Исчезание - Жорж Перек

Так — на теле сына — Вилхард нашел Захир. Август был для мальчика влиятельным, деликатным, внимательным и предупредительным папашей. Не был забыт и Захир: Август вставил камень в перстень и не расставался с ним ни на минуту.

Дуглас Хэйг мужал. В усадьбе царил мир. В течение десяти лет семья знала лишь дружеские услады и утехи.

Майская зелень и сентябрьский пурпур, чередуясь, красили густую листву парка; за ее теплыми радужными переливами, в резких налетах ветра, трепетала далекая и чистая лазурь неба.

Глава 23-bis

устанавливающая влияние фрески «Влтава» Бедржиха Сметаны на бильярдную игру

Дабы представить себе, как зачиналась страшнейшая напасть, сразившая нас всех, здесь следует вставить flash-back и вернуться назад.

В девятнадцать лет у Августа случился нервный срыв, чьи причины с тщанием скрывались; испуганный кузен-адмирал направил юнца нести в течение двенадцати месяцев тяжелую службу юнги на судне «Летучий Нидерландец».

Завершив плавание — не излечившее недуг, а лишь снявшее явные следствия — вчерашний юнга ударился в мистику: Августу встретился Мутус Липпманн. Шарлатан выдавал себя за «ёга» и, как рассказывали свидетели, был наделен магическими силами, чем вызывал у свидетелей неудержимый фанатизм.

Убедив Августа в наличии неких сил и знаний, ведущих к Нирване, к величайшей белизне забытья, ушлый Липпманн, не тратя времени зря, стал давить на хрупкую и впечатлительную психику юнги. Сначала принудил адепта выйти из христианства, а затем заставил принять на веру им же самим выдуманную религию — ересь, сакрализующую всех сразу: Вишну, Брахму, Будду, Яхве. Инициация предписывала вступающему в секту перечитать все десять скрижалей «учителя»: мешанину, белиберду, напичканную выдержками из «Мечты Васавадатты», «Мантик аттайр», «Кальпасутры», «Гита-Гавенды», Чжуан-Цзы, Раби бен Шимёна Ёхая и цитатами, кстати, а чаще некстати, выдернутыми из писаний св. Марка, св. Юстина, Тертулиана, Ария, Гуттшалька, Пьера Вальдеса, Вильяма Бутса, Дарби, Гулама Ахмада, из двадцати трех песен гения Ли-Бай, а также из «Хаггады», «Шулхана Азуха», «Сунны», «Шрути-Шастры», пяти «Упанишад», трех «Пуран», «И-Цзин», и «Шатапатхабрахманы».

Культ теурга Липпманна включал и так называемый Декрет Змея, предписывающий верующим целый ритуал эпиклектических призываний, заклинаний и мантр, а также растираний различными магическими маслами.

Предписывались также три купания в день (с первыми петухами, в середине дня, с первыми звездами). Утренний намыв устраивался следуя специальным ритуальным правилам. Для умывания применялась влага, к утру выступающая каплями на листьях растений: ее сливали в тридцать две чаши, размещенные в парке; специальный аппарат направлял живительные струи в трубы, а затем в ванну — массивную купель antica bianca,вырезанную из глыбы кварца, причем вырезанную с фантастическими усилиями, так как цельный и твердый кристалл не уступал никаким инструментам и разрезался лишь негранеными алмазами.

Дабы Август не страдал из-за переизбытка влаги с вытекающим нарушением естественных характеристик гидратации, закачиванием массы управлял целый кибер-аппарат, регламентирующий втекание и влияющий на мерный залив действием т. н. талей и смежных камер, чьи перемещения — через канал плунжера с бегунами, цепляющимися шарнирами к узлу на винтах, управляющему индукцией клапана «вкл. / выкл.» на трансрезистерах, — вызывали сжатие всей системы.

Так в ванне Августа всегда имелась не уменьшающаяся и не увеличивающаяся масса aqua lustra.

Дабы свершить умывание, Август, следуя специальным ритуальным правилам, примешивал в ванну три вещества, закупаемые у «учителя» Липпманна за немыслимые деньги:

1) белый крахмал, так как чересчур кислая среда вызывала налет и забивание решетки люка и нуждалась в смягчающих ингредиентах;

2) десять зерен т. н. сапфира, излучающих радиацию, чей вычищающий эффект Мутус, не стыдясь, преувеличивал (за звучным названием скрывался шампунь в гранулах: сей препарат для лечения педикулеза был выведен неким зубным технарем из Лилля и даже навязан пациентам местных лечебниц, правда, затем запрещен из-за наличия в нем сильнейшей эссенции белены; в результате тайных махинаций Мутус скупил всю партию неликвида; афера вызвала скандал и навредила репутации администрации департамента; судимый и разыскиваемый властями Липпманн был вынужден бежать в Тирану, где связался с преступными элементами и наладил разветвленную сеть для реализации терьяка;

3) а еще Август клал в ванну тридцать два (в нечетные дни) или тридцать три (в четные) карата субстанции, чьи ингредиенты мы так и не сумели узнать; думается, эта субстанция как раз и придавала всему купанию главный смысл, так сказать эссенциальный терапевтический эффект. Был ли препарат седативным? Транквилизирующим? Вызывал ли галлюцинации? Аптекарский секрет субстанции, вызывающей у Августа наивысшую степень блаженства, ввергающей чуть ли не в экстаз, так и не был раскрыт. Едва ингредиенты смешивались, как купальщик скидывал халат, залезал в ванну и начинал утреннее купание. В первые минуты Август нервничал: ежился, вздрагивал и даже привязывал к шее специальную уздечку, дабы не залить дыхательные пути, не захлебнуться и не сгинуть на дне ванны. А уже через миг расслаблялся, разнеживался и размякал в дреме.

Затем Август вылезал из ванны, намекая на свершившиеся с ним изменения: на Сиу так и сыпались специальные термины: нирвана, аватара, кайф, видение Гуру, явление Всевидца, встреча с Истинным Знанием, единение с Великим Всем, причастие к Универсуму, катарсис. Август вылезал из ванны размякший, распухший и разваренный и все же, если ему верить, сумевший разлиться в Забытьи, растечься в Безмерии, размыться в Безграничии.

Перед прибытием Хэйга, а вместе с ним и Захира Август каждый день принимал утренние ритуальные ванны и испытывал в связи с этим высшее наслаждение.

Надев Захир на палец — желая иметь камень всегда на виду и трижды умереть, нежели с ним на секунду расстаться, — Август сразу же заметил, как в ванне Захир вызывал сильнейшее раздражение, дикий зуд, жгучую резь, резкий жар, нестерпимые и не снимаемые никакими средствами адские муки; Август страдал, забывая переживать евхаристии, катарсисы и нирваны, являвшие как-никак главную цель, чуть ли не жизненный смысл купания.

Для устранения недуга Август придумал аппарат — взяв за пример уздечку для удерживания лица над краем ванны, — придерживающий палец с камнем на весу и без лишних страданий. Ему смастерили целый фуникулер: лебедку на цилиндрических муфтах, снабженную шестернями и зубчатыми валиками, удерживающую муштабель на плаву.

В течение десяти лет сей механизм не вызывал никаких нареканий. Август следил за всеми предписаниями и не прекращал ритуальных купаний, испытывая в связи с этим самые приятные чувства.

Раз, вылезая из ванны, разнеженный, размякший, вялый, все еще пребывающий в утренней нирване Август вдруг встрепенулся: Захир с пальца исчез.

Август издал звериный крик. На суставе, в сердцевине белеющей стигмы, хранящей яйцевидный след Захира, густел сангвинический струп.

Три дня Август метался как безумный, не зная себе места. Несчастный бегал, выдвигал ящики, распахивал дверцы, шарил в углах и щелях, залезал даже на чердак и крышу; пядь за пядью перерыл всю усадьбу, а также смежные здания: флигели, сараи, гараж; граблями вычесал гравий на аллеях и траву в парке.

А спустя три дня у нас случился трагический инцидент: в Азинкур вдруг заявился незваный Мутус Липпманн. «Гуру» был замученным, запрелым; пиджак и брюки превратились в затрепанную рвань. Вчерашний «Учитель» налетел на Августа и принялся награждать «ученика» ругательствами, унижать неприличными выражениями, применяя самые гадкие и мерзкие эпитеты.

— Балбес! Разиня! Дубина! Тупица! Кретин! Засранец! Мудак! Распиндяй! Угребище! — выкрикнул Липпманн в истерике и кинулся на Августа с кулаками.

И влепил ему увесистую затрещину.

Не на шутку задетый или правильнее сказать, заведенный агрессивным наступлением Липпманна, Август — невзирая на примерную английскую выдержку — все же не сдержался и выдал эффектный свинг справа: Липпманн рухнул навзничь.

Десятилетний Дуглас Хэйг, присутствующий при битве и представивший себя в амплуа рефери, засчитал вслух десять секунд и присудил папе пальму первенства.

А Мутус Липпманн не двигался. Мы перепугались.

— Как же так? Как же так? — шептал удрученный Август.

Тем временем Дуглас Хэйг, не чувствуя, как накалились страсти, прыгал у тела Липпманна и дурачился; Август, разъяренный неуместным весельем, вдруг вспыхнул и в сердцах рявкнул на сына.