История об игроках и играх - Кира Вольцик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как Ульяна? — спросил Мефистофель, глядя на сцену.
— Устала, — ответила Юстас. — У них какие-то накладки были, Петя говорил.
— Кто-нибудь из зрителей что-нибудь заметил? — насторожился напарник.
— Нет, вроде бы, — постаралась вспомнить я.
— Значит, не считается, — усмехнулся он.
У него на груди, как обычно, болтались наушники. Раньше я любила прислоняться ухом к висящим пуговкам и слушать его музыку: нам часто нравилась одни песни. Сейчас я почему-то не решилась это сделать, будто остановило что-то. Странное ощущение.
— Артем здесь? — Мефистофель
— Нет, ему днем нужно было в другой город, — сообщила Юстас. — Вроде бы, обещал появиться к вечеру. Заменить Ульяну. Как думаете, сколько ей заплатили за все это?
Я еще раз обвела взглядом толпу у сцены, мигающие аттракционы и переполненные урны.
— Мне кажется, много, — предположила я. — Раза в полтора больше моей зарплаты. Или в два.
— Маловато, — оценила Юстас.
— За несколько дней работы? Мне кажется, нормально, — пожала плечами я. — Тем более, она могла вести несколько проектов одновременно… Тогда в календарном месяце выйдет неплохая сумма.
— Все, равно, маловато, — не сдавалась разведчица. — А как она живет в мертвые сезоны?
— Может быть, у них не бывает мертвых сезонов, если они такие молодцы, — отчего-то мне хотелось защитить фирму Артема. — У нас-то, в любом случае, лучше: длинный отпуск, лучшие больницы, дешевая столовая и два варианта стильного костюмчика: на лето и зиму.
Я не удержалась от сарказма и только потом, когда почувствовала, как напряглась рука Мефистофеля, поняла, что сказала лишнее. Правда, не поняла, что именно. В надежде разобраться, я запрокинула голову и посмотрела напарнику в лицо, но оно было лишено эмоций.
4_6
Ульяна напоминала вампира: с некрасивым серым оттенком кожи, с огромными мешками под глазами некрасивого синевато-фиолетового цвета. Из-за замученного взгляда ее глаза перестали казаться красивыми, а движения потеряли свою легкость. Похоже, очарование, которое подарила ей работа, было временным. Тем не менее, она осталась верна себе: единственная из организаторов предпочла удобным джинсам платье и оставила волосы собранными на затылке. Увидев нас, она слабо улыбнулась, и на мгновение в ее глазах появились солнечные зайчики.
— Понравилось? — спросила девушка, вопросительно глядя на нас.
— Очень, — хором соврали мы с Юстас.
Ульяна улыбнулась еще раз. Она обернулась назад, словно отыскивая кого-то в толпе.
— Там Артем приехал, — пояснила она. — Мне нужно отнести вещи в организаторскую палатку, иначе до завтра все потеряется, потом можно идти домой.
— Тяжело? — спросил Мефистофель, протягивая руки за коробкой.
— Нет, там бумажки, — Ульяна только сильнее прижала коробку к груди. — Сейчас я вернусь. Вы же сможете подождать несколько минут?
— Я тебе помогу, — продолжал настаивать напарник.
— Не нужно, — девушка рассмеялась и быстрым шагом пошла в сторону организаторского шатра.
Мы молча проводили ее взглядом.
На сцене пел молодой певец, пользующийся популярностью среди девиц лет двенадцати-тринадцати. Из достоинств у него были чистый голос, симпатичное лицо и узкие кожаные штаны. Из недостатков — слова песни. Мне понравилось, что плюсов у молодого исполнителя оказалось больше, чем минусов…
Мои размышления прервались из-за зазвонившего мобильного телефона Мефистофеля. Меня всегда, поражало, как сухо и неприятно он начинал разговаривать по телефону. Первое время я даже терялась, слыша его раздраженное «да» и забывала, что хотела сказать.
В этот раз его «да» меня уже не поразило, однако вызвало неприятные ощущения. Он слушал, чуть поджав губы, — данная гримаса напарника была давно мне знакома, он часто так делал, когда приходилось заниматься неприятной работой. Очевидно, любые телефонные разговоры Мефистофель считал противной необходимостью.
С каждым мгновением он становился все более собранным и сосредоточенным. Мне кажется, что если бы хищники имели лица, на них было бы точно такое же выражение перед прыжком, какое я наблюдала у напарника.
Из трубки раздались громкие короткие гудки.
— В палатку организаторов, быстро! — резко скомандовал Мефистофель.
Они с Юстас бегом кинулись к шатру, мне даже удавалось почти не отставать от них.
— Почему ты решил, будто что-то произошло? — на бегу спросила разведчица.
— Она выругалась матом, после того, как споткнулась, — лавируя между людьми, ответил Мефистофель.
Через толпу быстро бежать не получалось. Темные фигуры людей возникали на пути всегда не вовремя, и никто не хотел уступать нам дорогу, потому наша скорость резко упала.
— Она взрослая девочка и имеет право, — напомнила Юстас.
— Я слишком хорошо ее знаю, — раздраженно сказал Мефистофель. — Для нее мат — табу. Даже в мыслях. У других она его не замечает, а себе не простить. Ей надо пересилить себя, чтобы выругаться, даже в стрессовой ситуации. Янка из тех людей, которые говорят «ой», когда обливаются кипятком или роняют в лужу важные документы. Мне в свое время нравилось подтрунивать над ней из-за этого. Она подала сигнал.
Организаторская палатка была заботливо закрыта на молнию изнутри. Мефистофель бесцеремонно полоснул брезент сувенирным складным ножом.
Он казался мне, как никогда, отталкивающим и страшным, я ощущала кожей, как в нем проснулись силы, сравнимые с могуществом древних языческих богов. Особенно пугало его лицо: спокойное, абсолютно расслабленное и лишенное даже тени переживания, с холодным бесцветными глазами.
Мефистофель вошел в палатку. За ним последовали мы с Юстас.
На полу, на коврике для йоги, широко раскинув руки в стороны, лежала, Ульяна. Над ней склонилась с древней ворожбой секретарша-переводчица Артема.
Глава 5. Искусство выеживаться
Юстас отреагировала мгновенно, я не успела даже понять, когда было движение — через секунду секретарша лежала на полу, придавленная к земле массой разведчицы. Мефистофель склонился над Ульяной, обхватив ее запястье большим и указательным пальцами и надеясь услышать пульс.
— Спит? — спросила я.
— Спит, — эхом повторил напарник. — И не видит снов, я бы почувствовал.
Очередным неуловимым глазом движением Юстас поставила секретаршу на ноги и скрутила ей за спиной руки. Преступница не сопротивлялась, она не хотела тратить силы на бесполезные занятия. Невысокая, чуть выше меня, с темно-русым каре и карими глазами, она была невероятно обычной. Мне казалось, что человек, провернувший такую операцию, должен выделяться из толпы: обаянием ли, внешностью ли, манерой одеваться ли… Черт возьми! Он просто обязан быть отличным от других, но, как я не силилась, я не могла найти в этой девушке что-то, что делало бы ее
