но…

– Я ей сейчас эти локоны повыдергаю! – неожиданно воскликнула Лисса и ринулась было вперед, но Ина ловко схватила ее за локти.

– Прекратите, сударыня! Вы ведете себя неподобающе!

– А Каса-Онна, значит, повела себя подобающе? – гневно фыркнула кузина, стряхнув с себя руки горничной. – Или… Это устроено нарочно? Не могу представить, чтобы вы, Ина, терпеливо ждали, покуда я выжгу вам щипцами глаз, и даже не попытались увернуться или оттолкнуть угрозу! Как вы меня сейчас удержали… Неужели Ала не могла постоять за себя?

Ина не ответила, а мы переглянулись. Лично я надеялась, что с Алой все обошлось и она лишь играла отведенную роль, но… Кто знает? Быть может, жизнь и здоровье каких-то горничных не имели значения в затеянной игре? Или они тоже… не вполне люди? Впрочем, мне не нужно было рисовать служанок, чтобы увидеть – они-то как раз очень сильно различаются, не то что наши кавалеры.

– Пройдите в свои комнаты, сударыни, – повторила Ина.

Я слышала, другие горничные также пытаются увести своих подопечных, но те мешкали. И то: жизнь в замке была бедна событиями, а тут такое происшествие!

И вдруг раздался звук оглушительной пощечины, а после него наступила не менее оглушительная тишина.

Все мы повернулись к спорщицам и могли видеть застывшую с поднятой рукой Каса-Онну и оцепеневшую Кара-Идду – с алым отпечатком пятерни на щеке.

– Оскорбление ее высочества… действием… – едва слышно выговорила одна из спутниц принцессы, будто мы сами не видели, что произошло.

Я была уверена, что Идда спровоцировала Каса-Онну: та и без того кипела от негодования, и нескольких точно выверенных фраз наверняка хватило ей для того, чтобы окончательно утратить контроль над собой и поднять руку уже не на горничную, а на ту, что была намного выше ее по положению.

Принцесса Карадин, конечно же, очень дальняя родственница его величества, но в ее жилах течет королевская кровь. И это не шутки. Пусть во время Испытания все мы вроде бы равны, но…

– Оскорбление действием, – согласилась Идда, коснувшись горящей щеки. – Я требую удовлетворения! Немедленно!

Девушки ахнули и попятились.

– По праву оскорбленной стороны я вправе выбрать оружие, – протянула принцесса, наступая на Каса-Онну. – Вряд ли вы умеете фехтовать, сударыня, не так ли?

Та затравленно оглянулась, взгляд ее упал на доспехи в нише, и я уж было решила, что сейчас Каса-Онна попытается схватить неподъемный меч, но какое там…

– Вы явно неплохи в рукопашной, – закончила мысль Идда, – поэтому защищайтесь как сумеете!

– Сударыни!.. – попытались вмешаться горничные, Ина в том числе, но тщетно.

Рука у принцессы оказалась тяжелой – она вернула Каса-Онне оплеуху, от которой та отлетела к стене. Правда, не сдалась (что ей было терять, в самом деле?) и попыталась ударить Идду кулаком в грудь, но угодила в плечо. Попытка схватить противницу за волосы тоже не увенчалась успехом – в отличие от Каса-Онны, Идда была тщательно причесана. От растопыренных пальцев с острыми ногтями принцесса тоже увернулась, дав сопернице хорошего пинка, а когда та бросилась на нее снова…

Я не сразу поняла, что случилось. Каса-Онна вдруг покатилась по полу, жалобно взвизгнув и зажимая лицо ладонями, а Идда вынула платок и тщательно отерла брызги крови сперва со своей руки, а затем с длинной острой шпильки, которую успела выхватить из прически.

– Проверьте, вышибла ли я ей глаз? – приказала она своим наперсницам и усмехнулась, ловко вонзив шпильку в тяжелый узел белокурых волос. – Даже если нет, надеюсь, этот урок пойдет ей впрок.

– Сударыня, ваше поведение возмутительно! – без особенной уверенности в голосе произнесла Нера, одна из старших горничных. – Я вынуждена буду доложить господину распорядителю, и…

– Доложите, разумеется, – перебила Идда. – И не забудьте присовокупить рассказ о том, что натворила эта… – Она брезгливо взглянула на скулящую на полу Каса-Онну. – И речь вовсе не о пощечине, которой она меня наградила.

– Непременно, сударыня, – Нера поспешила к лестнице.

Две горничные подняли на ноги Каса-Онну и увели ее в комнату, а прочие принялись ненавязчиво теснить нас прочь от места происшествия.

Впрочем, Лиссу не так-то просто сдвинуть с места, если она того не желает.