Фамарь. Без покрывала - Риверс Франсин

До дома Зимрана было всего восемь миль. Жаркое солнце изнурило их силы, но тяжесть на сердце измучила их еще больше. Прежде чем Фамарь подошла к дверям отцовского дома, на землю опустились сумерки.

Зимран приказал всем выйти. Мать, Акса, сестры и братья поспешно вышли. Фамарь тоже хотела бы убежать от гнева отца. Но у нее не было иного выбора, как только стоять и молчать, пока отец изливал на нее свою ярость. Возможно, в конце концов он окажет ей милость.

— Я отдал тебя Иуде, чтобы ты родила ему детей и поддерживала мир между нашими домами! Ты подвела меня! Ты подвела всех нас!

Она должна сохранять самообладание, иначе она погибнет.

— Иуда дал мне слово, что пошлет за мной, когда Шела будет достаточно взрослым, чтобы исполнить передо мной свой долг.

Зимран презрительно посмотрел на нее.

— И ты поверила этому еврею? Ты глупая девчонка! Шела всего на несколько лет моложе Ира. Самое большее на три или на четыре года! А Иуда говорит, что он недостаточно взрослый, чтобы произвести детей? Ха! Если он слишком молод, то почему же его брали на стрижку овец? Ты должна была настаивать на своих правах!

Она оступилась под ударом его руки и упала на колени.

— Я сделала все что могла, отец.

— Этого недостаточно! — Зимран широко шагал по комнате, лицо его было красным, руки сжимались в кулаки. — Ты должна была остаться в его доме, а не возвращаться сюда. Какой мне прок от тебя? Ты навлекла позор на мой дом!

Фамарь ладонями сжала трясущиеся щеки. Сердце бешено билось от страха. Она не должна сдаваться. Она должна думать.

— Иуда обещал, отец. Он обещал.

— Ну и что? Чего стоят клятвы евреев? Евреи заключили договор с Сихемом, они его исполнили? Посмотри, что случилось с его жителями! — Он стоял над ней. — Я снимаю с себя всякую ответственность за тебя! Если Иуда не хочет терпеть тебя в своем доме, то почему я должен терпеть тебя в своем? Ты принесешь нам несчастье!

Она должна все выдержать.

— Если ты готов, отец, то рискни, пренебреги желанием Иуды. Прогони меня!

— Желание Иуды? Какое желание?

— Создать семью.

Боялся ли по-прежнему ее отец Иуду? Она могла только надеяться, что да.

— Родит ли Вирсавия сыновей для Иуды, отец? Она сухая, как пыль, и холодная, как камень. Разве Иуда отдаст Шелу в мужья другой женщине, пока не исполнит свой долг передо мной? Иуда хочет создать семью, и меня он выбрал рожать детей для его семьи. Разве что-нибудь изменилось?

Глаза отца вспыхнули.

— Если бы Иуда собирался сдержать свое слово, то не отправил бы тебя сюда. Он вернул тебя, потому что хочет избавиться от тебя. Все узнают, что Иуда считает мою дочь причиной его несчастий!

Как больно жалили слова отца! Глаза жгли горячие слезы.

— Дай Иуде время пережить его горе, отец. Дай ему время подумать!

— Время! Выгода, которую я приобрел с твоим замужеством, теперь потеряна для меня! Ты думаешь, Иуда приведет на мои поля свои стада, когда ты здесь? Мне придется искать других пастухов, чтобы они привели стада и гурты, иначе моя земля останется неудобренной. — Он сердито посмотрел на нее. — От тебя нет никакой пользы! Ты чума в моем доме! У меня есть еще дочери, которым надо выйти замуж! Разве какой-нибудь мужчина захочет взять в жены сестру такой проклятой женщины, как ты? Иуда, наверное, счел бы за благо, если бы я убил тебя!

Жестокие неразумные слова сыпались на Фамарь и ранили сильнее, чем удары. Сердце ее трепетало, но она не смела показать свою слабость.

— Как пожелаешь, отец. Убей меня. А когда Иуда пришлет за мной, чтобы его сын мог иметь сыновей, скажи ему — в приступе ярости я убил Фамарь!

— Я прогоню тебя так же, как он.

— Он отправил меня к отцу, чтобы тот оберегал меня. Ты скажешь Иуде, что отверг меня? Ты скажешь этому еврею, воителю, что послал свою дочь собирать колосья на полях других мужчин, просить милостыню, блудить, чтобы выжить? Я уверена, Иуда поймет тебя. На евреев очень легко повлиять, не так ли? Они даны нам на счастье. Они забывают обиды, причиненные им. Мой свекор будет так же милостив к тебе, как ты ко мне!

Он слушал. Фамарь добивалась понимания.

— Если я буду обесчещена и стану не годна для Шелы, то что сделает Иуда с твоим домом? Я всегда буду невесткой Иуды. Шела — последний его сын. Разве Иуда тот человек, который позволит своему роду исчезнуть из-за отсутствия детей? Он выбрал меня! — Она остановилась, бросив на отца внимательный взгляд. — Если только ты захочешь вернуть ему выкуп.

Отец побледнел. Она понизила голос.

— Иуда просил тебя о простой вещи, отец, дать мне на некоторое время хлеб, воду и кров и за это получить его благословение.

— На какой срок?

— Возможно, на несколько лет. Пока Шела не возмужает настолько, чтобы стать моим мужем.

Страх пустил глубокие корни в сердце отца. Этот страх должен быть оградой, способной ее защитить.

— Иуда нужен тебе как союзник, а не как враг. Ты не настолько силен, чтобы противостоять ему.

Отец насмешливо улыбнулся, глаза его стали хитрыми.

— Он один, и из всех его сыновей у него остался теперь только один.

Она похолодела. Неужели она навлекла на дом Иуды опасность, напомнив отцу о сокращении его семьи? Она знала, о чем он думает. У него было шесть сыновей. Она лихорадочно соображала, как защитить Иуду.

— У Иуды много братьев, сильных братьев. Их отец — Иаков, человек, который разговаривает с невидимым живым Богом, разрушившим Содом и Гоморру. Не забывай, что они сделали с Сихемом. Целый город был уничтожен за то, что была обесчещена одна девушка. Разве я теперь не дочь Иуды, жена его первенца Ира, жена Онана, обещанная жена его последнего сына Шелы? Что Иуда сделает с тобой, если ты попытаешься уничтожить его семью?

Зимран побледнел. Он нервно облизал губы.

— Ты будешь работать, — сказал он с угрозой. — Ты не будешь сидеть без дела, жиреть и ждать, когда он исполнит свое обещание. Ты будешь рабыней в моем доме до тех пор, пока он не позовет тебя назад.

Она склонила голову, чтобы скрыть от него чувство облегчения.

— Я твоя смиренная раба, отец.

— Я так надеялся, что ты соединишь наши дома, — произнес он горько. — Звезды не предсказывали, что ты принесешь мне беду.

От слез перехватило дыхание. Она с трудом проглотила слюну и сказала с глубоким почтением:

— Когда-нибудь Иуда отблагодарит тебя.

Зимран с горечью рассмеялся:

— Сомневаюсь, но я не буду рисковать из-за девчонки. Ты будешь спать с работницами. Ты неподходящая компания для своих сестер.

Фамарь понимала, что он стремится обидеть ее, потому что она не оправдала его надежд. Она подняла голову и взглянула на него. Отец слегка нахмурился и отвел взгляд.

— Можешь идти.

Она с достоинством поднялась с пола.

— Да благословит тебя Бог Иуды за твою доброту ко мне.

Его глаза сузились.

— Постой. Я хочу, чтобы ты подумала кое о чем. — Взгляд стал тяжелым. — Ты молода. Скоро тебе надоест вдовье платье. Пройдут годы, и ты увидишь, что у тебя остается все меньше и меньше шансов родить детей.

— Я сохраню верность, отец.

— Это ты сейчас так говоришь, но придет время, когда тебе захочется сбросить власяницу, стряхнуть пепел и снять свое черное покрывало. Но я предупреждаю тебя: если ты когда-нибудь сделаешь это, я скажу Иуде, чтобы он сам решил твою участь. Мы оба знаем, что будет.

После ее смерти, несомненно, устроят шумный праздник.

— Я буду верна. Клянусь, я буду верна всю жизнь. Самое последнее, что я могу сделать, это навлечь позор на дом Иуды!

Несмотря на слезы, застилающие ее глаза, она прежде чем выйти из комнаты подняла голову и посмотрела в глаза отца.

Иуда совершенно забыл бы о Фамари, если бы не Вирсавия, которая мучилась в поисках способа как-нибудь отомстить этой несчастной девушке. Даже после ее ухода жена не оставляла мужа в покое.

— Мои сыновья должны быть отомщены! Я не успокоюсь, пока она жива!