Пыль и сталь (СИ) - Карпов Илья Витальевич

Пыль и сталь

Глава 1

— Прости меня, Мерайя.

Дверь королевских покоев с грохотом распахнулась, и первым в комнату ворвался человек в нагруднике, испещрённом глубокими царапинами и вмятинами. Покрывала доспех красная накидка, изрезанная в лохмотья, а в кольчуге под ним кое-где недоставало колец. Тяжело дыша, он снял с головы шлем, стянул мокрый от пота подшлемник и утёр небритое лицо рукавом. Сжатый в руке меч покрывала запёкшаяся кровь.

Следом за ним быстрым шагом вошёл статный темноволосый мужчина в искусно сделанной цельнокованой кирасе, держа шлем под мышкой. Он выглядел ощутимо старше, а его безупречный кроваво-алый плащ украшало вышитое золотой нитью изображение грифона с растопыренными когтями. Из ножен на поясе торчала рукоять меча, отделанная белоснежной костью, с навершием в виде когтистой лапы, сжимающей драгоценный камень, и тонким золотым узором на гарде. Больше символ власти, чем оружие. Впрочем, вряд ли обладатель меча смог бы использовать его по назначению: правая рука оканчивалась завязанным в узел рукавом.

— Закрой дверь, Таринор! — скомандовал он и обратил взгляд на того единственного, кто находился в комнате, кроме них. — Наконец-то, всё кончено.

На краю богато украшенного ложа сидел исхудавший человек, облачённый в чёрный бархат с вышитым на груди золотым орлом. Его аккуратно причёсанные волосы, некогда были чёрными, теперь же стали наполовину седыми. Он глядел в пол потухшим мутным взглядом и сжимал в дрожащих руках белый платок. Рядом лежала искусно сделанная золотая корона в виде орла, раскинувшего крылья, украшенные самоцветными камнями и жемчугом. На полу стояла почти опустевшая бутылка вина.

— Прости меня, Мерайя, — повторил человек, не обращая взгляда на вошедших.

— Совсем лишился рассудка, как я и говорил, — брезгливо произнёс однорукий и медленно зашагал вперёд. — Король Альберт Эркенвальд дрожит в захваченном замке. Но не у себя, а в бывших покоях королевы. Там, где испустила последний вздох его жена. Моя несчастная сестра…

— Велите связать его сейчас или позвать остальных, лорд Одеринг?

— Связать? О нет, он понесёт наказание немедленно. Я слишком долго ждал и слишком много потерял, чтобы оставлять его в живых.

— Но как… — Таринор опешил. — Как же заложники в Одерхолде, милорд? Вы ведь хотели схватить короля и передать имперцам в обмен на них.

— Узнав о смерти Альберта Эркенвальда, имперским силам будет незачем удерживать Одерхолд. Моему замку ничего не грозит, — спокойно ответил лорд. Он потянулся покалеченной рукой к ножнам на поясе: — Проклятье! Никак не привыкну… Ты обезглавишь его, Таринор. А я в последний раз посмотрю его поганому величеству в глаза.

— Но ведь имперцы казнят там всех до единого. Сразу же, как только узнают о его смерти. Там ведь сотни ваших солдат, и… ваша мать, в конце концов.

— Старуху они не тронут, — невозмутимо парировал лорд.

— Но там ведь и ваш племянник, юный Эрвин. Его имперцы не пощадят. Как вы посмотрите в глаза его брату? Он же сейчас во дворе, прямо под окнами. Надеется, что короля обменяют на пленных, и не простит, если…

— Не забывайся, — нахмурился лорд Одеринг. — Хоть я и обязан тебе жизнью, хоть ты мой телохранитель, но ты всё ещё наёмник. Продолжение моей руки, остриё моего меча. Ослушаешься приказа — клянусь, живым Чёрный замок не покинешь!

Таринор посмотрел на сидящего на кровати короля. За всё это время тот ни разу не поднял взгляда, лишь повторял одну и ту же фразу. Его величество смирился с собственной участью.

— Чёрт тебя дери! — вскричал лорд Одеринг. — Судьба этого слизняка уже предрешена. Будь у меня обе руки, справился бы и сам. Я могу позвать сира Гильяма, он сделает всё без вопросов, но тогда следом жизни лишишься ты. Приказываю в последний раз: обезглавь Альберта Эркенвальда.

— Слушаюсь, милорд, — опустив взгляд ответил Таринор.

Лорд Одеринг стащил короля с кровати и поставил на колени. Тот и не думал сопротивляться.

— Последний штрих, — сказал он, надевая корону на влажные от пота волосы короля.

Через балкон с улицы доносились постепенно стихающие звуки битвы.

— Пусть Альберт Эркенвальд будет похож на короля хотя бы в последние мгновения своей никчёмной жизни. А когда я выйду к своим людям с его головой, эта проклятая война, наконец, закончится. Не медли, чёрт тебя дери! Покончим с этим здесь и сейчас! Убей его!

Клинок медленно поднялся над влажной от пота шеей. Дыхание короля судорожно прерывалось, а корона едва держалась на дрожащей голове.

— Давай! — голос лорда был полон нетерпения. — Сейчас же!

— Прости меня, Мерайя, — сорвалось с высохших губ короля. Он зажмурился, что есть сил, делая последний в своей жизни вдох.

Короткий взмах — и холодная сталь легко рассекла горячую плоть. Голова покатилась по каменному полу королевских покоев, а обезглавленное тело безвольно рухнуло, проливая благородную кровь. Корона со звоном ударилась о мраморный пол, потеряв несколько жемчужин и огненных капель янтаря, и покатилась к ногам лорда Одеринга.

— Наконец-то, — его голос, что ещё несколько мгновений назад полный нетерпения, теперь звучал умиротворённо. Лорд поднял испачканную в крови корону и задумчиво проговорил: — Моя сестра отомщена. А теперь мой долг носить корону того, кто принёс ей смерть.

— Вы слышали его последние слова, милорд? — наёмник стоял у бездыханного тела и сжимал в руках окровавленный меч. Вид у него был угрюмый, а взгляд устремлялся то на держащего корону лорда, то на мёртвого короля.

— Прекрасно слышал. Слова этого человека ничего не значили для меня неделю назад, на переговорах. Ничего не значат и теперь.

— Даже слова о том, что он любил вашу сестру?

— И поэтому обрёк её на смерть?! — вдруг вспыхнул лорд Одеринг. — Мои лекари могли спасти и её, и ребёнка! Я просил его отправить Мерайю в Одерхолд, я умолял его. Но этот ревнивец не желал меня слушать. Пошёл на поводу слухов и решил убедиться лично…

— Но ведь он собственными глазами видел рыжие волосы новорождённого сына, — продолжал наёмник. — И даже после этого говорил, что любит её, сожалел о её смерти. Мы ведь оба видели его лицо, его глаза, полные слёз, когда он говорил об этом.

— Моя сестра была ему верна, — сквозь зубы проговорил лорд. — Короля ослепила ревность. Он был уверен в измене жены настолько, что был готов увидеть подтверждение этому, даже если бы они с мальчиком были похожи, как две капли воды. Уверен, разговоры о том, что мальчик оказался слишком слаб, чтобы жить — тоже враньё, и после смерти Мерайи, он принялся за ребёнка. Этот обезумевший от ревности ублюдок отнял у меня и сестру, и племянника. Теперь он мёртв, а они отомщены. Это ли не справедливость?

— Если бы его убили вы, милорд. Но ведь пал он от моей руки, — с горечью в голосе проговорил наёмник. — Я не имел права…

— Тем унизительнее для него. Потомок самого Эдельберта Завоевателя убит безродным простолюдином. Зарезан, как свинья.

— Вот дерьмо… — наёмник положил ладонь на лоб. — Теперь все они погибнут. Все те, кого имперцы держат в Одерхолде… Корвин, Мэл, коротышка Филберт. Мы сражались бок о бок, пили после победы при Лейдеране… Столько славных парней… Они ведь надеялись… Надеялись на вас и… меня. Это просто… Неправильно…

— Ещё одно слово, Таринор, и клянусь богами…

— Но Эдвальд…

— Замолчи! Отныне ты больше не вправе называть меня по имени, — свирепо проговорил лорд Одеринг, надевая корону на растрёпанные тёмные волосы. — Теперь всё будет иначе! Эта война раз и навсегда изгнала имперцев с наших земель. Весь последний год они теряли территории, теряли союзников, и теперь, когда они обезглавлены, им придётся оставить Энгату. После трёх сотен лет под пятой чужестранцев, земли наших предков наконец-то вернутся под нашу власть! А за погибших пленных я выпью на победном пиршестве. Они такие же жертвы войны, как и все остальные, кто сложил голову ради великой цели!