Неостывший лед (СИ) - Мандрова Анастасия

Николь неспешно объясняла Уиллу, куда ехать. Из ее болтовни я только поняла, что мы по приезду в ресторан встретимся с ее подругами, и уже заранее решила остаться в машине. Поездка меня уже не радовала, потому что я не чувствовала разницы между угнетающими меня белыми стенами дома, где жила, и стенами магазинов и салонов, вызывающих такое же чувство. Где же красивая и оригинальная архитектура, о которой я читала в книгах? Где музеи, галереи, театры? Я наблюдала только то и дело сверкающую всеми оттенками рекламу, да серые или белые стены зданий. Лишь спустя несколько минут, когда мы поехали в противоположную сторону от дома, и уже невыносимые вывески реклам закончились, я увидела зеленовато-голубые деревья и хоть какое-то естественное разнообразие красок. Впереди виднелись ровно высаженные кусты винограда, а по бокам цветущие яблони в привычной для меня бело-розовой гамме. Наверное, выражение моего лица заметно повеселело, потому что Николь иронично заметила:

— А вам, южанам, лишь бы увидеть поля да деревья. Подожди, вот сейчас мы приедем, и ты увидишь настоящую роскошь.

— О, я бы посидела в машине. Куда мне…

— Нет, ты со мной!

Фраза, брошенная Николь, звучала, как приказ. Конечно, не ей идти в дорожном костюме южанки, наспех очищенном, с темными волосами, которые сегодня я еле успела заплести в простую косу. Да еще идти в таком виде в роскошное место! Ей, светловолосой и голубоглазой, одетой по высокой моде северян, вся неловкость и нелепость моего положения была непонятна.

Машина подъехала к дому, похожему на сказочный дворец, с красивыми высокими позолоченными башенками и рельефными большими окнами. Перед ним каскадом стояли фонтаны, в центре самого большого находилась, а точнее, почти взлетала ввысь мраморная статуя дракона. Дракон расправил свои огромные крылья, оторвал от воды одну лапу, а второй как бы отталкивался от гладкого красивого камня. Глаза его были холодного серебристого цвета, но смотрел он на меня, как мне казалось, по-особенному тепло, будто подбадривая меня. Это показалось мне добрым знаком. Северяне неторопливо прогуливались среди фонтанов и затем углублялись в сторону, где находились фруктовые сады.

Мы вышли из машины, и я вдохнула воздух, чувствуя сладковатый запах цветущих растений. Вокруг все сияло золотом и серебром, и теперь мне это нравилось.

— Ну вот, окунемся в прошлое, а затем обратно в настоящее, — сказала Николь и, схватив мою руку, повела за собой.

Никто из северян не обращал на меня своего драгоценного внимания, как будто меня здесь и не было. Может, так оно для них и было. И только я успела порадоваться тому, что меня никто не замечает, как на меня накинулись подружки Николь. Мы повстречались с ними уже в самом ресторане, где столы были из разноцветного стекла, а стулья из прозрачного. Вокруг стояли свечи, а с потолка свисала необычная люстра, похожая одновременно на закатное солнце и неведомый прекрасный цветок. Мы расположились за фиолетовым столом, и это был очередной добрый знак для меня. Этот цвет никогда меня не подводил.

Подруги оказались сестрами, одну звали Герда, другую Грета. Они наперебой повторяли, какая я хорошенькая для южанки и слезно просили Николь отдать меня им. В качестве прислуги, конечно. Я делала все возможное, чтобы не злиться на то, что со мной обращались, как с вещью. "Уж так их всех воспитывали", — говорила я себе. А я всю жизнь росла с ненавистью к северянам… И что теперь? Сижу за столиком рядом с северянками и ненависти к ним не испытываю. Раздражаюсь только все больше и больше, но лишь потому, что теряю здесь время, которое могла бы употребить на действительно важное, не терпящее долгих отлагательств.

Неизвестно, сколько я пробуду в доме Жана, но чему я беспрерывно там учусь, так это терпению. Кто может спокойно (ну ладно, почти спокойно!) обедать, слушая непрекращающийся разговор о модных платьях? Я. Кто может даже поддержать беседу на ничего не значащие темы, в тайне желая вернуться домой? Да тоже я! И кто наконец безмерно счастлив, что оказалась дома, и терпеливо выждав момент, под предлогом поиска коробки со свечками, спускается в подвал? Ой, да это опять я!

Свет почему-то не включился, и я в полутьме и вправду подумала, что свечи теперь пригодятся. Благодаря своему же наведенному порядку я быстро нашла коробку со свечами. Минута — и в моей руке горит свеча.

— Добро пожаловать!

Голос Николаса не испугал меня сильно, но рука со свечой все-таки дрогнула. Хоть бы делом каким занялся, а не сидел на большой картонной коробке в подвале, еще и чихая при этом.

— Пришла проведать старую-добрую комнату?

— Пришла искать свой браслет. — Я в общем-то и не соврала. Его я тоже искала. А комната оказалась уже кем-то закрытой!

— Вот этот? — с сарказмом в голосе спросил Николас.

— Издеваешься?

— Издеваетесь, — поправил он меня.

Я подошла к нему поближе и в неярким свете свечи увидела свой браслет. Николас вертел его по кругу на своем пальце, забавляясь моей растерянностью.

— Да, это мой. Отдайте, пожалуйста, мне его.

— Как заговорила-то! — Николас встал и сделал шаг ко мне. — А какая у меня будет награда, если я тебе отдам браслет?

— Что вы хотите?

В этот момент я мысленно пожалела, что называла его индюком. Это было слишком мягкое выражение для такого человека, как Николас.

— Ну не знаю… Что у тебя вообще есть?

— Ничего нет.

— Ну тогда браслет останется у меня, — сказал Николас и сделал несколько шагов к лестнице. — Подарю Герде или Грете. Хотя они от меня и так без ума.

— Постойте! — Я догнала его и вцепилась в руку. — Пожалуйста, верните мой браслет!

— Как вы, девушки, любите украшения! Неужели, в мире больше ничего нет, кроме ярких сережек или атласных браслетов? А что бы ты сделала, если бы вместо этой синей вещички я купил бы тебе изумрудное кольцо?

Мои обида и злость выплеснулись в простой фразе, характерной для Юга. Я просто сказала, куда ему нужно отправиться со своим изумрудным кольцом. Николас даже слегка опешил от моих слов, а я прикусила себе язык. Нет, терпению, я еще не научилась. Браслет полетел к моим ногам, а Николас поднимался по лестнице, бормоча себе под нос что-то про своеволие южанок. Я тут же схватила браслет и поднесла к груди. Из глаз брызнули слезы, которые текли и текли, пока я в полной мере не почувствовала, что то, что мне важно, единственная вещь, оставшаяся от моего отца, вновь в моих руках.

Из подвала я вышла с твердой уверенностью, что сегодня же раздобуду карту Севера и прочитаю достаточно информации о том, как мне до него добраться, что можно делать, а что нельзя. Скоро я убегу из этого дома. А когда исполню пророчество, то ни один северянин не посмеет больше издеваться надо мной.

Библиотеку мне посчастливилось найти почти сразу. Она располагалась на первом этаже и была огромной. Это не подвал Эллиота, где находились четыре небольших стеллажа с книгами. Это просторное помещение, в котором стеллажи начинались от пола и заканчивались у самого потолка, на котором были изображены созвездия, которых я не знала. Книги с разноцветными корешками подсвечивались мягким светом так, что можно было прочитать их названия. У свободной стены стояла лестница, с помощью которой можно было добраться до верхних полок. О, это, пожалуй, единственное место в доме, которое я покину с сожалением!

Я провела пальцами по корешкам книг, чтобы убедиться, что они на самом деле существуют, что это не сон, не мираж. Мне захотелось прочитать все эти книги сразу, но я знала, что нахожусь здесь не за этим. Никаких карт я не нашла, зато спустя какое-то время нашла книгу, которую читала Николь и еще пару книг про Север. Их я оставила стоять на своем месте, позаимствовав "Географические открытия" на ближайшую ночь. Перелистывая эту книгу в тот самый первый вечер, я точно видела в середине книги карты, поэтому самое важное решила рассмотреть сегодня. В моей сумке была тетрадка, куда я могла перерисовать и переписать все ценное, что мне встретится. Но прежде нужно помочь Бонни с ужином, отбыть его и не свалиться с ног от усталости до того, как я зайду в свою комнату. Столько ночей без нормального сна, шутки ли!