Семь лет одиночества. Принцесса Малейн (СИ) - Эль Вайра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Покопавшись в темной двери еще несколько минут, она смогла отказаться от кочерги. Вместо нее подойдет большой кусок дерева, который когда-то был частью книжной полки. Так отверстие получится больше.
К тому времени, когда дыра стала достаточно большой для того, чтобы принцесса смогла в нее пролезть, наступил рассвет. Малейн не обращала внимания на обломки дерева, застрявшие у нее в руках.
Она выползла наружу на коленях, а потом что встала на ноги.
Малейн давно отвыкла от яркого света, хоть сейчас он был не таким уж ярким. Утро ведь.
Когда ей пришлось закрыть глаза, она почувствовала, что ее слезы ярости превратились в слезы радости. Она не пыталась их остановить. Просто принялась рыдать, как маленький ребенок.
Малейн не знала, как долго она простояла так, глотая воздух и наслаждаясь ветром, который танцевал на ее коже и холодил мокрые от слез щеки. Минуту? Час? Да не важно на самом деле, хоть целый год. Она готова просто стоять и дышать так вечность. Но когда направление ветра сменилось, Малейн закашлялась, набрав полную грудь дыма и пепла.
Она открыла глаза, и из ее горла вырвался сдавленный вой.
Ни одно здание не уцелело. Повсюду виднелись одни руины. Некоторые из них еще тлели. Тут и там валил дым, где-то густой, а где-то тонкими струйками. Дворец… ее прекрасный, сияющий дворец теперь стоит весь в копоти. Он растоптан, будто по нему прошелся великан, а потом раздавил его и поджог просто для собственного удовольствия.
И даже с того места, где она стояла, Малейн могла видеть разбитые комнаты, открытые для дождя и ветра. Пустые. Но всё равно ей казалось, что они в точности такие же, как и были в ее памяти.
Сколько тел осталось внутри?
Малейн зажмурилась. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, но рыдания всё равно накрыли ее. Упав на колени, она перестала им сопротивляться. Какой в этом смысл?
Вот что за дым она чувствовала последние несколько недель. Он проникал даже сквозь толстые стены, теперь для Малейн это стало очевидным. Но в башне она была слишком голодной и уставшей, чтобы придать этому значение. Она не могла даже помыслить о том, что происходит снаружи.
А ее кошмары…Они не были фантазией. По крайней мере, не их запах. Ей снился огонь, потому что она чувствовала его. Реальный огонь.
Хруста гравия и иссушенной травы прервал ее одинокую скорбь. Принцесса пошатнулась и чуть не упала назад, когда из-за угла ее башни вышел мужчина. Он тоже испугался. Вскрикнул, упал и расплескал воду из ведра.
Сначала Малейн подумала, что это Роб. Он пришел за ней. Может, это он был тем, кто поддерживал в ней жизнь, не в силах сделать больше? Планировал их побег…
Но это не так. Это точно не Роб. Этот мужчина… Нет, это юноша, и он слишком молод для того, чтобы быть тем, кем сейчас должен быть Роб. И он недостаточно высокий. Больше похож на Тэдди Тейта — слегка курносый и с волосами цвета соломы.
Она прищурилась от неяркого утреннего света. Хоть этот юноша и не Роб, но всё же он — первый живой человек, которого она увидела за последние семь лет. Не считая Дженни, конечно. Если ее еще можно называть человеком.
Малейн приложила всю свою волю, чтобы встать и выпрямиться.
— Что… — начала она.
Ее голос был пыльным и скрипучим, словно она наглоталась песка. А ее слова… они казались такими странными. Будто им неуютно на языке. Она вздохнула и попробовала еще раз.
— Что здесь случилось?
Так уже лучше.
— Ты… Ты… Вы принцесса Малейн! — воскликнул юноша.
Он встал, поправляя себя и ведро. Несколько раз удивленно моргнул, а потом запоздало и неуклюже поклонился ей.
Малейн должна была кивнуть, но она ничего не могла вспомнить о придворном этикете. Все ее мысли заняты лишь разрушенным дворцом. Всё, что она любила, весь ее милый дом — всё это потеряно навсегда.
— Дженни Тейт, — сказал юноша. — Она жива?
Малейн пялилась на него невидящим взглядом. Почему так сложно заставить рот говорить?
— Моя сестра, — сказал юноша громче. — Она еще жива?
Его слова выдернули Малейн из транса. Хоть двигать губами было все еще трудно, она ответила:
— Эм… д-даа. Но… ей нехорошо, — Она с тоской взглянула на ведро. — Можно мне воды?
— О, да, конечно!
Как только ведро оказалось в ее руках, юноша бросился к двери. Он пробил еще большую дыру в расколотом дереве и исчез внутри.
Ведро было заполнено лишь наполовину. Малейн опрокинула его и принялась жадно пить, не считаясь с тем, что неизбежно проливалось на землю.
Едва она подумала, что, возможно, напилась досыта впервые за долгое время, дверь с грохотом распахнулась. Юноша выбил ее ногой. Почерневшие останки дерева слетели с петель.
Дженни безвольно висела на руках у брата.
— Она едва жива, — пробормотал он.
— Думаю… — откашлялась Малейн. — Думаю, она просто сдалась.
Он поморщился и поник. Малейн испугалась, что он рассердится на ее излишнюю прямоту, но он просто покачал головой. Когда он поднял лицо, оно было тронуто болью и заботой о сестре.
— Мама говорила, Дженни никогда не переживала трудные времена. — Он заглянул Малейн в глаза. — Вы сохранили ей жизнь, да?
Малейн кивнула.
— Насколько смогла.
С каждым разом слова давались ей всё легче.
Юноша огляделся и поджал губы. Выглядел он так, будто ему неловко.
— У вас, наверное, много вопросов?
— Да, достаточно.
— Мы не можем здесь оставаться, вокруг куча мародеров. Я поэтому не мог давать вам еду каждый день. — Он снова посмотрел на башню. — Там есть что-нибудь стоящее?
Малейн на задумалась. Она сотни раз планировала побег, но ни в одном из ее вариантов не было с путешествия по пустоши.
— Есть маленький нож, — сказала она. — Наша одежда и несколько чашек и мисок, которые нам спустили. И я могу захватить несколько одеял.
«И книгу», — подумала она, но не произнесла этого вслух. Также она не стала озвучивать внезапное желание открыть ящик стола и достать оттуда медальон с розой и вереском.
Нет, пусть побрякушка Роба остаётся здесь и превращается в пыль. Или порадует какого-нибудь воришку.
— Простите, что спрашиваю, — сказал юноша, поправляя руку сестры, — но не могли бы вы взять всё это, и мы пойдем? — Он снова огляделся. — Нет особого смысла здесь оставаться.
