Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни - Джим Батчер

это сразу, заминку его мыслей, зацепившихся за какое-то омерзительное воспоминание, связанное со Зрением, как у меня…

Брр…

С нааглоши.

– Я не рекомендовал бы практиковать такое регулярно, – продолжал он. – Это искусство, а не ремесло, и на него нужно время. Время или немного сомнительного внимания со стороны Судьбы и смехотворно гигантский инструмент. – Он указал пальцем на свой искусственный глаз.

Я моргнул и посмотрел на массивные ворота, высящиеся над головой:

– Адские погремушки. Ворота… так они… что-то вроде спиритуального томографа?

– Среди прочего, – подтвердил он. – Одна из их функций, да. В основном это значит, что противник не сможет эффективно использовать свою тактику проникновения здесь. Пока Привратник бдит, враг редко пытается это сделать. – Трубы зазвучали снова, и мышцы на его челюсти напряглись. – Следующий вопрос.

Не люблю умничать, когда время поджимает.

– Это. – Я указал на ворота. – Что за чертовщина? Как долго продолжается это нападение?

– Всегда, – сказал он. – Там всегда есть Иные, пытающиеся прорваться внутрь. И всегда есть воины на своих местах, чтобы остановить их. В нашу эпоху защищать эти границы – задача Зимы, с помощью других, приходящих Зиме на подмогу. Думай о них как… как об иммунной системе смертного мира.

Я почувствовал, как мои глаза становятся шире:

– Иммунная система… А что случится, если это… понимаете, если это на некоторое время даст сбой?

– В каком смысле? – спросил Хранитель Врат.

– Ну, даст заминку. Например, если бы кто-то новый пришел к власти или что-то в этом роде и здесь пришлось бы все реорганизовать…

– Долгие годы с подобным не было больших проблем, – сказал он.

– А что насчет нынешнего года?

– Этот год, – признал он, – может стать проблематичным.

– Проблематичным, значит.

– И в серьезной степени. – Рашид всмотрелся в мое лицо и закивал. – Я понял. В царстве Зимы назревают перемены. Поэтому Мать-Лето и привела тебя сюда. Чтобы показать, что стоит на кону.

Я сглотнул слюну и кивнул:

– Без давления, без принуждения.

Лицо Рашида отреагировало на мои слова. Трудно сказать, какие именно эмоции отразились на нем, но одной из них было своего рода сопереживание. Он отложил посох в сторону и обхватил ладонями мои руки пониже плеч.

– Слушай меня, потому что это важно.

– Ладно, – сказал я.

– Ты свыкнешься с этим, – сказал он.

Я моргнул:

– С чем? С чем «этим»?

Он наклонил голову и посмотрел на меня искоса здоровым глазом.

– Я свыкнусь с этим? Это тренерская подзарядка перед игрой? Я свыкнусь с этим?

Его губы дрогнули. Он сжал мои руки в последний раз, сжал как-то ласково – и отпустил их:

– Подзарядка? Что требуется Стражу, так это гораздо больше, чем любая подзарядка, Гарри.

– Тогда что? – спросил я.

Он снова взял посох и мягко ткнул им меня в грудь:

– Похоже на то, что ты.

– Что?

– Ты, – повторил он твердо. – То, что нам нужно, – это ты. У тебя имеется нечто вовсе не случайное. Сознательно или нет, но каждое твое действие последних нескольких лет завершалось сериями удачных ударов пальцами в глаза противнику. Хочешь знать, чем ты можешь помочь мне, Гарри?

– Угу, – сказал я расстроенно. – Ну да.

– Возвращайся в Чикаго, – сказал он, отворачиваясь, – и продолжай быть собой.

– Подождите, – окликнул я. – Мне нужна помощь!

При этих словах он остановился. Снова посмотрел на меня и одарил тихой улыбкой:

– Я прекрасно знаю, каково это – быть там, где ты находишься. – Он указал в сторону поля битвы. – Прекрасно знаю.

Он раздумывал секунду, потом кивнул:

– Я сделаю что смогу. Если мы выживем в ближайшие часы, я решу проблемы между тобой и Советом, который знает о наших функциях лишь то, что ему нужно знать, а это не слишком много. Я подтвержу твое возвращение, равно как и то, что это действительно ты, и прослежу, чтобы тебе возобновили начисление оплаты, полагающейся Стражу. Придется заполнить кое-какие бумаги для Совета, чтобы они могли официально восстановить твою идентичность перед правительством, но я прослежу, чтобы это было сделано. Думаю, я помню все необходимые формы.

Я пялился на него секунду:

– Вы… вы поможете мне с бумагами в Белом Совете.

Он поднял палец.

– Не стоит недооценивать значимости подобного одолжения, – сказал он серьезно, хотя его глаз подмигивал. – И точно так же не стоит недооценивать себя. Тебе, Гарри, была дана сила, знания, союзники и ресурсы, которыми ты сейчас обладаешь, не без причин. Ничто не может упростить эту задачу для тебя. Единственный способ сделать дело – делать его. – Он задрал подбородок. – Тебе не нужна помощь, Гарри. Ты и есть помощь.

– Мы в беде, – снова попытался я объяснить.

Он подмигнул мне и натянул капюшон, придав себе привычный вид.

– Мы всегда были в беде, – заметил он. – Единственная разница в том, что сейчас ты об этом знаешь. Да пребудет с тобой Господь, мой друг. Войной займусь я. Ты присмотри за своими делами.

Он сделал несколько быстрых шагов под аркой ворот и взмахнул рукой. Секунду спустя, я не шучу, долбаный узорчатый ковер примерно десять футов на двадцать, паря в воздухе, начал спускаться с неба, остановившись в шести дюймах над землей рядом с Рашидом. Он ступил на ковер, сунул свои башмаки в какие-то крепежные ремни на нем и поднял свой посох. Ковер вместе с Привратником тихо взлетел, удаляясь, а секундой позже помчался туда, где кипела битва, сопровождаемый воем кружащихся вихрей.

И тогда до меня дошло. Я имею в виду, всерьез дошло. Все зависело от меня.

Не было никакого запасного плана. Не было никакой альтернативы. Как не было никакой кавалерии, появляющейся из-за холма. Белый Совет понятия не имел, что происходило, и за миллиарды лет не признáет, что так оно и было.

Сегодня должна случиться катастрофа, которая убьет миллионы людей, включая мою дочь, если я не остановлю ее. Вдобавок ко всему внутри Зимнего двора развивались бурные, смертельно опасные события, и в зависимости от того, чью сторону я приму, я мог спасти или уничтожить мир, каким мы его знаем. Сбежать от всего этого – не вариант.

Никаких уверток, никаких задержек, никаких оправданий. Случится это или нет, зависит от меня.

Я посмотрел на свои покрытые синяками руки. Медленно сжал их в кулаки и потом снова раскрыл ладони. Это были измочаленные руки, и в них не содержалось и крохи умения, которым я хотел бы обладать, – но это все, что у меня сейчас есть. Я заработал на них шрамы. Они – мои.

Я делал это и прежде. Может быть, никогда в таком масштабе, но прежде я уже делал это. Я более