Кабульский трафик - Сергей Соболев

«Пуштун» встал с другой стороны проема. Мужчина сказал:

– Ты знаешь, где находится блокпост?

– Да.

– Видишь его?

– Конечно.

– Четвертое от него здание. Вправо! Большой дом, похож на дворец!

«Пуштун» несколько секунд разглядывал хорошо видимые отсюда, с этой точки, окрестности района Вазир Акбар-Хан. Отсюда, от трущоб и руин «Маленького Пакистана» до ближайших особняков и посольских резиденций самого фешенебельного района афганской столицы – не более трех километров по прямой. Жахнуть бы из «безоткатки» или с ракетного станка... Но никому такое почему-то не приходило в голову. При короле Мухаммеде Захир-Шахе, при революционерах, при «шурави» и Наджибулле, при моджахедах, при талибах и при нынешней оккупационной власти Вазир Акбар-Хан всегда был самым спокойным районом Кабула. Все последние годы высокоразвитая молодая цивилизация методично раскатывала, вбивала Афганистан в пыль, в грязь, опрокинув в итоге большую часть местного люда в пещерный век вслед за еще более древним Ираком. Взлетали в воздух транспорты конвоев, летели пылающими факелами к земле военные и гражданские самолеты; кварталы и дворцы переходили из рук в руки, превращаясь в руины, в нагромождение камней... Но кварталы Вазир Акбар-Хан, расположенные там фешенебельные особняки и резиденции за все эти годы практически не пострадали. Здесь не было ни одного серьезного подрыва. Здесь ни разу, ни при какой власти, ни при кажущемся безвластии не велись уличные бои...

«Пуштун» и без оптики отлично видел то здание, на которое только указал афганский «мент». Фарход Шерали построил для себя едва ли не самый шикарный особняк среди всех «новоафганцев».

Они отошли от оконного проема вглубь пустующего жилья и продолжили разговор.

– Расскажи о втором из тех, кого ты узнал.

– Американец.

– Хорошо. Что еще можешь добавить?

– Хатарнак![27] – отрывисто сказал мужчина-афганец. – Сначала заплати!

«Пуштун», выждав еще время, передал наконец своему новоявленному информатору десять стодолларовых купюр.

– Как его зовут, этого американца? Ты слышал, как к нему обращались те, кто с вами совместно охраняет богачей.

– Да, слышал. Его зовут – босс.

– Ну это понятно.

– Он приехал в Кабул два года назад...

– Как его зовут?

– Он сначала был старшим охраны у «частников».

– Что у него написано на бэйдже? Ты должен был видеть. Охрана носит нагрудные «бэйджи»! Ты знаешь, что такой бэйджик?

– А потом он уехал... Или его перевели куда-то.

– Еще раз спрашиваю, брат: как его зовут?

– А месяц назад он вернулся... И стал совсем большим человеком! И опять уехал...

– Уехал?

– Да. Десять дней назад. Была как раз моя смена, когда машины проезжали через блокпост.

– Он служит в той же фирме, эмблемой которой является «кулак»?

– Не знаю. Я не видел его больше в форме и с оружием... Его охраняют свои – американцы. Но не военные. Он живет, кажется, у Шерали...

– Уверен?

– Видел, как туда ехали. Видел не раз, как они вместе выходили из машины и шли в дом. Красивый дом... Дворец, да. Говорят, там даже бассейн есть.

– Ты все еще не назвал мне его имя.

– Хатарнак! Он – гость больших людей, он равный с ними. Я неграмотный... На бэйдже у него были такие буквы...

Мужчина вновь опустился на корточки возле зеркала. И пониже прочерченных чуть ранее в пыльной патине букв вывел:

RICHARD DOCKINS

Затем, дав «пуштуну» возможность прочесть эти буквы, стер рукавом запись и остатки пыли на покрытой патиной поверхности зеркала.

...Спустя час после первого визита к дукану вновь подкатили машины. Наверное, «шурави» что-то забыли купить или примерить в первый свой визит, а теперь вот вспомнили. И вернулись.

Из «Лендровера», припарковавшегося почти вплотную к дверям дукана, выбрались двое мужчин. Пробыли в магазине они недолго по местным меркам. Минуту или две. Трое вышли из дукана, уселись в джип. Внедорожники покатили в сторону «родного» района Дар уль-Аман...

В тот же день вечером на стол главе Третьего управления ГРУ ГШ МО легло донесение из Кабула. С грифом и в одном экземпляре – «лично в руки». Генерал-майор тут же набрал телефон первого заместителя главы ГРУ. Информация о кабульских связях и возможностях Ричарда Доккинза, как и о его главном местном партнере «Седом», полученная в несколько приемов, представляла большую ценность.

Тревожило лишь одно: никаких следов пребывания Ивана Козака в Кабуле, равно как в местном филиале фирмы AGSM, обнаружить пока что не удалось.

ГЛАВА 10

Золотая клетка оказалась крепкой. Истекло ровно полмесяца, как сотрудника охраны Romeo перенесли на вертолете из ада в некое подобие Эдема... Козак все еще пребывал в неведении относительно того, зачем его сюда доставили. Он мог лишь гадать, каких ходов следует ожидать далее от Доккинза и тех больших шишек, кто решает судьбы таких маленьких человечков, как он. От тех, кто двигает фигуры, кто разыгрывает комбинации и устанавливает собственные правила.

Кроме странного и явно проверочного разговора «мажордома» и Жанны на фарси в самый канун Нового года, заставившего его изрядно понервничать, ничего чрезвычайного и просто даже мало-мальски интересного более на вилле не случилось, не произошло.

После совместной встречи Нового года под искусственной, но красивой елкой, после столь многообещающего знакомства, Жанна вновь дематериализовалась. Исчезла. «Уехала по своим делам, – сказал Юсуф, когда он поинтересовался настроением и самочувствием дамы вечером первого числа. – Она свободный человек... Ах да. Просила передать вам привет и благодарность за интересную компанию».

Все эти дни Иван подумывал о побеге. Имея соответствующую квалификацию, он все же понимал, что шансы покинуть «золотую клетку» и остаться в живых равняются долям процента. Он способен придушить трех мужиков из обслуги, включая Юсуфа. Он способен убить любого из них голыми руками. Он может нейтрализовать их при помощи подручных средств или вывести из строя на некоторое время, не прибегая к крайним мерам. Сделать это было легко. Он уже убедился, что люди это не простые, прошедшие подготовку. Они четко следовали правилу «по трое не собираться». Они внимательны, они начеку. Одного прихватишь, другой или оба оставшихся могут тут же поднять тревогу. И именно это они и сделают, можно не сомневаться. Да и про хонум не стоит забывать. Дом и двор – это видно из окон – напичканы камерами видеонаблюдения. В помещениях самой виллы установлены «скрытки»; две миниатюрные камеры он ненароком обнаружил в столовой и в бассейне.

На ночь внешние двери и даже некоторые внутренние проходы блокируются. Впрочем, не все двери здесь можно открыть даже днем. И это тоже понятно и объяснимо.

Ограда и некоторые конструкции рядом с ней оборудованы датчиками движения. Наверняка имеется и пульты наблюдения: местный и дистанционный, а также тревожная сигнализация. Рядом с виллой постоянно дежурят две или три машины с охраной. Соседние виллы и резиденции укреплены и охраняются столь же тщательно. Да и весь квартал в целом непрерывно патрулируется, все подходы перекрыты блокпостами.

Быстро поймают. Доставят обратно в наручниках. Или пристрелят при попытке к бегству, поскольку народ здесь суровый и нервный. Да и надо ли ему это? Из Эдема не принято убегать. Из рая – изгоняют, причем за излишнее любопытство и дурное поведение.

Пятнадцатый для него день на вилле начался, как обычно. В девятом часу утра некто распахнул створки золоченых дверей. Ханума, ступая бесшумно босыми ступнями по исфаханскому ковру, вкатила в апартаменты серебряную с золотой насечкой тележку. Раздернула шторы, выключила светильник. Увидев, что постель уже пуста, застелила ее. Сервировала завтрак на одного человека, переставив тарелки, вазу с фруктами и кофейник из тележки на стол. Когда из ванной комнаты вышел уважаемый гость, чьи бедра были обернуты влажным полотенцем, она приветливо и как-то покорно улыбнулась. Потом уже знакомым ему манером сняла, стряхнула с себя свои невесомые и почти прозрачные одеяния... По обыкновению молча, не произнося ни единого звука... Предстала перед ним во всей наготе на фоне стрельчатого окна, из которого сочится неяркий свет занимающегося январского дня. Ладная, гладкая, как статуэтка, с эпилированным лобком, тонкой талией и маленькими острыми грудками. На правом запястье ажурный золотой браслет, в пупок вставлен «камушек»...

Подошла ближе. Заглянув сверху вниз в глаза, попыталась избавить «уважаемого гостя» от влажной ткани, оборачивающей его чресла.

Козак вздохнул про себя. Легко перехватил горячую смуглую руку... Прижал девушку к себе – на мгновение ощутив и ее острые соски, и пахнущую восточными благовониями кожу. По-братски потрепал хонум по тугой щечке. Потом, шлепнув по округлой попке, отстранился и направился к шкафу-купе – одеваться.