Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

«Я казню тебя не здесь, я все же доволоку тебя до Кеоса…» — подумал он, медленно успокаиваясь, когда его вытянули из трюма и оставили проветриваться на палубе.

Рабинара изумленно глядела на него и пыталась успокоить, но Марк отворачивался от ее тихих увещеваний и думал лишь о том, что делать дальше.

— Что тебе эта Ишмерай, Саргон? — пробормотал Басил. — Она была невестой принца, не твоей.

— Дело не в том, чьей она была невестой, — рыкнул тот, ходя из стороны в сторону, будто загнанный в клетку разозленный дикий зверь. — Она мне словно сестра…

— Сестра! — не удержалась Рабинара, презрительно фыркнув. — Ты был влюблен в невесту своего господина! Ты постоянно называл её имя во сне!

— Рабинара… — пробормотал Басил, взяв ее за руку и оттолкнув прочь, опасаясь того, что Марк мог накинуться и на Рабинару.

— Не печалься, Саргон, — тихо сказал Сибелир. — Быт мошет, она вернулась в Архей иным путём, не уведомляя об этом нас. Быт мошет, кто-то помог ей вернуться… Когда мы вернемся в Карнеолас, ты уснаешь все ответы на свои вопросы, но пока не отчаивайся…

Марк не мог успокоить своего гнева, но слова Сибелира показались ему разумными, и он начал надеяться на то, что Ишмерай вернулась в Архей.

Увы, Марк Вальдеборг не видел тех зверств, которые учиняли люди над пойманными фавнами и теми людьми, которых подозревали в колдовстве. Марк лишь издали слышал страшные истории о кострах, полыхавших на территории земель Кабрия, в городах Кедар и Аннаб. И полагал, что большинство из этих историй, — сказки для врагов.

Увы, но его разум был не в силах перекричать его любящее сердце. Он продолжал верить.

— Тебя столь волнует судьба Рианоров, если ты едва не убил Гасиона вчера вечером? — осведомился Сакрум с крайне неприятной улыбкой, когда горизонт осветился бледной зарёй, обложенной мрачными тучами.

— Он солгал мне, а я поверил ему, — Марку не хотелось говорить с Сакрумом о своем отношении к Рианорам.

— Ты поверил ему, и это целиком твоя беда, — усмехнулся Сакрум. — Бедный Жрец не виновен в том, что ты поверил в его ложь.

— Я бы счел твое представление о правде и лжи весьма странным, Сакрум, если бы не знал тебя.

— Но знаешь ли ты меня теперь, спустя целый год нашего знакомства?

— Кое-что, что приличествует знать пленнику о своем тюремщике.

— Но ты не пленник, а я не твой тюремщик, — Сакрум по-прежнему неприятно улыбался.

— Весьма интересный поворот событий, — раздражённо вздохнул Марк. — Кто же я здесь, среди твоих шамширцев? Неужто шамширец тоже?

— Нет, ты не шамширец. Ты карнеоласец. Я никогда не забываю, если в моём обществе есть человек, в Шамшире не родившийся и в нем не живший.

— Стало быть, я чужак. Но Сакрум ненавидит чужаков и предпочитает их убивать.

— У меня бывали исключения. И ты — одно из них.

— Какова судьба предыдущих исключений?

— Одного из них ты знаешь. Это Малвар.

— А ещё?

— Более не было.

— Куда ты везешь нас, Сакрум? — твердо спросил Марк, посуровев. — Меня и фавнов.

— В Архей, Саргон, — столь же сухо отрезал Сакрум.

— Архей большой. Назови место.

— В Архей. Большего тебе знать не требуется.

А через две недели они высадились на юго-восточном берегу Архея. Марк, помнивший, как в детстве ездил он в этот край, слушавший истории о таинственных моряках, осмелившихся покинуть родные земли, едва не расплакался, ступая на родную землю.

Ему казалось, что он истосковался по каждому клочку земли, по каждой песчинке. Его обуревали сильные чувства, но он был вынужден скрывать их. Лишь Сибелир слегка сжал его плечо, когда увидел слёзы, блеснувшие в глазах Марка. Он помнил, что если пересечь ущелье, они ступят на территорию Эрсавии. В Эрсавии находится чудесная Кибельмида, прекрасная даже поздней осенью. А в этой Кибельмиде немногим более года назад Марк сидел на подоконнике в одном из домов и горячо целовал свою возлюбленную, Ишмерай Алистер. Он на несколько секунд закрыл глаза, вспоминая её изумрудные глаза, чудесный ангельский голос, но к своему ужасу и горю, вспомнил лишь бледный силуэт, словно её не было, словно она оставалась его легендой.

«Но что делать мне, если окажется, что Ишмерай не вернулась в Архей? — горько подумал он. — Я найду способ вернуться в Заземелье. Я найду ее. Ее не убили, ее не могли убить. Она жива. Иначе я бы знал о ее смерти. Иначе мне не зачем было бы жить дальше…»

Пока Марк думал об Ишмерай и о своем доме, Рабинара пристально глядела на него, словно ожидала чего-то.

Сакрум приказал своим шамширцам отогнать корабли к восточному побережью, чтобы здесь они не бросались в глаза. Марк слышал о существовании еще одного выхода к Морю, однако, окруженное скалами, почти лишенное берега, оно не годилось для высадки.

«Неужто он не понимает, что его корабли уже видели соглядатаи разных государствах, которые рыскают неподалеку? О нем в скором времени будет доложено во все концы Архея. Любопытно, узнают ли карнеоласские или атийские соглядатаи принца Карнеоласа в этой пестрой толпе? Едва ли. Я слишком сильно изменился. Теперь я бородат, словно Марцелл. Я стал шире в груди и плечах. На мне странного вида одежда, которую я не носил никогда раньше. Я грязный и немытый. Я похож на бездомного дикаря. Узнают ли меня соглядатаи Карнеоласа и Атии? Никогда. Меня не узнала бы даже Ишмерай».

Сакрум приказал не медлить и уходить с берега тотчас. И Марк в душе одобрил его решение — Владыке Шамшира не хотелось долго находиться на виду, ибо Заземелье, где его почти никто не знал, осталось позади. Здесь его голова ценилась довольно высоко, особенно высоко в Карнеоласе, Нодриме и Полнхольде.

— Как сдэс тепло! — восхитился Вассаго, обращаясь к Баалу, с которым сдружился. Баал вовсе не отходил от юного царевича и рассказывал ему разные небылицы о своем крае.

В конце второго дня, когда они проезжали по ущелью, Рабинара подъехала к Марку и тихо осведомилась:

— Ты решился?

— Я уже говорил тебе, Рабинара, — твердо ответил тот. — Я не