Гений страсти, или Сезон брачной охоты - Екатерина Гринева

Все мы стали другими, все изменились… Все нервничали, ожидая какого-то разрешения ситуации. Но чего? Чего они ждут?

На это раз кофе у Иры получился получше. Так, рассуждаю дальше! Ульяна приняла Гришу, не показав никаких особых эмоций. Может быть, она ждала его визита? Но Ульяна вообще невозмутимая девушка, и такая реакция вполне в ее духе. Но вот почему она несколько раз подчеркнула, что продавать ролик ей невыгодно? А что, если… Я замерла. Если она хочет отвести от себя подозрения, потому что в основе ее поступка лежат какие-то совершенно иные мотивы – не выгода, а, допустим, страх? Но что могло ее подвигнуть к этому? Шантаж? А чем же можно шантажировать Ульяну?

Я потерла виски, в них пульсировала боль, резкая, острая. На чем я остановилась? На Ульяне… Как у меня вообще возникла эта мысль – заподозрить ее? Я подумала об Ульяне в последнюю очередь, когда перебирала все кандидатуры своих сотрудников. А Ирочка? Ее я подозреваю? А Гришу? Своего верного друга и соратника? У Ирочки мог быть мотив – деньги… Ей надоело жить с теткой, «поглощавшей» телесериалы в немереных количествах и вечно учившей Ирочку «жить». Мотив выгоды мог иметься у Марка: хотел, допустим, поразить свою «новую любовь» шикарными подарками. А Гриша? Какой у него мотив… А Тамара Петровна? Тоже деньги? У ее мужа периодически возникают проблемы с работой, вот он и подговорил ее разом решить все их денежно-финансовые проблемы? Разве такое невозможно? Вполне… Тамара Петровна – восточная женщина, она всецело находится под влиянием своего мужа. Когда я с ним общалась, мне показалось, что он – весьма себялюбивый тип, холодный и расчетливый…

Подозреваются все… Кроме Гриши… А еще кто-то написал письмо и подсунул эту бумажку в его портфель. Возможно, эта идея пришла в голову похитителя спонтанно. Гриша назначил этому человеку встречу, тот быстренько написал письмо и при первой же возможности подложил в его портфель. Но в таком случае он сильно рисковал: Гриша мог обнаружить письмо только через неделю… среди всех прочих бумаг и документов… Наверняка тот, кто его подсунул, рассчитывал на скорое обнаружение этого письма. Или он действовал наобум и вообще ни о чем не думал? Как только Гриша ему позвонил – он сразу и настрочил письмо? Но какую цель он этим преследовал? Напугать нас? Предупредить? Но зачем?

Я перевела взгляд на круглые часы, висевшие на стене. Рабочий день уже пять минут тому назад закончился.

– Ирочка! – крикнула я.

– Да? – она появилась в дверях.

– Все уже ушли?

– По-моему, да. Я могу проверить.

– Будь добра…

Я придвинула к себе папку с бумагами, но работать все равно не могла. Текущие заказы, проекты… Но мысли мои были далеко от работы. Нет, так не годится! Я сердито отодвинула папку и обхватила голову руками. Я руководитель фирмы, и, что бы ни случилось, должна выполнять свои обязанности, работать над текущими проектами; иначе заказчики сразу просекут мою слабину и перекинутся к другим фирмам. Репутация в бизнесе – вещь дорогая, ценная, а в рекламном бизнесе – вдвойне. Все считают себя крутыми и хотят, чтобы их «товар» был «самым-самым», малейшей оплошности никто никому не прощает, и все время сравнивают себя с «соседом». Не дай Бог, у конкурента твоего реклама лучше, тогда уж точно без упреков в непрофессионализме и халтуре не обойтись. Заказчик – как жених, выбирающий себе невесту: то одна ему не подходит, то другая… Да еще этот Шаповалов, чтобы ему было неладно… Гриша мне фактически ультиматум выдвинул: либо мы работаем с Шаповаловым, либо я ухожу. И это – кроткий, безобидный Гриша, который всегда был на вторых ролях, был моей верной тенью! Какая муха его укусила? Да, заказ Шаповалова был выгодным, но мы не умрем, если откажемся от него. У зама не было резона выдвигать мне такой ультиматум. Или все-таки был? А я его проглядела?

Все было не так, как обычно… Нужно вызвать Гришу, поговорить с ним. Разъяснить ему про ситуацию с Шаповаловым, в конце концов, – надавить на него, если у меня не получится по-хорошему…

– Ирочка! Ирочка! – позвала я. Нет ответа. Может быть, она отлучилась в туалет? Я подошла к окну… Ульяна садилась в машину – белый «феррари». Может быть, поговорить с ней? Она же предлагала свою помощь…

Я набрала ее номер и услышала бодрую мелодию Шумана. Ульяна откликнулась не сразу.

– Да, Влада Георгиевна!

– Ты уезжаешь? – вопрос был бессмысленным, учитывая, что я видела, как она села в машину.

– Да. Рабочий день уже закончился. Я вам нужна?

– Нет. Вообще-то…

Тяжесть, давившую на мои плечи, мне хотелось с кем-то разделить, иначе я просто загнусь под этой глыбой! Может быть, Ульяна даст мне какой-то совет? Как она хотела мне помочь? Что собирались предложить мне? Ульяна не станет трепать языком. Я обрисую ей положение вкратце и спрошу, что делать…

– Подожди, я сейчас спущусь. Минут через пять. Ладно?

– Хорошо, я подожду вас в машине…

Где-то в коридоре хлопнула дверь.

– Ира!

Я вышла в приемную. Куда, черт возьми, запропастилась моя секретарша? Куда она делась? Уволю, и все! Что она себе позволяет…

Туалет расположился в конце коридора. Длинный коридор, стильный серо-серебристый ковролин, заглушавший шаги, который я купила в первую очередь, когда мы сюда переехали, и я радовалась ему как ребенок. Это помещение с пятью комнатами, включавшими и роскошную комнату для переговоров, оказалось самым лучшим подарком за всю мою жизнь. И я с гордостью вышагивала по коридору, где на стенах висели абстрактные картины, купленные мной в одной из модных московских галерей. В конце его был туалет, отделанный мрамором. Ремонт, сделанный четыре года тому назад, влетел мне в копеечку, но я об этом не жалела. Замызганные писсуары и разбитые раковины всегда наводили на меня тоску… В туалете свет не горел. Я толкнула дверь и – слишком поздно! – уловила чье-то дыхание над своим ухом. Я не успела ничего сделать: мощный удар, от которого у меня посыпались искры из глаз, уложил меня на пол…

Очнулась я оттого, что кто-то звал меня по имени… Откуда-то издалека. Я лежала на мокром кафеле. Попыталась подняться, но у меня ничего не получилось… Из моего горла вылетел натужный хрип, и я вдруг подумала, что мне повредили связки… и я теперь не могу говорить. От отчаяния и бессилия слезы хлынули из моих глаз… Я ударила рукой по полу и услышала лишь слабый звук, как будто плеснули водой на пол. Господи, меня же не услышат!

– Влада Георгиевна! Где вы? – хлопали двери. Меня искали! Ульяна не найдет меня и уедет… а я останусь здесь одна… И меня скоро добьют. Приподнявшись на локтях, я попыталась подползти к двери и в итоге продвинулась сантиметров на тридцать вперед. Все тело болело. Я застонала и стиснула зубы…