Семь лет одиночества. Принцесса Малейн (СИ) - Эль Вайра

всё еще не может ходить, и нужно помочь ее брату ее нести. Джим единственный, кто остался с ними до самого конца и сохранил жизнь им обеим. Малейн обязана ему помочь.

В конце концов, она пережила семь лет полнейшего одиночества, так что переживет и путешествие к порогу врага.

*

Они провели за сборами и разговорами весь день. Джим поделился с Малейн еще одной напастью, о которой она даже помыслить не могла. Оказывается, в Брионе она едва ли не в большей опасности, чем в Эльбе.

— Вокруг дворца ошивается самая большая группа бывших гвардейцев, — сказал Джим, усаживаясь рядом с сестрой. — Я подслушал, как они говорили, что их командир хочет найти принцессу в башне и жениться на ней, то есть на вас, чтобы законно претендовать на трон.

Малейн вздрогнула, но ничего не сказала. Логичный план, что тут скажешь? Но ей совершенно не хотелось становиться его частью.

Джим заметил ее беспокойство и махнул рукой.

— Не переживайте, я им сказал, что вы умерли.

— Ого. И как? — удивилась принцесса.

— Как умерли или как я это провернул?

Она улыбнулась.

— И то, и другое.

Джим с довольным видом начал хвастаться своей хитростью.

— Я прокрался в их лагерь и притворился одним из них. Ночь была, так что они не могли меня хорошо рассмотреть. Да и у них такой бардак, что они своих от чужих едва отличают. Я пустил слух, что герцог перед смертью приказал отравить принцессу. Он был тот еще негодяй, прошу прощения, так что они это легко купили.

Малейн тихонько рассмеялась и поняла, что это ее первый смех за очень долгое время.

— Что ж, — сказала она. — Кажется, я у тебя в гораздо большем долгу, чем могла представить. Спасибо.

Джим просиял. Но улыбка угасла, когда он снова повернулся к Дженни.

— Наша мама… она злится на вас. За то, что из-за вас у нас украли Дженни. Я тоже раньше злился, но чем дольше вас кормил, тем больше понимал, что вы тут не при чем.

Малейн понимающе кивнула. Если бы он только знал, как злилась Дженни в самом начале. Сохрани она в себе этот гнев, возможно, смогла бы выйти из башни на своих двоих.

— Они… эти солдаты, — продолжил Джим. — Я из-за них не мог кормить вас чаще. Приходилось ждать, пока все не уйдут, чтобы никто не увидел, как я несу в башню еду. А то они бы сразу поняли, что вы еще живы.

Он судорожно вздохнул.

— Я думал отправить вам сообщение, чтобы вы всё знали, но… — Он пожал плечами. — Писать я не умею, а кричать не хотелось. Несколько раз я пытался шептать у двери, но вы, наверное, меня не слышали.

Малейн покачала головой.

— Там внутри ничего не слышно, слишком плотные стены.

— Извините, что не смог вытащить вас быстрее.

Джим опустил глаза, а Малейн захотелось подбежать к нему и обнять со всей силы, которая у нее была. Но вряд ли такое проявления чувств уместно, поэтому она только улыбнулась.

— Благодаря тебе мы все еще живы, не так ли?

Он нахмурился и взглянул на сестру.

— Похоже на то.

Малейн достала одеяла, взятые из башни, и протянула одно Джиму, а другим накрыла Дженни. Та мгновенно закрыла остекленевшие глаза и начала тихонько похрапывать.

Принцесса последовала примеру служанки. Нужно поспать несколько часов перед тем, как выдвигаться в путь. В целом у нее это даже получилось, но Малейн всё равно показалось, что она закрыла глаза всего на несколько мгновений.

Она проснулась от того, что ее мягко тряс Джим.

— Они идут! — сказал он громкий шепотом. — Нужно убираться.

Он начал собирать их сумки и мешки, а Малейн вскочила на ноги

— Который час? — пробормотала она.

— Ближе к полуночи.

Джим поднял сестру с пола. Она ненадолго открыла глаза, но закрыла их снова, позволив брату себя тащить.

— Нужно выбраться отсюда, пока нас не заметили, — быстро говорил Джим. — Или мы застрянем тут, пока они снова не уедут.

Малейн помогла ему вынести Дженни из туннеля на бывшие кухни.

Теперь ей даже не пришлось отводить глаза — это место окончательно стало чужим и пустым, будто не узнавало свою принцессу. Будто она не проводила здесь счастливые часы, когда была ребенком. Будто в здешнем воздухе всегда пахло дымом и гарью, а не жаром печей и свежим хлебом.

Они остановились у задней двери, и Джим жестом велел принцессе оставаться в стороне. Он выглянул на наружу, проверил, всё ли чисто и только после этого принял решение, что они могут двигаться дальше.

Сердце Малейн забилось быстрее, когда она услышала голоса. Мужские. Джим остановился так быстро, что она врезалась ему в спину.

— …думаю, их предупредили, — громко сказал один из мужчин. — Они точно знали, что за ними придут.

Под их ногами хрустели гравий и осколки.

— Неважно, — ответил его спутник. — Капитан говорит, что завтра вынесет дверь башни и проверит, действительно ли принцесса мертва.

— Так ее ж отравили вроде.

— Несколько человек клялись, что слышали там какой-то шум оттуда. Ну, проверить не помешает. Хоть мертвой оттуда выйдет.

Они рассмеялись, а Малейн закусила губу так сильно, что стало больно. Чья-то рука схватила ее за запястье, и она подпрыгнула. Но это всего лишь Джим.

Он кивнул влево, и она последовала за ним туда, где раньше цвел сад. Теперь тут остались лишь тени и обуглившиеся ветки. Оплакать это место принцесса решила позже. Они прошли немного, но достаточно, чтобы Малейн убедилась, что у них есть шанс покинуть территорию дворца незамеченными. И в тот самый момент, когда она почти выдохнула и перестала беспокоиться, перед ними возникли двое мужчин в рваной солдатской форме.

Сердце Малейн подпрыгнуло.

Долгую секунду они вчетвером смотрели друг на друга. Между ними было расстояние всего в пару футов. Старший из солдат набрал в грудь воздуха и заорал:

— Это принцесса!

Они рванули в сторону Джима, который уже выступил вперед, стараясь одновременно закрыть собой принцессу и не уронить сестру. Солдаты наступали на него с суровым видом.

— Беги! — крикнул Джим.

Малейн попятилась, но бежать не собиралась. Точнее, собиралась, но у нее не было в планах бросать Джима и Дженни. Она сделала первое, что пришло ей в голову. Сначала выхватила из сумки Джима серебряный подсвечник, а потом, сделав несколько шагов назад, выкрикнула:

— Эй! Вам нужна я, а не он!

С этими словами она рванула к реке. Той самой, в которую упала, будучи ребенком. К ее великому счастью, это сработало, и солдаты погнались за