«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы - Клаус Хаммель

Р а у л ь. Только бы Лойксенринг не сорвался.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Ему нельзя пить.

Р а у л ь. Нам всем нельзя пить.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. К сожалению.

Входит  Л о й к с е н р и н г. Он молча подходит к столику у окна, где все еще стоит бутылка водки, и отвинчивает крышечку.

Р а у л ь. Поставьте бутылку на место!

Лойксенринг прикладывается к горлышку. Рауль вырывает у него бутылку, завинчивает крышечку и ставит бутылку на столик.

Удивительно, до чего вы распустились, как только оказались в этой стране. Здесь полицейский режим, а вы ведете себя, словно мы на блаженных островах.

Л о й к с е н р и н г. В горле пересохло.

Р а у л ь. Попросите на кухне стакан минеральной воды.

Л о й к с е н р и н г. Водки.

Р а у л ь. Получите виски, когда дело будет сделано.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Как поступим с дочкой?

Л о й к с е н р и н г. Водки.

Р а у л ь. Вы меня огорчаете, коллега. Обычно именно вы проповедуете сдержанность.

Л о й к с е н р и н г. Ну-ка прикиньте своими мозгами, как тут на вас уставятся, коли объявите себя трезвенниками. Мы же в гостях у моряка. Соображаете? (Пьет водку.) Сейчас накрою на стол.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Рауль?

Р а у л ь. Неплохая мысль. Совместная трапеза развязывает язык.

Л о й к с е н р и н г (убирает со стола лишние вещи). Ничто так не развязывает язык, как водка.

Р а у л ь. Предупреждаю вас.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Знаете что? Давайте переоденемся. Чемоданы принесли?

Л о й к с е н р и н г. Как велели.

Входят  А н д е р с о н  и  К а р о л а.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Вы пригласите нас к ужину, капитан?

А н д е р с о н. Если вам будет угодно.

К а р о л а. Господину Раулю ужин будет подан в постель.

Р а у л ь. Мне хотелось бы сесть за стол со всеми.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Он выздоравливает прямо на глазах. Пожалуйста, покажите нам наши комнаты, госпожа Карола. Мы хотели бы переодеться с дороги.

К а р о л а. Посуда на кухне, господин Лойксенринг. (Подает ему аккуратно сложенную скатерть, которую держала в руках.) Пойдемте.

Уходит с Раулем и госпожой фон Браак.

А н д е р с о н. Недурно бы немного подкрепиться. Или вы тоже противник спиртного?

Л о й к с е н р и н г. С чего вы взяли? Отнюдь.

Пьют.

А вы понимаете толк в жизни, господин капитан. (Стелет скатерть.)

А н д е р с о н. Куда держите путь? В Данциг?

Л о й к с е н р и н г. Более или менее.

А н д е р с о н. Как это понимать?

Л о й к с е н р и н г. А так — пока что мы здесь, у вас.

А н д е р с о н. Вы тоже гуманитарий, как госпожа фон Браак?

Л о й к с е н р и н г. Нет, я технарь.

А н д е р с о н. Инженер?

Л о й к с е н р и н г. Летчик, парашютист, шофер, водолаз.

А н д е р с о н. В армии служили?

Л о й к с е н р и н г. Я и после армии служу. Только и делаю, что служу, господин капитан. Госпожа графиня — начальница строгая. (Уходит в кухню за посудой. Возвращается.)

А н д е р с о н. Родовые поместья фон Браак расположены…

Л о й к с е н р и н г. Вернее, были расположены, господин капитан. В Восточной Пруссии. (Накрывает на стол.)

А н д е р с о н (глядя на посуду). Из Англии привез.

Л о й к с е н р и н г. Да, настоящий Веджвуд. Примерная цена — сто двадцать тысяч за сервиз на Двенадцать персон.

А н д е р с о н. Марок?

Л о й к с е н р и н г. Фунтов. Сделан еще при Джошуа, первом главе фирмы.

А н д е р с о н. А вы знаток!

Л о й к с е н р и н г. Бог ты мой, с кем поведешься…

А н д е р с о н. Вот вы ныряете. А я даже плавать не умею.

Л о й к с е н р и н г. Морской капитан — и не плаваете?

А н д е р с о н. Я родом с побережья. Там этому не учат.

Л о й к с е н р и н г. Ну ясно — вода сама держит.

А н д е р с о н. Когда-то и я так думал.

Л о й к с е н р и н г. Но вода и впрямь держит.

А н д е р с о н. А Рауль?

Л о й к с е н р и н г. Аргентинец. Немецких кровей.

А н д е р с о н. Из эмигрантов?

Л о й к с е н р и н г. Вроде бы так.

А н д е р с о н. А вы, господин Лойксенринг?

Л о й к с е н р и н г. А я — ничей сын, самоучка, сам в люди выбился. Мои старики купили меня на черном рынке. Я — трофей из наследства Генриха Гиммлера. Передача из рук в руки состоялась в Берлине перед развалинами рейхстага.

А н д е р с о н. А вы понимаете толк в жизни, господин Лойксенринг.

Л о й к с е н р и н г. Выходит, мы с вами — два сапога пара.

Входит  К а р о л а  с бокалами.

Дальше сами справитесь? Я бы тоже хотел переодеться.

К а р о л а. Только побыстрее.

Л о й к с е н р и н г. Слушаюсь. (Уходит.)

Карола расставляет бокалы.

А н д е р с о н. Что они за люди, Карола?

К а р о л а. Они наши гости. И я им рада.

А н д е р с о н. Даже вся светишься.

К а р о л а. Как гнилушка.

А н д е р с о н. Чем собираешься угощать?

К а р о л а. Чем богаты.

А н д е р с о н. Она — графиня из Восточной Пруссии.

К а р о л а. Мне-то что.

А н д е р с о н. К рыбе полагается «Шато нёф дю пап».

К а р о л а. К какой такой рыбе?

А н д е р с о н. Ну, тогда к грибам.

К а р о л а. Я приготовила твой парадный мундир.

А н д е р с о н. Этого Рауля я наверняка где-то видел.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. УЖИН

Роскошно накрытый стол. Горят свечи. Сверкает хрусталь. Во главе стола сидит  А н д е р с о н  в парадной форме капитана торгового флота ГДР. Справа от него — г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к  в вечернем туалете. Слева — Р а у л ь  в шикарном блейзере и рубашке с кружевным жабо. Рядом с Раулем — К а р о л а, вырядившаяся не по возрасту; рядом о госпожой фон Браак — Л о й к с е н р и н г, одетый строже, но не менее празднично. Ужин в самом разгаре. Снаружи доносится шум шторма.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Мой последний ужин в родном доме проходил под аккомпанемент русской артиллерии. Фарфор звенел в ритме разрывов. Двор замка был забит повозками. Когда мы покончили с едой, мама прочла благодарственную молитву и все встали из-за стола. Старый слуга принес шубы, мы закутались и покинули замок. Входные двери так и остались открытыми. Когда наша колонна тронулась, ветром уже надуло снег в прихожую. Отпечатки наших ног на ступеньках крыльца исчезли на глазах. Ни следа не осталось. За Штумом мы попали в жуткую пробку. Пополз слух, что у Мариенвердера шоссе перерезано. Нас с мамой разлучили, меня забрали чужие люди. Я была без сознания — очевидно, в жару. Когда я пришла в себя, надо мной стелился дым, сквозь него мерцали звезды. Оказалось, что мы плывем на пароходе. Кто-то указал мне на светящуюся во мраке точку. Маяк Штольпмюнде. Позже выяснилось, что этот пароход был последним судном, успевшим выскочить из Пиллау.

Андерсон и Карола напряженно слушают, забыв об ужине, в то время как Лойксенринг и Рауль, внешне совершенно спокойные, всецело поглощены едой.

А н д е р с о н. Не помните названия парохода?

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Несколько букв и цифра. Название было закрашено. На уровне Штольпмюнде мы повернули в открытое море. Из-за мин.

А н д е р с о н. Когда это было?

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. В конце января.

Р а у л ь. Очень вкусно, capitán. Caramba![8]

Л о й к с е н р и н г (отхлебнув из бокала). Еще как.

А н д е р с о н (отрезает кусочек гриба). А что было потом?

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Пароход шел в Любек. На борту три сотни беженцев. А судно небольшое, не какой-нибудь океанский лайнер. Настал день, когда уголь кончился, и пароход уже не мог следовать своим курсом.

А н д е р с о н. Почему ты ничего не ешь, Карола?

Карола послушно ест.

Продолжайте.

Г о с п о ж а  ф о н  Б р а а к. Я слышала, что между капитаном и штурманом возник спор: бросить якорь или дрейфовать на северо-запад к Борнхольму. Штурман был якобы за якорь, капитан — за дрейф. Он будто бы рассчитал, что до Борнхольма осталось совсем немного. Радио на пароходе не было. В каютах стало холодно, питание урезали. Люди начали умирать.

Л о й к с е н р и н г (Кароле). Почему вы не кушаете?