Комментарий к роману "Евгений Онегин" - Владимир Набоков

Разделенный обратный наклон время от времени встречается в русской поэзии, но Пушкин в общем его избегает. Интересно, что, хотя наш поэт отнюдь не был склонен заниматься теорией просодии, его гениальная интуиция, как и у Колриджа, на практике более чем с успехом компенсировала отсутствие такой склонности. В рукописном примечании к ЕО, гл. 4, XLI, 7 Пушкин ошибочно защищает (пользуясь обозначением пиррихия UU) неприятный разделенный обратный наклон, образуемый сочетанием «во весь», которое в качестве отдельного выражения имеет в речи ударение на слове «весь» и которое он дважды употребляет как обратный наклоненный скад:

гл. 4, XLI, 7: Несе́тся в го́ру во весь ду́х…

гл. 3, V, 14: И по́сле во весь пу́ть молча́л…[1006]

Сдвоенный обратный наклон полностью отвергается крупными русскими поэтами (хотя им и пользовались, пусть и неумышленно, некоторые второстепенные поэты, вроде Вяземского, Рылеева и других), поскольку он производит вульгарное и неуклюжее впечатление, ассоциируясь либо с неумелыми попытками писать стихи, либо с частушками полуграмотной челяди, самой ужасной разновидностью фольклора, порожденной влиянием города. Так, в четвертой главе своей замечательной повести «Капитанская дочка» (1833–1836) Пушкин, желая продемонстрировать посредственность мадригала, написанного четырехстопным хореем от лица молодого человека по имени Петр Гринев, начинает седьмую строку сдвоенным обратным наклоном, характерным именно для такого рода стихоплетства: «Они ду́х во мне́ смути́ли…» Местоимение «они», обозначающее в данном случае глаза Маши Мироновой, имеет в речи ударение на втором слоге, однако здесь на них приходится ужасающий скад с обратным наклоном. Критические замечания другого офицера, Алексея Швабрина, и по поводу этого стихотворного опыта, и по адресу девушки, вдохновившей Гринева, приводят к дуэли на шпагах.

Единственный раз Пушкин сам, по какому-то досадному и совершенно непонятному недосмотру, использует сдвоенный обратный наклон в стихе 21 «Пира во время чумы» (1830), представляющего собою перевод белым стихом (с французского прозаического оригинала) сцены 4 первого акта «Города чумы» (1816), трагедии в белых стихах Джона Уильсона, чье настоящее имя было Кристофер Норт (1785–1854). Здесь хореический наклон приходится на слово «его», которое в речи имеет ямбическое ударение: «Я предлага́ю вы́пить в его па́мять»[1007].

У Пушкина, вероятно, имелся достаточно точный перевод, возможно даже с параллельным английским текстом.

5. Спондей

Строго говоря, спондей, то есть две смежные доли, несущие совершенно одинаковые словесные и метрические ударения (┴┴) и следующие одна за другой без какого-либо перерыва или паузы (как могла бы на слух восприниматься внутренняя цезура или ритмический пропуск) в тоническом стихе невозможен в отличие от ритмических или паузных стихотворных форм. Тем не менее своего рода ложный спондей (Ú┴ или ┴Ú) встречается нередко.

Следует отметить, что существуют двусложные слова, разделенные поставленным или подразумеваемым дефисом, которые при определенном типе произношения или при выражении определенных эмоций могут звучать как спондеи. Я слышал, как берлинцы произносят слово «папа» как «па́-па́». Американские подростки, особенно когда их произношение имитируется на сцене, произносят обе части восклицания «cée-whíz»[1008] практически с одинаковым ударением. Кроме того, если американцы говорят медленно, не торопясь, тщательно произнося каждый звук, особенно читая доклады или выступая с назидательными монологами, такие слова, как, например, «contact», могут превращаться в «cón-táct». Можно было бы привести здесь сколько угодно двусложных слов подобного типа. Однако суть дела в том, что все зависит от темпа речи и от манеры использовать речевой аппарат, а не от ударения, ибо, когда такое слово употребляется в тоническом стихе, оно неизбежно становится хореическим, ямбическим либо образует скад или наклон; спондеем же оно становится лишь в том случае, если соединительный дефис исчезает и заменяется паузой.

«Good God!» Blanche uttered slowly: «GoodGod! Look!» I looked, and understood.«Rise! Rise!» I loudly cried to her«О rise! Rise!» But she did not stir.

(«Боже милостивый! — медленно сказала Бланш — БожеМилостивый! Смотри!» — Я посмотрел и понял.«Встань! Встань! — громко закричал ей я —О, встань! Встань!» — Но она не шевельнулась.)

Если скандировать эти стихи, то единственно логичной будет следующая схема:

Ú┴Ú┴U┴U┴

Ú┴U┴U─U┴

Ú┴U┴U┴U┴

U┴Ú─U┴U┴

Под воздействием размера односложные слова распределяются таким образом, что образуют некую ямбическую структуру, и безумием со стороны стиховеда-теоретика было бы рассматривать «Good God» и «Rise! Rise!» как спондеи. Первое сочетание «Rise! Rise!» — это стремительное начало в ямбическом ритме, но во второй раз оно звучит уже гораздо медленнее, а последнее «Rise» приостанавливается в отчаянье. Как бы вы ни пытались произнести эти сочетания слов, они зависимы от стихотворного размера.

Если мы обратимся к так называемому элегическому пентаметру (являющемуся на самом деле дактилическим гекзаметром с отсутствием понижения в двух

стопах, третьей и шестой) на примере строки:

Cýnthĭă, prím ănd pŏlíte, Cýnthĭă, hárd tŏ ŏutwít

(Цинтия, строгая и вежливая, Цинтия, которую трудно перехитрить),

то можно рассматривать сочетание (в середине строки) частей слов «-lite» и «Cynth-» как спондей, разбитый цезурой. Это равносильно тому, чтобы считать два полустишия двумя отдельными стихами, каждый из которых представляет собою трехстопный дактиль с мужским окончанием. Таким образом, то, что мы называем здесь спондеем, на самом деле всего лишь результат совмещения сильного завершения и сильного начала.

Такого же рода случаи могут иногда встречаться и в хорее:

Pity, if you have a heart, pretty Nancy Brown,Who on winter mornings, poor girl, must walk to town.з

(Пожалейте, если у вас есть сердце, хорошенькую Нэнси Браун,Которой, бедняжке, приходится зимой по утру ходить в город пешком.)

Вторую строку невозможно скандировать, если мы не разобьем спондей надвое и не запишем или произнесем эти стихи следующим образом:

Pity, if you have a heart,Pretty Nancy Brown,Who on winter mornings, poorGirl, must walk to town.

Первая строка знаменитого, хотя и не самого лучшего стихотворения Теннисона (1842):

Break, break, break,

будет, вероятно, проскандирована человеком, не знающим всего стихотворения целиком, как три медленных и устойчивых ударных слога, вовсе лишенных патетического заряда. Так может говорить во сне судья, привыкший работать на боксерском ринге. Если же основной ритм стихотворения заранее известен, этот трехдольный ритм, разбитый паузами, с самого начала повлияет на скандирование первой строки, которую в таком случае можно скандировать либо как одностопный анапест, либо, что изящнее, как трехстопный анапест, понижения которого опущены и заменены ритмическими паузами.

Чтобы найти истинные споидеи, нам следует обратиться не к тоническим стихам, а к ритмическим, в которых не важно, к какому размеру относятся те или иные «отклонения» от него:

Gone is Livia, love is gone:Strong wing, soft breast, bluish plume;In the juniper tree moaning at dawnDoom, doom.

(Нет больше Ливии, нет больше любвиСильное крыло, нежная грудь, голубоватое перо,В можжевеловом дереве стонет на заре.Рок, рок.)

Следует отметить, что в тоническом стихе ложный спондей, будучи представлен словом с дефисом или двумя сильными односложными словами, сразу же обнаружит свою метрическую склонность, едва окажется в том или ином отрезке ямбической или хореической строки, и его ие следует путать с двусложными словами, ударение в которых может приходиться либо на первый, либо на последний слог. Ложный спондей обычно стремится к ямбу по той простой причине, что первый слог выделится сам собою, а второй слог (или второе односложное слово) должен нести на себе особенно сильные словесное и метрическое ударения, чтобы не отстать от слога, ему предшествующего, и показать, на что он способен (это особенно очевидно, когда друг за другом следуют два одинаковых сильных односложных слова).

В русских стихотворениях ложные спондеи встречаются реже, чем в английских, только лишь потому, что сильных односложных слов в русском языке меньше. Однако, обратившись к ЕО, мы найдем там некоторое количество комбинаций, ведущих себя подобно английским ложным спондеям. Так, сочетание «хлеб-соль» метрически соответствует сочетаниям «prep school»[1009] или «ebb-sole» (судя по всему, есть такая рыба[1010]), а «где, где» или «там, там», соответствуют английским «where, where» и «there, there». Их можно при желании поместить в хореическое окружение, однако, поскольку по природе своей они стремятся к ямбу, единственным результатом в этом случае будет обратный разделенный наклон.