Женский ум в проекте жизни - Антонио Менегетти

Люди утратили измерение секса как благодати. Биологический секс знаком всем, но секс как момент прикосновения к благодати для многих давно исчез. Опираясь на «Песнь Песней», я хочу вернуть знание о белом эротизме и о том, как надлежит его вкладывать и сохранять. Я расскажу об истинном эротизме, который подчиняется жизненному действию.

«Да лобзает он меня лобзаньем уст своих».

«Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твое как разлитая мирра; поэтому девицы любят тебя».

«Влеки меня, мы побежим за тобою».

«Царь ввел меня в чертоги свои – будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя».

Что это такое? Любовное слияние. Это вибрация каждой клеточки в гармонии, рождающей высшее откровение.

Он: «Если бы она подарила мне поцелуй в этот момент…». Внешне губы – это феноменология, а внутри – это тотальный трепет ожидания. Когда губы самопроизвольно стремятся навстречу, сердце уже находятся там, но это не плотский контакт, а вход внутрь «того», что дает максимум идентичности, в пространство, в котором человек внутренне обретает себя, прославляется и умиротворяется.

«Ты чувствуешь этот аромат, который наполняет меня изнутри». Но это не внешний запах, а момент, когда по всему телу разливается необычайное удовольствие.

«О, как много ласки твои лучше вина» – улавливается, чувствуется едва уловимое, нежное, подобное утренней росе, прикосновение, проникающее внутрь.

В этот момент она еще не встретилась с ним, ей еще не удалось достичь его. Значит, это не стереотипное поверхностное воздыхание, а притяжение, исходящее из той точки, которая создает всего тебя целиком. Эту точку не можешь определить, но она есть самая глубинная часть тебя.

«Влеки меня, влеки меня еще больше». В то время как в мужской версии это – овладение, в женской – это интенсивность стремления, зовущего: «Влеки меня, мы сразу побежим за тобою». Чем сильнее вожделение, тем священнее ответ.

Но в тот момент это невозможно из-за многочисленных исторических обстоятельств, поэтому она остается одна: «Если бы он допустил меня в чертоги свои, куда не войдет никто, я бы показала ему, как бы мы радовались».

Это – сочинение, в котором все исполнено благодати. Войдя «внутрь», невозможно описать его словами: оно проживается, поглощается и выводит существование человека в трансцендентность, и он испытывает внутреннюю наполненность от высшей формы новизны бытия.

Я всегда замечал, что максимум жизненности любого человека связан с присутствием в нем особенного эротизма.

Есть эротизм патологический – это тот, который знают все. И есть белый эротизм – жизненный, прекрасным носителем которого является исключительно женщина, но она абсолютно это не осознает. Мужчина же, вместо того чтобы выполнять функцию креативного формализующего, стремится быть от нее зависимым.

Эротизм – это то, что более всего захвачено монитором отклонения. Человек, поставленный перед препятствием, закрывающим перед ним истинную цель собственного удовольствия, неспособен затем к высшей истине созидания. Необходимо вновь вернуть ему источник, ради которого имеет смысл жить, расти, любить.

«Дирижировать», управлять сексом нужно опираясь на точную онтическую интенциональность. Тогда он превращается в использование экзистенции, конкретной индивидуации, ради осуществления встречи, при которой всякое устремление, томление сотворенного существа обретает покой и прославление. Все экзистенциальное должно быть «сыграно» так, чтобы родилась «небесная музыка», чтобы душа (или онто Ин-се) обрела себя, достигнув или максимально приблизившись к своей истинной природной цели – обретению в себе Бытия.

Глава четвертая

Теология и психология

Лишь тот, кто ежедневно решает проблемы своего исторического существования, руководствуясь оптимальным правилом каждого момента, неизбежно достигает главного стержня жизни.

4.1. Опасности высшего знания

Из глубин далекой культуры, свойственной каждому человеку, обладающему высокоразвитым умом, порой доносятся предостережения, которые пытаются ограничить свободу сознания в вербализации: «Не говори, не раскрывай, потому что это опасно, об этом не должны знать». Не должны об этом знать не потому, что это знание вредоносно само по себе, совсем наоборот: оно непорочно своей упоительной трансцендентностью.

Опасность заключается в следующем. Новое знание благоприятствует определенной ментальной свободе; тот же, кто внутри себя не достиг известного пространства белизны, а значит, не облачился в «белые одежды» (что предоставляет свободу для любых контактов), может спровоцировать противопоставление, дезорганизацию.

Исходя из собственного опыта, утверждаю, что любое высшее познание неизбежно подразумевает вершину совершенства, а значит, высочайшую моральность.

Когда людям становится невыносимо возвышенное само по себе, естественно, что оно их раздавливает – точно так же, как глаз, посмотрев на свет, на мгновение слепнет.

Я намерен использовать некоторые формы теологического знания не потому, что с их помощью можно понять ту психологию, которую я хочу открыть вам, а лишь для того, чтобы со всей простотой продемонстрировать, что то, чему я сейчас вас обучаю, уже сказали другие люди, другие мудрецы, разве только при других обстоятельствах.

Самые возвышенные, утонченные умы любой культуры испили этой сладостной, нежной наполненности Бытия и поведали о ней, как если бы речь шла об их «земле».

Однако если, с одной стороны, это знание приводит к вершинам, то с другой – оно таит в себе опасность.

В высшем познании того, что является порядком духа, кроются две опасности: первая – идеологическая шизофрения, и вторая – опьянение властью.

1. Идеологическая шизофрения возникает в том случае, если субъект, устанавливая главенство рассудка, перестает возрождаться в исторической ответственности своего времени, своего «здесь и сейчас» и выходит из жесткой игры отношений, игры столкновений вещей, противоречий. С этого момента он оказывается более неспособным к существованию, течению, рождениям, всем встречам, которые побуждают к новому росту. Следовательно, от такого поведения в нем может развиться шизофреническая паранойя, основанная на идеологии чего-то уже освященного, уже мертвого для жесткого опыта становления.

В своей жизни я много раз видел начинающих мудрецов, святых, утонувших в этом море незаслуженной славы. Это как если бы они, объективированные символикой, отдалились от начала, порождающего радость, уничтожая путь становления, исключая воплощение вовсе. Любой человек, который выдергивает себя из земли собственного становления, не существует даже для самого себя.

Я есть то, что я есть, или то, чем я буду, поскольку я целостен в моем здесь-бытии. Я – это любая возможность (всегда относительно той точки, в которой я получаю опыт) настолько, насколько я целостен и эффективен в моем таком здесь-бытии.

Чтобы лучше понять то, о чем я сейчас говорю, расскажу небольшую историю. Представьте, что некий человек отправляется в «Святой Город» (состояние свободного становления в исключительном соответствии Бытию). Он оставляет свою деревушку, свою ежедневную работу и пускается в путь. При первом открытии, при первом состоянии прозрения, просвещения (редкий опыт, но конечная цель еще далеко) он испытывает первое удовольствие, но его видение еще очень неотчетливо. В этот момент он позволяет захватить себя интенциональностью своего маленького измерения и теряет интенциональность, движущую всем. То есть он начинает рационализировать, прикладывать метр к тому, что безмерно.

В соответствии с его уровнем знаний в этот короткий миг озарения появляются образы. А дальше включается устройство монитора отклонения, возникает легендарное искушение Люцифера: всевышний ангел увидел себя столь удивительно прекрасным и превосходящим остальных, что уже возомнил себя Богом. С этого момента он потерял все, восстал «против». Что это? Психологический опыт примитивного ангела света, самого великого, который потом превращается в момент потери, в дьявольское: беспочвенное самоутверждение, не подкрепленное экзистенциально-историческим осуществлением. Отсюда – прямая дорога к шизофренической пустоте: «Я», отделенное от Бытия.

В результате субъект одержимо настаивает на этом и, в то время как жизнь миг за мигом проносится мимо него, постоянно теряет различные аспекты жизни, теряет элементы базовой, поведенческой мудрости.

2. Опьянение властью может возникнуть при определенных состояниях озарения. Озарение происходит тогда, когда онто Ин-се в высшем величии, вместо того чтобы действовать посредством моментов диалектического посредничества или прогрессивного опыта, вдруг прорывается в области сознания, и «Я» обнаруживает пред собой лик Бога.