Убийства в Солтмарше. Убийство в опере (сборник) - Глэдис Митчелл

Да, слишком я увлекся, рассуждая о совести Берта…

– Рада, что книга вам понравилась, – спокойно сказала миссис Брэдли и, не дав мне вставить ни слова, продолжила: – Послушать вас, так и Йорк вполне мог убить, если не принимать во внимание алиби, придуманное для него хозяином. А уж о совести Йорка и говорить нечего, ведь он не белый!

Она заклохтала – сначала тихонько, потом все громче – и вскоре зашлась в приступе зловещего веселья. Мне стало очень неловко. Порой у меня мелькает подозрение, что старая дама не менее безумна, чем безумный шляпник или мартовский заяц, и столь же безумна, как миссис Гэтти; а порой и другое подозрение – что иногда она смеется надо мной!

– Впрочем, – обнадежила она, – думаю, нам удастся вызволить Кэнди. Я твердо на это рассчитываю. Виселица – отвратительная вещь. Пережиток варварских времен, вы согласны?

– Вопрос не в том, чтобы просто вызволить Кэнди, – не без горячности возразил я. – Вопрос в том, как полностью его оправдать.

– Это уже другое дело. – Она была спокойна. – Вы, мой мальчик, понимаете теорию относительности Эйнштейна?

Я постарался ответить в том смысле, что не столько не понимаю, сколько не интересуюсь.

– Ну вот, – заявила она. – Вероятность полностью оправдать Кэнди равна вероятности того, что вы постигнете эту теорию.

И тут мне в голову пришла ужасная мысль. Причем уже не впервые.

– Послушайте, – начал я. – Несмотря на ваши слова, вы-то сами верите в его невиновность?

Миссис Брэдли вздохнула.

– Если б я могла доказать, кто отец ребенка… Если б я только могла…

– Наверное, вы считаете, что это Боб? – с жаром спросил я.

Взгляд ее был серьезен.

– Нет, отчего же. Ведь мы пришли к заключению, что в таком случае ее бы не убили.

– То есть они бы поженились, и на том бы все кончилось? – припомнил я одну из важнейших заповедей местной этики.

– Именно.

Ее ответ меня по некоторым причинам не удовлетворил. Какой-то жизненно важный вопрос, казалось мне, остался незатронутым. Я ломал голову, но вспомнить никак не мог. Наконец, не придумав ничего лучшего, я спросил:

– Занятно – куда подевался младенец? Не мог ли отец забрать его и держать у себя?

– И да, и нет, – улыбнулась миссис Брэдли. – По мнению жителей деревни, он в доме викария, так ведь? – Она ритмично кивала головой, словно кукла на витрине магазина. – Хотя Боба Кэнди могут обвинить в убийстве и матери, и младенца. Во всяком случае, я этого жду.

Весь вечер я пытался распутать клубок, но, нечего и говорить, не сумел. Из головы не шел Берт. Мне казалось, он как раз из тех типов, которые сквернословят, ведут разгульный образ жизни, имеют незаконных детей, совершают преступления, пьют, способны и подделать алиби, и вступить в сговор со слугой. Потом мои мысли перешли к Лори и его жене. Скверно, что их не было дома, когда произошло убийство. То есть для них-то хорошо. Вдруг меня словно пронзило. Даже ноги свело. А Лори, этот здоровенный лысый тип? Эта свинья, как назвала его миссис Гэтти? Почему он предоставил Мэг Тосстик стол и кров? Почему обещал работу, когда та поправится? Все ясно как день! Он и есть отец ее ребенка. Тогда зачем, спрашивал я себя, зачем ему убивать девушку? Тут же пришел и ответ. Он боялся, что она выдаст его своему возлюбленному, боялся мести Боба. Теперь Бобу, который сама простота – невинный и оклеветанный, – бедняге Бобу грозит виселица. А его бывший хозяин, здоровенный, мерзкий, лысый негодяй, безнаказанно убил двоих – несчастную мать и новорожденное дитя!

Помню, как я почистил зубы, потом лег и уснул. Утром позавтракал, вполуха слушая очередную, тысяча первую, постановку «Куттс против Куттса», и решил пойти к Лори и все ему высказать. Одна вещь, правда, меня смущала. Точнее, один человек, а именно – миссис Брэдли. Этой дамы я боялся, признаю. Идти куда-то по делу, связанному с расследованием, без ее согласия и одобрения было немыслимо. После завтрака под предлогом, – к которому я уже несколько раз прибегал, ускользая в Манор-Хаус, – что мне нужно посетить болящих (которым без меня, нечего и говорить, куда лучше), я отправился изложить свои соображения миссис Брэдли.

Она сразу же остудила мой пыл.

– Жаль вас разочаровывать, мой мальчик, но, едва услышав о совершенном убийстве, я взяла на себя смелость проверить алиби мистера Лори. Ненавязчиво задавая в деревне разные вопросы, я выяснила, что он ни минуты не был не только один, но даже в обществе исключительно миссис Лори. Он собрал большую компанию, и они перепробовали на ярмарке все развлечения. Его постоянно видели то возле кокосов, то у вашей гадальной палатки, куда он весьма остроумно завлекал прохожих. Он танцевал со многими женщинами и барышнями – всего их было шестнадцать, – в том числе с Корой Маккенли, и в «Герб Морнингтона» вернулся к полуночи. Алиби у него твердое, нерушимое и безоговорочное. И конечно же, – добавила она в конце своей энергичной тирады, – нет никаких причин полагать, будто за столь железным алиби что-то скрывается. Просто у хозяина «Герба» много приятелей. Человек он компанейский.

– Да, вижу, к нему особо не придерешься, – признал я. – Не мог же он совершить убийство через представителя.

Слабо улыбнувшись собственной шутке, я вдруг замер. Слова «через представителя» напомнили мне о королеве Марии Тюдор, на свадьбе которой присутствовал, как известно, не жених, а его представитель; сразу же по ассоциации всплыло имя другой Марии Тюдор – религиозной фанатички Марии Кровавой, – а отсюда была прямая дорога к миссис Куттс.

– А как насчет миссис Куттс? – спросил я. – Мотивов у нее было достаточно и возможностей – просто море! Вот смотрите: когда стемнело, она стала, по своему обычаю, рыскать по кустам в поисках парочек, а значит, никто ее не видел и не может поклясться, что в такой-то момент она была в таком-то месте. Она ведь умеет подкрадываться не хуже краснокожего. Запросто могла улизнуть из дому, пробраться в таверну и убить несчастную, пока бармен и девушка… как ее? – Мейбл – занимались делами, а потом потихоньку вернуться и устроить там этот спектакль. Да что говорить! – Я не на шутку разволновался. – Все ее страдания были для отвода глаз! А сама она только и дожидалась праздника, чтобы воспользоваться случаем и убить! Как вам такое?

– Весьма убедительно. Уже вижу, как толпа выносит Боба Кэнди на руках из зала суда. Ах! – перебила она сама себя. – Я беспокоюсь вовсе не за Боба. Его мы точно освободим. Фердинанд разнесет обвинение в пух и прах. Полиция слишком поспешила, арестовав парня.

– Как так – не за Боба беспокоитесь? Вас что-то еще тревожит?

– Да. Второе убийство. Убийство, о котором никто не говорит, убийство без трупа – оно меня страшно тревожит, потому что я совершенно не знаю, как быть!

– О чем вы?! – поперхнулся я.

– Об убийстве Коры Маккенли. – Таков был поразительный ответ этой женщины.

– Но ее же не убили! Она на гастролях; спектакль называется… называется…

– «Пташки». Однако она там не играет, уверяю вас. Это меня и тревожит. Никаких точных сведений я раздобыть не смогла.

– Ей прислали телеграмму, и она сразу уехала. Села на поезд в три тридцать. Тут и гадать нечего.

– Да, – машинально пробормотала миссис Брэдли, словно мысли ее где-то блуждали. – А кто сказал вам про поезд?

– Берт. Он нам обоим сказал. Ой нет, про поезд он не говорил, просто это единственный подходящий поезд… Да! – ошеломленно прибавил я, вспомнив. – Они же поссорились!

– Именно! – Теперь миссис Брэдли говорила деловито. – Ее с Бертом ссора – вот что очень интересно и очень важно! А также их прочие ссоры.

– Какие – прочие?

– Из-за денег.

– Я думал, была одна большая ссора.

Глава XI

Возвращение Коры

После услышанного я решился пойти к Берту и задать несколько осторожных вопросов. Он угостил меня пивом и отвечал с какой-то подозрительной готовностью. В качестве предлога я выбрал деревенский концерт. Притворился, будто не знаю, надолго ли уехала Кора, и сказал, что миссис Куттс просит ее исполнить вокальный или танцевальный номер. Знай Берт жену викария так же близко, как я, он, нечего и говорить, на это не купился бы. Трудно даже представить себе что-либо более невероятное, чем Кора, исполняющая вокальный или танцевальный номер на нашем концерте. Миссис Куттс обычно подвергает программу самой жесткой цензуре и скорее согласится на выступление какой-нибудь французской шансонетки, чем такой девушки, как Кора. Берт, однако, об этом даже не подозревал и спокойно ответил, что Кора где-то у черта на куличках и будет задирать ноги в кордебалете, пока ее босс не устанет стричь купоны. (Выражения, нечего и говорить, не мои, а Берта.)

– Надо же, – изобразил я разочарование. – Выходит, на той неделе она еще не вернется?

– Ничего не знаю. Понятия не имею ни где она, ни даже кто поставил это шоу, знаю только, что гастроли где-то на северо-востоке и что труппа у них с бору по сосенке, сплошные зануды и деревенщины. И где будет Кора ближайшие недели, не скажу, хоть озолотите.