Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра - Артур Лео Загат

Очень скоро Старшие были погребены под обрушившимся холмом, по которому проходила единственная дорога, позволявшая без помощи подняться на Гору. Мальчики и Девочки росли без взрослых и сохранили детскую простоту и откровенность, сохранили простую речь своего детства. Никто не научил их стыдиться своих мыслей и чувств.

– Я подумал, что не стоит жить, Мэрили, если ты умрешь.

– Я знаю это, Дикар. – Мэрили подняла голову с его груди, глаза ее сверкали. – Но ты не имеешь права рисковать жизнью ради меня. Ты больше не принадлежишь ни мне, ни даже Группе, Боссом которой был так долго. Теперь ты принадлежишь Далекой Земле, той земле, которую обозначает этот флаг.

Она через дверь показала на яркость снаружи.

– Ты слишком важен для Америки, чтобы рисковать ради меня жизнью.

* * *

Черный самолет больше не кружил в небе над флагом. Он улетел над холмами на запад, и теперь даже его гул не был слышен. Вокруг всей Равнины открывались двери, выходили люди.

– Нет, Мэрили, – ответил Дикар, и голос его был низким и встревоженным. – Я совсем не так важен для Америки. Смотри. Пушки держали самолет так высоко, что он не мог причинить нам вред. Могли ли такое сделать наши стрелы? Конечно, нет. Вот как мало я значу теперь в той работе, которую предстоит делать, чтобы освободить Америку.

– Но, Дикар, ты был таким хорошим Боссом на Горе, таким мудрым руководителем…

– Хорошим для нескольких Мальчиков и Девочек, которых я знаю так же хорошо, как себя, на Горе, жизнь которой я знаю. Но люди этой Далекой Земли мне незнакомы, их жизнь кажется мне странной. Начало мудрости в том, чтобы знать, а жизнь и обычаи этих людей знает Норманфентон. Теперь самый мудрый из нас Норманфентон. И он должен вести нас. Разве ты не понимаешь это, Мэрили?

– Я понимаю, что ты не можешь больше быть Боссом, но ты можешь сражаться.

– Чем? Руками? Ножом за поясом? Я больше не нужен.

– Нет. – Мэрили положила маленькую кисть на его руку, лицо ее было серьезно. – Но у меня такое чувство, будто тебя ждет еще много работы… О! – Глаза ее расширились, она смотрела мимо Дикара. В дверях звучали шаги. – Там человек.

Одна его нога не сгибалась, и он подтягивал ее за собой. Он остановился перед ними, мигая после яркого света снаружи. Дикар видел у него на лбу заживший шрам в форме звезды – такое клеймо ставили азиафриканцы тем заключенным концлагерей, которых выпускали наружу.

– Я ищу того, кого зовут Дикар, – проговорил человек, вглядываясь. В глубине его глаз горел огонь, как среди угасающих углей костра.

– Я Дикар.

– Ты? Я должен отвести тебя к комиссару. Он послал за тобой.

– Послал… – Дикар посмотрел на Мерили и сказал: – Будет забавно, если ты окажешься права. – Потом повернулся к сутулому человеку. – Идем. Чего мы ждем?

Немного погодя Дикар снова вошел в двери дома, отведенного Группе. Он улыбался, как не улыбался с того дня, как взяли Вест-Пойнт.

В узком проходе с каменными стенами и каменным полом его встретили смех, молодые голоса и шлепанье босых ног; затем он оказался в просторной солнечной комнате между спальнями Мальчиков и Девочек. Стройный безбородый юноша бегал между столами и стульями, ускользая от более рослого рыжебородого Мальчика, который упрямо его преследовал.

– Беги, Карлбергер, – кричали другие молодые голоса. Более низкие призывали:

– Хватай его, Тимохейр! Хватай его!

Все задыхались от смеха. Девочки, загорелые, со сверкающими глазами, подбадривали обоих участников или визжали, когда Тимохейр споткнулся о стул, подставленный Карлбегером, или когда Карлбергер едва ушел от пальцев преследователя.

Младший вскочил на длинный стол, пробежал по нему и спрыгнул с другого конца. Тимохейр, тяжело дыша, остановился.

– Я сверну тебе тощую шею, кролик. Я научу тебя, как сажать в мою оленью шкуру колючки от репейника.

– Палки и камни, – сказал Карлбергер, показывая нос, – могут сломать мне кости, но слова не повредят.

Тимохейр неожиданно перепрыгнул через стол и сжал мощными руками своего мучителя.

– Мир, – крикнул младший. – Мир, Тимохейр. Обещаю больше так не делать.

– Конечно, не будешь, – сказал рослый Мальчик. – После того как я с тобой разберусь…

– Стойте, – сказал Дикар. – Стойте вы двое. Соберитесь, все Мальчики. Я должен кое-что сказать вам.

* * *

Смех и крики сразу прекратились, теперь слышался только топот ног: Мальчики собирались вокруг Дикара. Девочки стояли за Мальчиками, их глаза с длинными ресницами были полны тревоги.

– В чем дело, Дикар? – тихо спросила стоявшая рядом с ним Мэрили. – Что случилось?

– Узнаешь через минуту. – Он скользнул руками по ее плечам и заговорил с Мальчиками. – Слушайте, парни. Меня только что вызвали к комиссару, человеку, которого Норманфентон назначил ответственным за питание всех в Вест-Пойнте. Он сказал мне, что продуктов не осталось. Здесь теперь много людей, и почти все запасы азиафриканцев истрачены.

– Фью, – свистнул кто-то. – Прекрасно. – Это Джонстоун, худой, с черной щетиной на лице. – Просто отлично.

– Квартермейстер, – продолжал Дикар, – поставил перед нами задачу добыть еду. – Вон за тем холмом, за рядом домов, и дальше за лесом много коров; это животные, похожие на жирных ленивых оленей с неразветвленными рогами; люди убивают их и едят.

– Дикар! – прервала его Мэрили. – Но это за линией дотов.

– Совершенно верно. – Дикар слегка улыбнулся. – Это за пределами крепости, так что если кто-то пойдет за этими коровами и на него нападут азиафриканцы, большие пушки не смогут его защитить: они будут стрелять по черным и по нашим.

К тому же пригнать коров к крепости нельзя: их надо гнать через лес, а в нем полно ежевики и колючих кустов, и коровы не пойдут. Это означает, что их нужно убить на месте, разрезать на части и принести сюда.

Если послать отряд с ружьями, стрельба выдаст нас азиафриканцам. Все нужно сделать очень тихо, и тут в действие вступаем мы. Наши стрелы не издают звуков…

– Ура! – закричал Карлбергер. – Это будет весело. Пошли…

– Подожди, – остановил его Дикар. – Выслушайте меня. Это не забава. Если о нас узнают азиафриканцы, мы останемся там. Мертвыми. Поэтому квартермейстер не приказывает вести вас туда, он лишь просит меня, и поэтому я не приказываю вам идти со мной. Я не хочу, чтобы шли те, кто не хочет. Теперь. Кто пойдет со мной?

Он замолчал. Слышалось, как Мальчики переступали с ноги на ногу, шумно дышали, но никто ничего не сказал. Все долго молчали. Потом Тимохейр, больше не улыбаясь, спокойно произнес:

– Мы все пойдем, Дикар. Ты