Мулан - Элизабет Рудник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все разошлись по своим шатрам спать, и лагерь был тих и безлюден. Её ноги ступали почти беззвучно, она только что не летела к озеру на границе лагеря. Яркая луна освещала водную гладь. Мулан заулыбалась при виде чистой воды.
Быстро глянув через плечо, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, Мулан разделась. Свалив одежду в кучу, она скользнула в ледяную воду.
С её губ сорвался блаженный вздох. Вода смыла грязь с кожи и охладила разгорячённые мышцы. Погрузившись под воду, она ушла в тишину. Долгий миг она парила между илистым дном и водной поверхностью, чувствуя, как замедляется коловращение мыслей. Здесь, в тишине, она снова была просто Мулан. А не Хуа Дзюн, готовый вылезти из кожи вон, чтобы показать себя. Она и не замечала, как гнетёт её притворство, пока не ослабила контроль над умом и телом.
Когда воздух закончился, она позволила своему телу всплыть на поверхность. Не открывая глаз, она раскинулась, чувствуя, как на воздухе высыхает вода на щеках. Волосы отяжелели от воды, и кожу головы неприятно стянуло. Мулан завела руку к пучку, чтобы распустить волосы. Но, едва её пальцы коснулись длинных чёрных прядей, над водой пролетел голос:
- Хуа Дзюн!
Глаза Мулан распахнулись. Скользнув взглядом по берегу, она увидела Хонхэя.
– Нам надо поговорить! – крикнул он, скидывая одежду.
Мулан запаниковала. Она разом погрузилась в воду и отвела глаза от Хонхэя. Он быстро и без всякого стеснения избавлялся от одежды.
– Я пришёл сюда побыть в одиночестве... – крикнула Мулан над плеском воды, пытаясь отплыть подальше. Она отчаянно шарила взглядом, ищя, чем можно прикрыться.
Хухной пропустил её протесты мимо ушей. Прыгнув в воду, он подплыл к ней.
– Что это было сегодня? – вопросил он, взрезая ударами воду. – Ты был невероятен.
– Я не хочу об этом говорить, – сказала Мулан, поворачиваясь к нему спиной.
Остановившись в метре от неё, Хонхэй развернулся в воде вертикально. Видя, что Мулан не поворачивается к нему, Хонхэй подплыл с другой стороны, желая оказаться с ней лицом к лицу. Однако и она отворотилась, снова подставив ему спину. Он не сдавался.
– Научи меня. Покажи мне, что ты сделал.
Мулан покачала головой.
– Оставь меня в покое, – повторила она. Слова прозвучали жёстче, чем она ожидала. Но Хонхэй не смутился.
– Почему? – спросил он. – Что с тобой такое? Я думал, мы друзья.
– Я тебе не друг! – вскричала Мулан. Её голос отразился от воды и эхом вернулся к ней. Она поёжилась. Она не хуже Хонхэя знала, что это неправда. Они были друзьями. Или, во всяком случае, становились друзьями. Бросив взгляд через плечо, она увидела растерянность в глазах Хонхэя. Она знала, что обижает его, но ведь она пыталась защитить его. Он не должен узнать её секрет. Это покроет позором их обоих.
Мулан продолжала молчать, напряжение нарастало, и наконец растерянность Хонхэя обернулась гневом.
– Тогда скажи это, глядя мне в глаза, – потребовал он. Мулан ничего не сказала. – Я никуда не уйду, пока ты не посмотришь мне в глаза и не скажешь, что мы не друзья.
Мулан сглотнула. Она знала, что Хонхэй не шутит. Он не сдвинется с места, пока она не повернётся к нему.
Но что ей было делать? И вдруг Мулан увидела, как по поверхности воды скользнул белый отблеск. Подняв глаза, она увидела Феникса. Птица сложила крылья и спикировала к воде. Она с плеском вонзилась в воду позади Хонхэя.
Хонхэй обернулся на звук. Он всматривался в озеро, пытаясь разглядеть что-нибудь в толще воды. Но нырок Феникса взбаламутил воду, подняв ил со дна.
– Что это было? – вопросил Хонхэй, тревожно скользя взглядом по водной глади. – Под водой что-то есть! – Он выпучил глаза и вскрикнул, когда Феникс-птица ущипнула его за ногу. Не пытаясь разглядеть, что укусило его, Хонхэй повернулся и стал яростно грести к берегу. Выбравшись на твёрдую почву, он схватил свою одежду и умчался без оглядки.
Глядя, как он убегает, Мулан облегчённо выдохнула. Она едва не попалась. Она содрогалась при одной мысли, что могло случиться, если бы не Феникс. И, словно услышав её мысли, птица вынырнула перед ней.
Приглаживая пёрышки, Феникс-птица бросила на Мулан полный самодовольства взгляд, словно говоря: «Не часто птице выпадает возможность так повеселиться». Мулан рассмеялась.
– Спасибо тебе, – искренне поблагодарила она. Птица поднялась в воздух и, заговорщически подмигнув, улетела вслед за Хонхэем в направлении лагеря.
Мулан вздохнула. Феникс-птица помогла ей в этой передряге. Но как ей поступить, когда она увидит Хонхэя утром? Он расстроен, а к утру обида обернётся гневом. А её дела в лагере только-только пошли на лад. И вот она устроила эту нелепую штуку с копьём... а теперь ещё и это! Горбатого могила исправит! Она снова вздохнула. На этот раз она заварила крутую кашу – и ей придётся заплатить сполна.
* * *
Мулан показалось, что едва она успела глаза сомкнуть, как раздался возглас к побудке. Сдержав стон, она сползла с лежанки. Вокруг неё другие солдаты спешно набрасывали одежду и доспехи, шнуровали ботинки и хватали разные вещи. Приметив Хонхэя, Мулан склонила голову, избегая прямого взгляда.
Однако в шатре было так тесно, что избегать кого-то было просто невозможно. Подойдя к расставленным рядком башмакам, Мулан нагнулась и, задев плечом Хонхэя, только что не вскрикнула. Она отскочила и уже собиралась отступить к своей лежанке, когда по казарме прокатился голос сержанта Цяна.
- Хуа Дзюн! – крикнул он. Мулан резко выпрямилась и развернулась. – К командующему Туну!
Мулан вышла из палатки, успев, однако, встретиться взглядом с Хонхэем. Она не готова была поручиться, но ей показалось, что в его сердитых глазах промелькнуло сочувствие. Но искорка тут же утонула в холодности. У неё опустились руки. А она чего ожидала? Что Хонхэй разом простит ей давешнюю грубость только потому, что сейчас, возможно, решится её судьба?
Повесив голову, она прошла через лагерь к шатру командующего Туна. Ранг дозволял ему роскошь – личные покои, однако обставил их командующий просто и скромно. Мулан с порога обратила внимание на скупое убранство и то, что на лежанке будто бы и не спали вовсе. Командующий Тун был солдатом. Сон подождёт, пока не будет выиграно сражение.
Командующий сидел за письменным столом и обернулся,
