Знакомьтесь: МУР - Вениамин Полубинский

Но где искать Овчинникова? Казалось, никакой «зацепки» тут нет. «А вы поднимите из архивов старые тюремные дела, может, и найдете зацепку», — подсказал Тыльнер коллегам. И точно, в одном из старых дел «клюквенника» обнаружили записку дежурного по Таганской тюрьме о том, что заключенному Овчинникову мещанка Берендеева, проживающая в доме номер четыре по Заводской улице, приносила передачу. Однако с того времени минуло более четверти века. Кто такая Берендеева и жива ли она?

Тыльнер решил все-таки послать по этому адресу сотрудника и проверить, живет ли здесь Берендеева и кем она приходится подозреваемому. Не прошло и часа, как помощник Тыльнера Дмитрий Сергеевич Колбаев позвонил ему и сообщил, что Берендеева жива и здорова и ее последнее время частенько навещает брат — Овчинников.

При обыске на квартире Берендеевой нашли карманный фонарик, а в нем батарейка с той же датой выпуска, что и на обнаруженной в костеле. Задержав Овчинникова, его пригласили в МУР. На допросах он упорно молчал. Тогда с ним решил побеседовать Г. Тыльнер.

— Вот что, Иван Тихонович, — обратился он к преступнику, — я вас не первый год знаю, да и вы меня тоже. Так что не будем играть в жмурки. То, что вы были в церкви, мы знаем. Хотя при обыске у вас ничего с места кражи не нашли. Знаем, что были там не один. По почерку поняли. Найти вашего сообщника — дело времени. Но оно работает против вас. Так что начистоту все, как было…

После недолгих запирательств вор сознался, что поддался на уговоры старого дружка Егорки Хромого «сделать последнее в жизни дело и на покой».

Остальное было уже несложно — задержание Егорки Хромого и изъятие похищенных в церкви вещей.

Когда Г. Тыльнер позвонил заместителю наркома внутренних дел и доложил о раскрытии кражи из костела, тот порядком удивился:

— Надо же, я тут сижу с десятком людей, головы ломаем, а вы по существу в одиночку раскрыли это дело. Как это случилось?

Георгий Федорович рассказал, как удалось напасть на след воров и что, работая с товарищами по другому делу, они заодно поинтересовались местом жительства Овчинникова. Выслушав объяснение Тыльнера, заместитель наркома заметил:

— Я всегда говорил, что нам нужно организовать сыскную службу. Вполне достаточно на Москву иметь десяток хороших сыщиков. Пусть они думают, а остальные им помогают, работают по их указаниям. Впрочем, к этому мы еще вернемся…

У преступников изъяли два мешка церковной утвари, уже превращенной в лом. Пришлось привлечь лучших реставраторов и затратить более десяти тысяч рублей на восстановление чаш, крестов, кадил, окладов икон. За границей перестали говорить о краже в костеле Святого Людовика лишь после того, как сотрудники МУРа изготовили альбом с фотографиями последних в нашей стране «клюквенников» и изъятых у них церковных вещей и на пресс-конференции ознакомили иностранных журналистов с материалами расследования этого дела. Вскоре все похищенное преступниками было возвращено служителям костела.

Однако заместитель наркома внутренних дел не забыл о своем обещании вернуться к восстановлению сыскной службы. Позднее, когда он стал министром внутренних дел, была предпринята попытка по-иному организовать работу уголовно-розыскных аппаратов страны. В тот период МУР был преобразован в управление Московского уголовного сыска. Но жизнь скоро доказала, что сыск — прошедший этап в организации раскрытия преступлений и изобличения виновных в их совершении.

Розыск и сыск. На первый взгляд может показаться, что эти понятия мало чем разнятся между собой. Дескать, всего лишь нюансы словарного состава русского языка, не больше. Нет. За каждым из этих довольно близких по значению слов стоит целая эпоха организации борьбы с преступностью, со своими специфическими методами изобличения правонарушителей. Достаточно сказать, что даже «Словарь современного русского языка» дает далеко не идентичное толкование значения каждого из них.

В толковом словаре русского языка говорится, что «сыск — это выслеживание преступников». Слово дается с пометой «устар.», то есть устаревшее. Действительно, сыск — устаревшее понятие как с точки зрения лингвистики, так и с позиций сегодняшней организации уголовно-розыскной службы.

«Розыск, — объясняется в том же словаре, — есть собирание улик». Говоря несколько упрощенно, сыск — работа ногами, розыск — работа головой. Безусловно, в конечном счете и сыск, и розыск преследуют одну главную цель: изобличить преступника. С этих позиций провести между ними какой-то водораздел трудно. Тем более, что в сыскной работе можно найти элементы розыска и, наоборот, в розыскной — элементы сыска. И в настоящее время сотрудники уголовного розыска применяют, например, такой классический метод раскрытия преступлений, как личный сыск. Но если в прошлом он был основным методом служебной деятельности чинов сыскной полиции, то ныне является одним из многих в числе других приемов работы.

Однако есть в содержании этих понятий и принципиальное различие. Можно сказать, различие социального порядка. Сыск — это социальный институт эпохи индивидуализма в уголовно-розыскной работе, эпохи профессиональной преступности. Розыск — институт эпохи объединения усилий государственных органов и широкой общественности в профилактике правонарушений и борьбе с преступностью.

В соответствии с новыми требованиями к оперативно-розыскной работе МУРа, диктуемыми самой жизнью, изменялся и стиль его деятельности. Наряду с постоянным совершенствованием форм и методов работы уголовного розыска происходила и организационно-структурная перестройка МУРа. В годы гражданской войны и иностранной интервенции в штатах Московского уголовного розыска насчитывалось около трехсот человек и служба оперативного состава была организована применительно к административному делению города.

В 1920 году Москва делилась на шесть административных районов. В соответствии с этим в МУРе были созданы шесть территориальных, районных отделений. Седьмое отделение именовалось губернским, или иногородним: его сотрудники обслуживали Московскую губернию. Существовало еще восьмое отделение — железнодорожное, сотрудники которого работали на вокзалах Московского железнодорожного узла. Кроме того, в состав МУРа входили: летучий отряд по борьбе с карманными кражами, стол приводов и регистрации преступников с фотографией и дактилоскопическим бюро, питомник служебного собаководства, внутренняя тюрьма и свой телеграф.

При МУРе была организована также боевая дружина, которую возглавлял бесстрашный чекист В. Шиндлер. Дружинники участвовали в проведении обходов, оцеплений, иных массовых мероприятий по борьбе с преступностью, несли караульную и конвойную службу, выполняли особые поручения. В частности, пятнадцать дружинников в течение месяца вели постоянное наблюдение за группой контрреволюционеров в Москве и Петрограде. В результате были точно установлены тайные тропы отхода вражеских лазутчиков и шпионов за границу через Финляндию.

На территории каждого городского района располагалось от пяти до семи комиссариатов милиции, которые с января 1920 года, после преобразования Административного отдела в Отдел управления Моссовета, стали называться отделениями милиции. За каждым отделением, поскольку уголовный розыск в столице был централизован, закреплялись три-четыре сотрудника МУРа. Работу оперативных сотрудников в масштабах городского района возглавлял и координировал инспектор соответствующего района МУРа и субинспектор (его заместитель).

До апреля 1920 года уголовный розыск наряду с оперативно-розыскной работой осуществлял также и дознание по уголовным делам. С апреля, в связи с передачей производства предварительного расследования из Наркомата юстиции в Наркомат внутренних дел, коллегия НКВД возложила функции следствия на аппараты уголовного розыска. В штаты МУРа с этого времени вводятся следователи.

Такое структурное построение МУРа определяло основные формы организации раскрытия преступлений и розыска виновных. Каждое утро в 9 часов у начальника управления на оперативное совещание собирались его заместители, шесть инспекторов территориальных отделений МУРа с субинспекторами, а также инспекторы иногороднего и железнодорожного отделений. Рассматривалась очередная суточная сводка происшествий по городу, а также ход розыскной работы по ранее совершенным, но не раскрытым преступлениям. Обсуждались меры, которые следует принять по тому или иному уголовному делу. Если преступник был неизвестен, к его розыску подключался весь оперативный состав МУРа. Достигалось это благодаря полной информации каждого сотрудника об общих делах.

После совещания у начальника МУРа инспектор района (отделения) и его заместитель собирали старших агентов (так в то время назывались старшие оперуполномоченные). Их информировали о данных суточной сводки и указаниях начальника МУРа по конкретным делам. Старшие агенты в свою очередь доводили эту информацию до работающих вместе с ними на территории отделения милиции агентов (оперуполномоченных).