Охота - Кирилл Цыбульский

Ее голос был тихим, умиротворенным. Она воспроизводила то, что хранилось в памяти. Как магнитофон. Мягкий голос был записан на пленку и сочился из всех щелей, его не получалось остановить.

– Кто-то зажал мне рот, и я не издала ни звука. Дети смотрели, как мое лицо покраснело от закупоренной боли и нехватки кислорода. Им словно тоже закрыли рты. Некоторые отворачивались и продолжали жевать. «Только пискни, и я перережу тебе глотку ночью» – сказал Лобовски.

Терри Коул видел лицо Моники. Оно проявлялось в отражении темного неба. Девушка казалась счастливой. Она говорила:

– С тех пор у меня этот шрам. Наверное, я могла умереть от потери крови. Но шнурки, как оказалось, хорошо останавливают кровь. С тех пор мы были квиты.

– Заткнись! – закричал Терри.

Он не выносил ее голоса. Слишком спокойный, чтобы рассказывать о боли. Слишком живой, чтобы быть мертвым.

– Заткнись!

Терри Коул кричал, брызжа слюной. Под дых ударила волна слез. Они текли на пол, и шнурками их было не остановить. Грудь разрывалась от давления, хотелось кричать, чтобы освободиться от этого.

– Я люблю тебя! – говорила Моника.

– Заткнись…

– Терри!

– Заткнись!

Терри Коул свернулся на полу в позе зародыша и закатал рукава. Он впился ногтями под кожу. Иностранец расчесывал руки, пока на них не выступила кровь. Под ногти попадали фрагменты кожи, придавая багровый оттенок. Зуд расползался по плечам, его невозможно было терпеть. Внутри что-то скреблось, желая выбраться наружу, и Терри готов был это сделать.

Боль раздавалась электрическими приступами, смешивающимися с зудом, и усиливала паническую ломку. Кожу хотелось сорвать, чтобы тараканы наконец успокоились. Они долгое время прятались в своих норках, откормленные прошлыми припадками. Терри Коул страдал паническими атаками с детства. С детства же остались эти шрамы. Плечи. Грудь. Бедра. Все в штрихах боли. Он словно зачеркивал свое тело, как будто оно было всего лишь детским рисунком.

Терри хватался за собственную кожу, разрывая ее в клочья, всякий раз, когда выходил из себя. В школе. На дне рождения, загадывая желание. В кровати. Терри просыпался с багровыми тучами на подушках и смывал под душем корку, под которой руки напоминали трухлявые стволы деревьев. Прикоснись – и они разрушатся.

Кожа потеряла чувствительность еще в седьмом классе. Тогда руки и ноги Терри были затянуты медицинским бинтом, за которым заживали разорванные клетки. Мальчик ходил как мумия, пугая детей. Лишний раз к нему старались не подходить. Кто знает, чего от него ждать.

В подростковом возрасте, как и ожидали врачи, приступы паники прекратились. Они уснули на долгие годы, но не навсегда.

Руки обжигала усталость, на вырванных волосах оставались клочья мяса в крови. Чувство удовлетворенности, мимолетного экстаза, расслабили тело. Боль исчезла. Терри упал в аквариум и начал тонуть. Потолок отдалялся. Скрюченная фигура оставляла за собой облако пепла. Он растворялся, и вода становилась мутной.

После приступа всегда наступало облегчение. Забытое чувство. Терри хотелось спать, он устал. Глаза закрывались, кожа выпускала ядовитую жидкость, вместе с которой вытекали мертвые тараканы. Они замолчали. На какое-то время. Нужно успеть уснуть.

Раздался звонок.

– Алло.

– Привет, – голос в трубке отдышался. От него несло выпивкой даже через спутниковую связь. – Прости, что не звонил последнее время. У меня были проблемы.

– Что ты сказал? Последнее время? – отвечал второй голос. – Тебя не было почти два месяца. Я даже не буду спрашивать: какого черта? Плевать. Не звони сюда больше, ясно?

– Стой! Я хочу тебе все объяснить. Нам надо встретиться.

– Не надо. О тебе ходят странные слухи, Терри. Я не хочу связывать свое имя с ними. Мне не нужна лишняя слава.

В трубке затрещало.

– Моника! Ты нужна мне! Мне нужна твоя помощь!

– Я больше не стану тебя спасать. Прощай.

Связь оборвалась, и послышались короткие гудки.

Терри Коул распахнул глаза. Опять эти чертовы сны.

На него открыли охоту.

Осмотревшись, он почувствовал что-то склизкое. Необычный запах. Металл. Кровь.

Терри Коул завопил, насколько хватило сил. Крик отражался от голых стен и возвращался, ударяя в барабанные перепонки. Стоны звенели как колокол на воскресной службе.

Глава 19

Колеса продавливали густую грязь, оставляя следы протектора шин. Мотор ревел на пяти тысячах оборотах, пытаясь забраться в горку. Одинокий механизм в густой природе выглядел выбросившейся на берег акулой, из пасти которой вырывался дым выхлопной трубы и рев измотанного двигателя. Это была вовсе не горка. Тонна металлической плоти вязла в грязи, буксующие колеса закапывали машину под землю.

– Черт!

Анжелика ударила руль, задев сигнал, отчего откуда-то из-под капота раздался писк. Девушка огляделась и не узнала этих мест. Вокруг лес, чтоб его.

Все стекла были забрызганы каплями грязи. Анжелика включила дворники и увидела, как наступает вечер. Дерьмо размазалось по лобовому стеклу тонким слоем, затонировав окно. Вдруг стало темно и страшно. Утреннее солнце уже сменилось тучами. Вот-вот пойдет дождь.

19:57. Она не должна опоздать.

Анжелика заглушила мотор и повернула ключ на пол оборота. Этого было недостаточно, ключ застрял в зажигании. Девушка нервничала. Судорожными движениями она пыталась выдернуть брелок, пока не догадалась надавить на него. Ключ сделал вторые пол оборота и оказался в руке.

19:58. Еще немного и будет плохо.

Залаяли собаки. Они почуяли чужака. Цепи надрывались в унисон лаю. Было слышно, как острые когти желают вцепиться в шею. Страх поднимался выше. Горло перехватило густой пленкой, не позволяющей сделать вдох.

Анжелика почувствовала, как слезы подступают к глазам, как она готова расплакаться, признаваясь в чем-то ужасном. Челюсть задрожала. Что с ней? С Анжеликой. Она нащупала в правом кармане пачку сигарет, под ней лежала зажигалка. Нельзя.

19:59. Пора выходить!

Сигарета оказалась во рту. Тушь потекла черными слезами. Анжелика забыла зажигалку и вернулась в карман. Ключи от машины выскользнули из руки и завалились под сидение. Плевать. Плевать на все. 20:00.

Сквозь зубы, в которых была сигарета, девушка прокляла этот день. После слез Анжелика ощутила уверенность. Она наполнила ее легкие вместе с горячим дымом.

Девушка нащупала рычажок, открывающий водительскую дверь Лады Калины. Анжелика открыла дверцу и повисла над пропастью грязи. Прохладный воздух смыл на мгновение пелену с ее глаз, дав понять, что Анжелика скоро увязнет вслед за машиной.

Пальцы слабели, земля была все ближе. Анжелика зажмурилась, ожидая падения.

Она соскользнула, и крепкие руки подхватили ее. «Какого черта?» – только и подумала Анжелика.

– Ты что пьяна?

Когда незнакомый голос задал вопрос, девушка уже стояла на ногах, не помня, как это произошло. Она пошатнулась, испугавшись провалов в памяти. С кончика сигареты слетел пепел.

Тишина окружала. Ни лая, ни проводов электропередач.

– Где я? – спросила Анжелика.

Незнакомец молчал. Он встал коленом на водительское сидение и обыскал бардачок. Позже мужчина наклонился и провел ладонью под сидениями, нащупав ключ.

– Я хочу домой!

– Без этого вряд ли получится.

Незнакомец держал двумя пальцами ключ.

Анжелика стояла, сомкнув колени, носки поношенных кед смотрели друг на друга. Она стояла так, будто была куклой. Дешевой пластмассой куклой, которая может