Красные и белые. На краю океана - Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов

— Молодость такой недостаток—оглянулся, а его уже нет,— ответил Уборевич. — Я много наслышан про вятских.

— На Клондайке с вяцкими я хижины рубил, после нашей смерти еще тыщу лет простоят,— заметил Хаджи-Мурат.

— Вятка прислала вам в подарок толокна да самосада,—> сказал Южаков под восторженный рев бойцов.

— Лошадиный помет сушим да курим. Дай табачным дымком подышать...

Южаков протянул полный кисет махорки, десятки рук молниеносно опустошили его.

— Что еще кроме провианта и махорки привезли вятичи? — спросил Уборевич.

— Дух оптимизма, веру в скорую победу...

Исходил листопадом сентябрь, свинцовела, подернувшись холодком, речная вода, леса оглашались журавлиными кликами, на утренних зорях трубили сохатые.

Английские суда прилагали все силы, чтобы прорваться на Котлас, но красные орудия держали под убийственным обстрелом фарватер. Англичане высаживали десанты, пытаясь обойти полки Уборевича, он перекрывал все пути на полузамерзшпх топях.

Над позициями красных появился английский самолет, долго и смело кружил, покачивая фанерными крыльями, на которых отчетливо виднелась эмблема — лев со щитом, но зря стреляли полевые орудия, напрасно матерился Хаджи-Мурат — летчик ушел безнаказанным.

Вечером Хаджи-Мурат влетел в штаб с торжествующим воплем:

— Охотники шпиона поймали! Английский летчик, бравый, сукин сын, прямо-таки джигит...

Уборевич вышел из землянки и увидел бледного, с рыжими бакенбардами летчика.

— Вы англичанин? — спросил он.

Летчик отрицательно помахал ладонью.

— Тогда шотландец?

•— Дайте мне папиросу. Не курил целые сутки,— с московским аканием сказал летчик.

— Так вы русский?

— Московский дворянин и гвардейский офицер.

— Как попали в плен?

Случилась авария, пришлось приземлиться, а они тут роне^ 1 ' локазал летчик на зырян-охотников, стоявших в сто-

Как же вы, русский дворянин и гвардейский офицер стали изменником своего отечества и перешли к интервентам?

— Они не интервенты, а союзники и спасают Россию.

От кого спасают? Какую Россию спасают?

— От комиссаров, от тех самых, что уничтожают все лучшее, что создала Россия за тысячу лет своего существования, мы—дворяне российские —не позволим большевикам...

«Не позволим, не потерпим!»—перебил летчика Уборе-вич, махнул рукой и, пригласив с собой зырян, ушел в землянку. Все интересовало Уборевича в жизни лесных людей он расспрашивал об охоте, запасе провианта и оружия, таежных тропах и способах передвижения по ним.

п °Г НИКИ показалн ем У пистонные ружья, самодельные П>льки, волосяные силки на рябчика, на всякий случай висевшие на поясах, пожаловались, что негде достать пороха Говорили медленно, обдуманно, ничему не удивляясь, только один старик спросил, для чего командир носит стеклянные глаза.

Лучше вижу, когда по тайге хожу,— пошутил он — Ой-ей-е! —сокрушенно покачал головой старый охот-бетку? С ° ВСеМ П0ЧТИ мальчнк и Уже нету глаз. Как же стрелять

— В голову бью,—соврал он, надеясь на похвалу.

— Ои-еи-е! — опять простонал охотник. — Зыряне бьют только в глаз, чтобы шкурки не портить.

Охотники дружно посмеялись над скверной стрельбой его он же порадовался в душе: «Незаменимые проводники отличные снайперы». ’

Одно смущало комбрига: как объяснить зырянам классовую сущность гражданской войны в их лесах, растолковать разницу между красными и белыми; зыряне или невозмутимо молчали, или же покачивали лохматыми головами.

домандующий оккупационной армией генерал Айронсайд оставил бесплодные попытки захватить ключевые позиции красных у слияния Сухоны и Вычегды и решил ждать сильных морозов, что скуют воду и землю. А морозы были не за горами.

„ енерал, попыхивая сигарой, просматривал донесения штабной разведки. С интересом прочитал сообщение о новом красном командире, перекрывшем путь по Северной Двине

«Вывший царский подпоручик Иероним Уборевич 22 лег приоыл на Северный фронт в июне. Военная специальность — артиллерист. Математический склад ума. Строг с солдатами но подкупает их знанием военного дела, особенно артиллерии. і іало найдется английских офицеров, которые будут отрицать,

что он превосходно знает свое дело. Артиллерия Уборевича топит наши канонерки, сбивает самолеты»,— сообщал шпион.

«Умный, а потому особенно опасный враг. Об умных врагах всегда надо знать, как о себе. Недопустимо презирать или недооценивать своих противников»,—подумал генерал Айронсайд.

Адъютант прервал его размышления:

— В приемной мистер Джером-Джером, сэр...

— Тот самый, который писатель?

— Тот самый. Известный юморист

Мне сейчас не до юмора. Не до шуток, даже самых остроумных. — Генерал тыкал сигару в хрустальную пепельницу не попадая в нее, ища слова для выражения мысли и не находя их.

Как вам угодно, но Джером-Джером — представитель почтенной «Таймс». Такой почтенной газеты, сэр,— адъютант, прищелкнув каблуками, направился к выходу.

Пригласите его ко мне,— приказал генерал. «Лучше принять. Знаменитый писатель, «Таймс», общественное мнение. Надо принять».

^Багровый от морского снежного ветра, с улыбкой на сочных губах вошел Джером-Джером, недавно прибывший в Архангельск.

Это был приземистый, с широким лицом старик в черном длиннополом сюртуке. Он больше походил на грубоватого матроса, чем на рафинированного джентльмена.

Айронсайд ожидал, что писатель начнет с неприятных расспросов о неудачах оккупационной армии, но ошибся, Джером-Джером много и вкусно рассказывал о разных разностях лондонской жизни, об остроумных выходках соперника по перу Бернарда Шоу.

Айронсайд кисло усмехался, слушая каламбуры, якобы принадлежащие Шоу, потом осторожно спросил:

— Что пишут газеты о нашей военной кампании на русском севере?

— Газетные мнения и политические выступления ничего не стоят. Я приехал в такую даль, чтобы писать о храбрости наших томми, о наших генералах, жертвующих собой ради чести, славы, престижа Великобритании, сэр. Вот для чего я приехал, а не пересказывать чужие мнения, и буду рад получить новости из первых рук. Из ваших рук, сэр...

Длинное усатое лицо Айронсайда просветлело.

Война потому и воина, что самые свежие новости растут как грибы и гниют как они же — молниеносно! Месяц назад мы шли вперед, ие встречая сопротивления красных, теперь сидим на берегах Северной Двины и ждем мороза. Реки и топи застынут, и тогда можно обойти противника.

— Ждете генерала Мороза? А Лондон уверен, что Мороз — самый умный русский генерал. Если вспомнить историю, то всех

врагов России