Фамарь. Без покрывала - Риверс Франсин

Когда он сделал еще один шаг вперед, Зимран побледнел. Хананей отступил, а вместе с ним и его сыновья.

— Тогда забирай ее. Делай с ней все что хочешь.

Зимран был ошеломлен. Он широко зашагал прочь, оглядываясь через плечо. Сыновья последовали за ним.

Фамарь вздохнула и опустилась на колени. Склонив голову, она положила руки на его пыльные ноги.

— Прости меня, мой господин.

Плечи ее затряслись, и она разрыдалась.

Глаза Иуды наполнились слезами. Он опустился на одно колено и положил ей на спину руку.

— Это я нуждаюсь в твоем прощении, Фамарь.

Ее рыдания разрывали ему сердце. Он помог Фамари подняться. Ее сильно трясло. Один глаз почернел и припух. Губы кровоточили. Одежда была изодрана, виднелись царапины, оставленные на ее теле каменистой землей, по которой ее волокли.

Много лет назад, когда Иуда впервые на поле Зимрана увидел Фамарь, он почувствовал в этой девушке нечто особенное и захотел, чтобы она жила в его доме. Фамарь была хананеянкой, но она была честной и преданной девушкой. Она была сильной и мужественной. Конечно, именно Бог побудил его выбрать ее для своего сына. Она рисковала всем, чтобы родить ребенка, который мог бы уберечь его дом от полного краха.

Он сжал руками ее лицо.

— Да простит мне Бог моего отца Иакова мои прегрешения перед тобой!

Он поцеловал ее в лоб.

Она расслабилась.

— И мои перед тобой.

Фамарь улыбнулась. В ее глазах блестели слезы.

Иуда почувствовал к этой женщине глубокую нежность. Он шел позади нее, пока она не споткнулась, тогда он взял ее на руки и нес до самого дома. Акса выбежала им навстречу, готовая врачевать ее раны.

Иуда стоял у дверей своего каменного дома, обхватив голову руками. Гордость его была сломлена. Со смиренным сердцем он молился так, как никогда не молился прежде, моля не за себя, а за другого человека.

Были сумерки, когда Акса наконец вышла к нему.

— Как она?

— Спит, мой господин. — Акса улыбнулась. — Кажется, все в порядке.

Фамарь не потеряла своего ребенка.

Хвала Богу. Он пошел к стаду и выбрал самого лучшего, какого только можно было найти, агнца — мужского пола, без порока. Он исповедал свои грехи перед Богом и вылил кровь агнца во искупление своих грехов. Затем он распростерся ниц пред Богом Авраама, Исаака и Иакова, умоляя Его простить и наставить его.

В ту ночь впервые за многие годы, число которых было больше, чем он мог счесть, Иуда спал без кошмаров.

Акса чувствовала себя так, будто она шла по краю обрыва и в любой момент могла сорваться вниз. Фамарь очень изменилась. Она управляла домом, и первое, что она приказала сделать, это уничтожить всех идолов Вирсавии. Шела протестовал, но Иуда поддержал Фамарь и был непреклонен. Акса просила Фамарь не делать этого, но тщетно. Она втайне совершала возлияния и молилась ханаанским богам, изваяния которых ухитрилась спрятать в своей корзине. Каждый день она проделывала это из преданности и любви к Фамари, но когда Фамарь обнаружила ее за исполнением этих ритуалов, у нее лопнуло терпение.

— Если ты не хочешь повиноваться мне, тогда забирай своих идолов и возвращайся с ними в дом моего отца!

— Я хочу лишь помочь тебе. — Акса плакала, умоляя. — Пожалуйста, не забывай старые обычаи. Я договариваюсь с богами насчет тебя и твоего сына!

— Наши обычаи неправильные, Акса. Я была обманута старыми обычаями. Если ты настаиваешь на их соблюдении, тогда уходи!

Когда Фамарь взяла глиняного идола и вдребезги разбила его о стенку, Акса закричала:

— Ты хочешь, чтобы духи разгневались на тебя?

— Этот ребенок принадлежит Иуде и Богу его народа. Никаких других богов больше не будут призывать в этом доме. Если я увижу, что ты совершаешь возлияние Ваалу, я прогоню тебя.

Фамарь со слезами бросилась к Аксе.

— Не вынуждай меня делать это, Акса. Я люблю тебя, но мы будем поклоняться Богу Иакова и никому другому!

Акса никогда не видела, чтобы глаза Фамари были такими неистовыми. Уверенная, что на Фамарь повлияло потрясение, пережитое ею в начале беременности, она обратилась за помощью к Иуде. Конечно, он примет меры, чтобы все боги были умиротворены, а его сын защищен!

Однако Иуда удивил ее.

— В моем доме не будет других богов, Акса. Делай то, что велит тебе Фамарь.

Акса была разочарована, но подчинилась ему. Месяцами она тщательно следила за здоровьем Фамари. Она готовила ей пищу, напоминала об отдыхе. Она массировала ее живот и почувствовала первый толчок ребенка. Она разделяла с Фамарью ее радости, ибо любила ее, как собственное дитя. Она хотела бы сидеть и смотреть, как Фамарь поглаживает свой живот с выражением изумления и любви на сияющем лице. Фамарь была спокойна, и Акса однажды поймала себя на том, что молит невидимого Бога явить милость Фамари и ее ребенку, ради которого та рисковала всем.

Когда приблизилось время родов, Акса спросила Фамарь, строить ли ей укрытие.

— Да, — ответила Фамарь, — но не придерживайся старых обычаев. Обещай мне!

Акса обещала и свое слово сдержала. Она сама построила укрытие, подмела земляной пол, застелила его циновками, но при этом ничего не приговаривала и не пела. Вместо этого она вознесла молитву Богу Иуды, ибо это был ребенок Иуды.

— Бог Иуды, защити Фамарь. Охраняй эти роды и благослови мою девочку, которая отвернулась от всего, что знала, чтобы жить с народом Иуды. Молю Тебя из любви к ней. Яви ей Свою милость. Пусть ее ребенок будет сыном, любящим ее и заботящимся о ней в старости. Пусть он будет сыном, который будет возрастать в силе и чести.

Это были тяжелые роды. Акса была готова к этому, ибо, ухаживая за Фамарью, открыла удивительную новость — в утробе Фамари был не один, а два наследника Иуды. В доме Зимрана Акса часто исполняла роль повивальной бабки, но никогда не была свидетельницей таких тяжелых родов, как эти. Она еще сильнее полюбила Фамарь, которая без жалоб переносила сильные страдания. Час за часом Фамарь тужилась, обливаясь потом. Чтобы сдержать крик, она кусала кожаные ремни.

— Кричи, Фамарь! Это поможет тебе.

— Иуда услышит и будет тревожиться.

— Он причина твоих страданий! Пусть послушает! Вирсавия, я уверена, кричала!

— Я не Вирсавия!

На шее Фамари натянулись жилы, на глазах выступили слезы.

— Пой Господу Богу, Акса.

Тяжелый стон вырвался из ее груди, когда возобновились схватки. Камень, на котором сидела Фамарь, омочился водой и кровью.

И Акса запела, запела отчаянно:

— Провозглашу имя Господа! Провозглашу имя Его и возвеличу Бога Иуды, Бога Авраама, Исаака и Иакова…

— Его пути праведны.

Фамарь втянула в себя воздух и снова тяжело застонала. Тужась, она подтянула руками колени.

Появилась ручка первого ребенка. Акса быстро завязала вокруг запястья красную нитку.

— Этот вышел первым, — объявила она.

— О Боже, будь милостив! — закричала Фамарь.

Ребенок убрал ручку. Фамарь скрипнула зубами и начала тужиться снова. Акса, лихорадочно читая молитву, положила руки на живот Фамари и почувствовала, как там, внутри, борются два ребенка. Они шевелились, вертелись, толкались.

Фамарь снова закричала, и вышел первый ребенок. С усилием проталкиваясь вперед, он выскользнул в готовые принять его руки Аксы.

— Сын! — Акса радостно рассмеялась, и вдруг от изумления открыла рот:

— Что?

У этого ребенка не было на запястье красной нитки.

— Как ты прорвался первым? Его надо назвать Фаресом, — сказала она, — ибо Фарес означает «расторгающий».

Через несколько мгновений родился второй ребенок, еще один сын. Нитка на запястье свидетельствовала о том, что он был первенцем, хотя вышел вторым. Из-за этой нитки, омоченной кровью, ему дали имя Зара, что означает «алый».

Фамарь устало улыбнулась. После того как вышло детское место, она легла на пол, устланный циновками, и со вздохом закрыла глаза.

— Сыновья, — сказала она тихо и улыбнулась.