Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра - Артур Лео Загат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дикар не мог быть уверен. Он не видел шпиона, не слышал его голос.
– У вас есть доказательства ваших обвинений?
По обеим сторонам тонкого носа Пейна появились два белых пятна. – Если…
– Конечно, у меня нет доказательств. Откуда мне их взять? Но обещаю вам, что отныне я буду следить за вами каждую минуту, и, если вы хоть на дюйм отступите от прямой дороги…
– Мистер Гэри! – Лицо Норманфентона стало таким же черным, как его борода. Глаза его метали молнии. – Прекратите это немедленно! Мы не мальчишки, спорящие из-за детской игры. Мы мужчины, принявшие на себя ответственность за весь народ.
Если мы будем тратить силы на мелкие ссоры, мы такие же предатели, как мадскилы. Если мы не доверяем друг другу, как можем мы заслужить доверие других? Если мы не справляемся с собой, как сможем мы руководить всей страной? Больше ничего подобного у нас не будет! Наша первая задача…
– Послушай, Норманфентон, – прервал его Дикар. – Прежде чем ты начнешь, я хочу кое-что сказать.
– В чем дело, сынок?
– Мне здесь не место. – Дикар встал, проглотил комок в горле и продолжил: – Кое-что из сказанного здесь показало мне это. Ты сам сказал, что мы здесь не мальчики. Что ж, а я как раз Мальчик.
Он знал, что должен сказать, но ему трудно было подобрать для этого слова.
– Может, я ненамного моложе Уолта, но я знаю все, чему научила меня Гора, знаю все о растениях, о птицах, кроликах и оленях.
Я люблю Америку так же, как все вы, но мне не место среди Боссов. Благодарю за приглашение сюда, но я бы только мешал, оставшись здесь, поэтому я не останусь.
Дикар пошел от стола. Он шел к выходу, за ним звучали голоса, но он не понимал, что ему говорят. Он вышел и закрыл за собой дверь, чувствуя себя ужасно.
Он знал: имена людей в этой комнате будут помнить долго после того, как сами эти люди умрут, но его имени среди них не будет.
Глава IV. Опасность для патриота
В Доме Группы Дикар рассказал Мэрили, что он сделал, и она сказала, что он поступил правильно.
– На Горе, – сказала Мэрили, – каждое утро после завтрака ты говорил нам, какую работу нужно выполнить сегодня, и выбирал тех, кто лучше других выполнит каждый вид работы. А на Вечернем Совете хвалили не то, что сделали Мальчик или Девочка: рубили дрова, мыли посуды или руководили какой-нибудь большой работой, – а то, как они это сделали.
Сейчас ты говоришь, что жизнь в Далекой Земле не такая, какой была наша жизнь на Горе, но я не могу поверить, что она настолько отличается.
Когда твой последний Вечерний Совет будет окончен, Дикар, и ты будешь спать последним сном, важно не то, будут ли помнить о тебе те, кто будет жить после тебя, но важно, хорошо ли ты выполнил работу, которую должен был выполнить, и неважно, большая это была работа или нет.
И Мэрили пошла помогать Девочкам готовить ужин. Но Дикар почувствовал себя лучше.
Темнело, поэтому он закрыл все окна плотной черной тканью, потом прошел к стене и нажал маленькую кнопку на ней. И слегка подпрыгнул, когда все лампы на потолке загорелись; все в Группе произнесли «Ах-х-х!», у всех распахнулись глаза.
Это волшебство все еще немного пугало их, хотя Уолт показал им в здании ниже по Реке большие колеса, которые поворачивала текущая вода; он объяснил, что колеса производят то, что называется электричеством; это электричество заполняет все лампы светом и делает другие чудесные вещи.
Сразу после того как был закончен ужин и Девочки начали убирать со стола, пришел Уолт. Дикар направился к нему, гостеприимно улыбаясь.
– Мы будем петь, Уолт, как пели, сидя под большим Дубом на Поляне. Было бы хорошо, если бы ты пел с нами.
– Как-нибудь в другой раз, Дикар, – сказал Уолт, улыбаясь, но в глазах у него не было улыбки. – Сегодня… Но тебе лучше выйти со мной, чтобы мы могли поговорить так, чтобы нас не услышали.
Снаружи Дома было очень темно, потому что был приказ закрывать все окна тканью в домах на ночь и не показывать огня, который можно было бы увидеть с неба. В небе, конечно, звезды, но они высоко и далеко, а вокруг темные холмы, над которыми в любое мгновение могут показаться ужасные самолеты азиафриканцев.
– Слушай, приятель, – сказал Уолт, обнимая Дикара за плечи. – Меня прислали спросить тебя, возьмешься ли ты за дело, в котором шансы на успех один к тысяче, а неудача будет означать смерть или что-нибудь еще хуже.
– Ради нашего Дела?
– Естественно.
– Рассказывай, – тихо сказал Дикар, – что я должен сделать.
Рука Уолта крепче сжала его плечи и разжалась.
– Пойдем, я кое-что покажу тебе. Объясню по пути.
* * *
Они пошли по Равнине.
– Мы решили, что азиафриканцы пока оставили нас в покое только потому, что они слишком заняты, подавляя восстания по всей стране.
Бездействуя, пока они не соберут силы против нас, мы играем им на руку. И если мы не хотим, чтобы то, что мы сделали, тоже превратилось в бесполезное восстание, нам нужно действовать немедленно.
– Да. Но что мы можем сделать?
– Можем нанести удар, быстро и неожиданно, причинить большой ущерб и вернуться в относительную безопасность крепости, пока они не придут в себя от неожиданности и не отрежут нам путь к отступлению. Это заставит их снять войска с других секторов, чтобы напасть на нас значительными силами.
Благодаря тому, что сделали здесь их инженеры, мы можем выдержать долгую осаду. Пока она будет продолжаться, наши люди нападут на те пункты, которые они ослабили, захватят их и создадут базу для других рейдов, подобных нашему. Это либо ослабит давление на Вест-Пойнт, либо заставит Йи Хашамото ослабить другие сильные пункты, где будет повторена та же тактика.
Так по всей стране будет расширяться восстание, как круги от камня, брошенного в пруд, и есть надежда, что до прибытия подкреплений из их страны мы разгромим всю оккупационную армию и прогоним ее за море. Надежда небольшая, но она есть.
– Это хорошо! – воскликнул Дикар. Они добрались до другого края Равнины, но вместо того чтобы идти в одно из зданий здесь, Уолт
