Красные и белые. На краю океана - Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этих словах была правда, но любовь сильнее разума толкала Андрея в путь. Стремление его могло оборваться лишь каким-нибудь невероятным происшествием.
И невероятное случилось. Было уже за полночь, когда командир разбудил Андрея.
— Что-нибудь произошло? — встревожился он.
; — Ты проводника по имени Джергэ знаешь?
6 — Еще бы! Мой друг. А что известно о нем?
— Если бы он нес околесицу, ты бы ему поверил?
Джергэ в Нелькане, да? Откуда он пришел? — вскочил со скамьи Андрей. — Джергэ в Нелькане — это невероятно!
— Он расскажет тебе еще более невероятные вещи.
Командир приоткрыл дверь в соседнюю комнату и позвал. Тотчас порог переступил Джергэ.
Здравствуй, догор! — Джергэ стиснул ладонь Андрея, рукопожатием выказывая свое удовольствие от встречи. — Ты собрался в Аян, но я говорю: "в Аян нельзя! Там теперь много белые люди...
=— Откуда тебе известно? — спросил Андрей.
— Я пришел из Анна.
— Кой черт занес тебя туда?
— Носил капсэ от совиэскей ревэикома. В Аяне стоят белые корабли. Я поспешил в Нелькан, боялся, что белые люди обгонят. Не обогнали, однако, но они скоро будут здесь.
— Есаул Бочкарев в Аяне? Да?
— Нет. Их привел из Владивостока Пепеляев-генерал, а другой, Ракитин-геиерал, занял Охотск.
Новость была важности чрезвычайной. С какой целью прибыли на Побережье генералы? Много ли у них солдат, какое оружие, куда пойдут из Аяна, из Охотска? Над экспедиционным отрядом красных нависла беда, связи с Якутском не было, пароходы из-за резкого обмеления реки пришлось спустить на триста верст вниз по Мае, к тому же кончились продукты. Командир красной экспедиции решил возвращаться в Якутск.
Перед самым уходом в Нелькане появился перебежчик из пепеляевской дружины.
— На Побережье Аяна высадились белые генералы с большим запасом оружия и провианта. Пепеляев берет под свое начало остатки мятежной армии Коробейникова, банды Бочкарева и Елагина. Из Владивостока прибыл генерал Вишневский с новым отрядом, Ракитин в Охотске собирает все антиреволю-ционные силы. Генералы думают захватить Якутск и двинуться вверх по Лене,— сообщил перебежчик.
Экспедиционный отряд покинул Нелькан и благополучно добрался до села Петропавловского на Алдане. Там красные стали гарнизоном, а Джергэ и Андрей помчались в Якутск.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Третьи сутки спешили к югу гусиные косяки, и Пепеляеву казалось, нет конца их великому перелету. Он отвел глаза от окна, сказал, щурясь на Коробейникова:
— Продолжайте, господин корнет, я слушаю.
— Под Нельканом мои люди дрались, как львы, сам водил их в атаку. — Коробейников говорил и видел себя на Аянском тракте спасающимся верхом на якутской лошадке. — Мы оставили Нелькан и направились на Побережье в надежде поймать хотя бы случайную шхуну и уехать в Китай. А встретили ваше превосходительство...
Пепеляев чувствовал, что Коробейников лжет, стараясь выпятить свою отвагу, но не останавливал его; с первых слов корнета он понял, что армия мятежников перестала существовать, а с разложившимися частями любой армии тяжело начинать новую военную кампанию.
— Кто командует красными войсками в Якутске? — спросил он.
— Кажется, какой-то Байкалов.
— Господин корнет! — вспыхнул Пепеляев. — Нужно знать биографию противника, как свою собственную. Где сейчас экспедиционный отряд красных?
— По-моему, в Нелькане...
— Что красные предпринимают?
— По слухам, намерены прорваться на Побережье и покончить со мной. О вашем появлении они не знают.
— Ну, это слухи. А на самом деле?
— Вряд ли они рискнут шагать шестьсот верст по осенней распутице,— ответил Коробейников, зябко кутаясь в меховой воротник шипели.
— Мы должны идти на Нелькан, если мы чего-нибудь стоим,— жестко сказал Пепеляев.
— Я устал. Я морально разгромлен. Снова идти в тайгу нет сил.
— Почему вы так пали духом, корнет?
— Я истосковался по родной земле и уже не верю в победу.
— Истосковался по родине,— печально повторил Пепеляев-— Но родина —это мы сами, корнет! Где бы мы ни находились, Россия в сердцах наших. А вы мечтаете о Китае!
— Из Китая не так далеко до Сибири. А в тайгу не пойду, вы не представляете, какой ужас — зимняя тайга!
— Я сибиряк, мне ли бояться тайги! А вот какая ожидает 6 походе неизбежность, я действительно не представляю. Перед неизбежным молчит все, даже самый осторожный опыт,— четко выговорил Пепеляев.
— Я теперь бесполезный командир, ваше превосходительство...
— Тогда убирайтесь во Владивосток! У меня в дружине больше офицеров, чем солдат, обойдусь без вас,— презрительно сказал Пепеляев.
— Депутация аянских тунгусов, брат-генерал,— доложил адъютант.
— Проси их. Счастливый путь, корнет. — Пепеляев, не подавая руки Коробейникову, вышел из-за стола.
Комната наполнилась людьми в лисьих малахаях, пыжиковых дошках, оленьих унтах. Тойон — глава депутации — подал Пепеляеву черное перо ворона.
— Весть о твоем походе в Нелькан, нюча генерал, помчится как ворон, и таежные люди выйдут на тропу, чтобы присоединиться к тебе,— проглатывая слова, сказал тойон.
— Что думают о моем походе охотники, рыбаки? — спросил Пепеляев.
Они заговорили сразу и вместе, будто повторяя заученные, еще не остывшие слова:
— Наша знает, куда идет ваша. Разгоняй комунисимов...
— Совиэский —худые люди, воевать их надо...
*— Будь могучим медведем...
Мы дадим тебе потакуи, полные сушеного мяса, ездовых оленей оронов и верховых оленей — учуге, только верни тайге тишину и покой, нюча генерал...
Пепеляев стоял широко раздвинув ноги, переводя пронзительные глаза с тунгусов на тойона и опять на тунгусов. Повертел перо ворона, положил на стол.
— Я пришел спасти вас от красных, вернуть утраченный покой,—сказал он с холодным пафосом.
Пепеляев идет на Якутск!..
Это тревожное капсэ наполняло город, как полые воды реку, его разносила торбасиая почта, оно катилось на собачьих нартах, скакало на взмыленных лошадях. Этой новостью жили бессонные люди в ревкоме, и Байкалов совещался с комиссарами почти непрерывно.
На Якутск шел не какой-то корнет с оравой скверно вооруженных охотников, а опытный генерал с такими же опытными,
