Пыль и сталь (СИ) - Карпов Илья Витальевич

***

Вечер выдался на удивление спокойным, даже подозрительно спокойным и тихим. Не было слышно даже сверчков. Тишину нарушал лишь едва слышный шелест листьев, будто сама природа чего-то ждала, под молчаливым взором желтого лика полной луны.

Староста сказал, что до пещеры «рукой подать», вот только при этом он наверняка не имел в виду человеческую руку. Иначе как объяснить, что Таринор уже полчаса шёл в указанном направлении, но кроме пней от некогда росшего здесь леса не видел ничего, что хоть немного выделялось бы из земли.

Таринор уже начал опасаться, что староста решил попросту избавиться от него. Что сейчас из кустов выскочит несколько головорезов и прирежут его, а труп утащат в ту самую пещеру. Или же треснут по голове, свяжут и продадут в рабство контрабандистам с востока, и он до конца жизни будет подносить вино какому-нибудь восточному торгашу. К счастью, дурные опасения Таринора развеялись, когда он заметил вдалеке пригорок, освещаемый лунным светом. Подойдя ближе, он увидел узкий лаз, кромешная темнота которого внушала некоторые опасения. Была не была, подумал Таринор, вынимая из сумки прихваченную в деревне лампу. Повесив её на шею, он осторожно шагнул в узкий проход.

Наёмник неуверенно ступал по каменному полу, ощупывая стену одной рукой и держа наготове меч другой. Воздух здесь пах сыростью, плесенью и… Проклятье! Тухлятиной. Запах слабый, едва уловимый, но всё равно внушал опасения. Во всяком случае, насчёт украденной овцы, похоже, ему не врали. Таринор бесшумно вздохнул и двинулся дальше, шаг за шагом.

Ему всегда казалось, что в подобных пещерах должны селиться летучие мыши или, на худой конец, ящерицы и пауки. Но никто не пищал, свисая с потолка, и не шуршал, ползая среди камней. Только редкие капли, доносившиеся откуда-то словно из глубины пещеры. Таринор шаг за шагом продвигался дальше в сторону звука капель, но вдруг непроглядный мрак впереди закончился, и лампа осветила голую каменную стену. Тупик. Пещера оказалась абсолютно пустой. В сознании наёмника пронеслась шальная мысль, что, может быть, в этом самый момент вход в пещеру заваливают огромным камнем, чтобы не дать ему выбраться. Он задержал дыхание и прислушался, но кроме редких, но мерных капель, услышал только собственное участившееся сердцебиение.

— Тянет же меня в такие истории. И как только я до сих пор жив? — проговорил про себя Таринор. — По ту сторону что-то есть? Откуда-то же должен доноситься звук. Может быть, через трещину?

Наёмник провёл ладонью по серой шершавой поверхности. Известняк. Дождевая пещера, в этих местах таких немало. Он и сам не раз проводил ночи в таких, спасаясь от непогоды. Вот только ни одна из них не была столь чистой, словно кто-то провёл здесь уборку, счистив паутину и выгнав летучих мышей. Да и запах мяса. Не почудился же он? Но на всём протяжении лаза он ни разу не наступил в лужицу крови и ни одна кость не треснула под его ногой.

Таринор уже решил было, что ошибся пещерой и собрался повернуть назад, как вдруг в одном месте ладонь провалилась в стену, словно в дыру, хотя поверхность камня выглядела совершенно целой. Он резко отдёрнул руку, пытаясь понять, что происходит. Наёмник осторожно прикоснулся к стене в том же месте, но не ощутил камня: рука прошла сквозь известняк, будто через облачко дыма, хотя на вид стена была совершенно непроходимой.

Иллюзия. Таринор пошарил рукой по ту сторону мнимой стены. Эта иллюзия прикрывала проход высотой примерно в человеческой рост, а воздух по ту сторону был заметно теплее, хоть запах будто стал чуть сильнее. Подавив в себе страх, наёмник шагнул через иллюзорную стену. Странное ощущение: вот к лицу приближается камень, столкновение кажется неизбежным, но мгновение спустя видишь уже другую стену, освещённую лампой на груди.

Ещё один тупик? Кому понадобилось прикрывать тупик иллюзией? Здешняя темнота казалась ещё более густой, чем прежде. Свет с трудом пробивался сквозь неё, как через дым. Она словно обволакивала, забиралась в лёгкие, мешая дышать, затуманивала не только зрение, но и разум. Но то была просто ещё одна иллюзия, и после глубокого вдоха дышать стало по-прежнему легко.

Наёмник сделал шаг и внезапно услышал шорох. Он тут же повернулся в сторону звука, выставив вперёд меч. Он здесь не один, или просто чудится? Лампа осветила исполинские сталагмиты, напоминающие клыки гигантского зверя в человеческий рост. Это на них с потолка падали капли.

Таринор повернулся, чтобы осветить другую часть пещеры, но вдруг ясно услышал звук дыхания, даже скорее короткого выдоха, будто кто-то пытался не дышать, чтобы не привлечь внимания. Он донёсся прямо из-за спины, и наёмник резко обернулся, выставив перед собой меч. За звуком вновь последовала тишина. Становилось жутко. Похоже, эта часть пещеры была совсем небольшой. Единственным местом, за которым можно было спрятаться, были сталагмиты, вот только не было ясно, достаточно ли там места.

Наёмник принялся осторожно обходить каменные изваяния. Под ногами раздался хруст — пол усыпали обглоданные кости. Некоторые из них сложили кучкой, а сверху на ней лежали кости, на которых ещё осталось немного мяса. Вряд ли такое мог оставить оголодавший хищник. Когда Таринор взглянул под ноги, огонёк в лампе заколебался. Всё стихло. Наёмник отчётливо слышал стук собственного сердца. Дыхание учащалось, а путаница в мыслях усиливалась с каждой секундой напряжённого ожидания. Вдруг едва слышный звук заставил Таринора обернуться.

Резкий поворот с выставленным вперёд клинком окончился звоном стали. Наёмник парировал удар неизвестного противника и тут же пнул его, не успев толком разглядеть. Пинок откинул напавшего к каменной стене. Глухой удар, сдавленный кашель. Он ударился о камень, но устоял на ногах. Этого мгновения хватило, чтобы заметить, что противник прикрывает то место, где должно быть лицо. Но разглядеть его Таринор не успел: противник двигался так резко и стремительно, что очертания размывались. Казалось, будто он соткан из самой темноты, наполняющей пещеру.

Наёмник сделал выпад, но противник отпрянул в сторону, и клинок рассёк лишь воздух. Таринор потерял его из вида, но от внезапного удара его спас неожиданный хруст: противник наступил на остатки собственной трапезы. Резкий разворот — и сталь, наконец, нашла свою цель. Пещеру огласил короткий вскрик и звон металла, противник повалился на каменный пол пещеры, выронив оружие. Он вжимался в стену и прикрывал лицо рукой, тяжело дышал и шипел. По-прежнему держа наготове меч с полоской крови на лезвии, Таринор пнул лежащий рядом короткий чёрный клинок, и наконец, смог увидеть, что за диковинное существо доставило ему столько проблем.

Неровный свет освещал худощавого, даже тощего, незнакомца, который мог бы сойти за человека, если бы не длинные, неестественно белые волосы, бледно-серая кожа и заострённые уши. Скуластое лицо имело тонкие хищные черты, и было искажено болью, а взгляд выражал лютую животную ненависть. Со лба к уголку губ, прямо через левый глаз, спускались причудливые символы, чёрной краской намалёванные прямо на коже. Во взгляде читались отчаяние и злоба. Он напоминал загнанного в угол зверя, готового к последнему отчаянному прыжку.

— А я ведь думал, про упырей — это всё сказки, детей пугать… — проговорил Таринор.

В ответ тот что-то яростно прошипел на неизвестном наёмнику языке.

— Нет, всё же ты не упырь. Хотя если б я увидел тебя волочащим овечью тушу… — Таринор заметил прижатую к неровно вздымающейся груди существа руку, из которой сочилась тёмно-алая кровь, пачкая и без того не особенно чистую рубаху. — Крепко я тебя порезал. Кто ж ты такой?

— Reva nin! — сорвалось с бледных губ. — Reva nin feige!

Таринор пригляделся к символам на бледном лице противника, и тут наёмника осенило: ему удалось изловить самого настоящего тёмного эльфа. И, возможно, сломать ему рёбра.

— Надо б тебя связать да возвращаться, — Таринор вынул из сумки верёвку и принялся вязать побеждённому ноги. Удивительно, но тот и не пытался сопротивляться.