Магниты - Наталья Способина

из-за стола и к окну побежал. Открывать его начал. Ваш сын вмешался, они поссорились…

— Ну, может, ему просто душно стало? — резонно заметил босс.

— Ну да, он выглядел так, будто ему дышать нечем, но…

— Понятно. Ты не пугайся. У него бывают панические атаки. Не опасно. Просто плохо в моменте.

— А давно у него так? — спросила Яна, кутаясь в плед.

— С тех пор, как родители погибли.

Босс смотрел внимательно, будто отслеживал Янину реакцию. Она не знала, что именно он хочет увидеть, поэтому спросила:

— А как они погибли?

На самом деле о гибели Алексея Волкова она знала мало. Мама ограничилась словами «погиб в авиакатастрофе», и Яне пришлось собирать сплетни по крупицам, хотя вообще-то речь шла о ее отце.

Кажется, Лев Константинович тоже об этом подумал, потому что шумно выдохнул и, переведя взгляд на стену, негромко произнес:

— Самолет, который пилотировал Лёшка, разбился в горах.

— Маленький?

— Что? — Лев Константинович, будто очнувшись, посмотрел на Яну.

— Самолет был маленький?

— Легкомоторный, — сказал босс, а потом встал из-за стола и вышел из кухни. Впрочем, тут же вернулся, держа в руках фотографию в рамочке. — Вот он.

Босс протянул ей фото, и Яна застыла. Да, она догадывалась, что мать знала, что делает, но все равно испытала шок, увидев копию самолета с наклейки в сегодняшнем буклете. Взяв в руки фото, она сосредоточилась на лицах людей, стоявших рядом с самолетом. Алексей Волков и Лев Крестовский над чем-то смеялись, еще не зная о том, что одного из них скоро не станет. Яна вновь вспомнила бледного Диму, сидевшего на заднем сиденье машины и безучастно кивавшего на слова Маши, и на ее глаза навернулись слезы.

Лев Константинович вытащил рамку из ее судорожно сжатых пальцев и присел рядом на диванчик.

— Янка-Янка, — вздохнул он и неожиданно притянул ее к себе.

Это стало последней каплей: Яна все-таки разрыдалась. Она рыдала, уткнувшись носом в мягкую домашнюю футболку Льва Константиновича, и мечтала рассказать ему правду. Он ведь умный, сильный, он точно поможет. Вот только она не была уверена, что он простит ее. Это ведь по ее вине Диму накрыло панической атакой. Диму он знает всю жизнь, а с ней общается меньше года, и то вынужденно. Яна громко всхлипнула, готовая отдать что угодно, чтобы рядом с ней был человек, который вот так же заботился бы о ней, как Лев Константинович о Диме, которому было бы не все равно, что с ней.

— Ну-ну... Хочешь, завтра выходной возьми? Только индусам напиши с утра, не забудь.

Яна замотала головой:

— Нет, я лучше на работу.

— Ну, как знаешь, — протянул Лев Константинович и погладил ее по голове.

Интересно, а с Димой он настаивает до последнего, если считает, что тому лучше отдохнуть, например? Ревность к брату была гадкой, особенно после сегодняшнего, но Яна, захлебнувшаяся в жалости к себе и чувстве собственной ненужности, ничего не могла с этим поделать.

В дверь квартиры неожиданно позвонили, и она, вздрог­нув, отстранилась. Ее испуганный взгляд замер на влажном пятне на футболке босса.

— Я вам футболку тушью испачкала, — прошептала Яна.

— Постираем, — усмехнулся Лев Константинович и потрепал ее по волосам, как маленького ребенка. — Там курьер продукты привез.

Лев Константинович ушел открывать, а Яна закуталась в плед по самые глаза, размышляя о том, имеет ли она право сидеть здесь и плакать у босса на плече. Это было в высшей степени непрофессионально и, возможно, выглядело даже двусмысленно. А что, если он подумает, будто она пытается завязать с ним какие-либо отношения вне работы? От этой мысли Яну будто кипятком окатило. Да, Лев Константинович ей нравился. Отрицать это было глупо. Но самым главным для нее было его доброе отношение. Стоило ли это романа, наверняка кратковременного, с последующей потерей его хорошего отношения? Определенно, нет.

Яна так увлеклась размышлениями, что вздрогнула, услышав холодное:

— Добрый вечер.

Роман Крестовский прислонился плечом к дверному косяку и натянул рукава толстовки на кулаки, будто ему было холодно, а потом под взглядом Яны сложил руки на груди и склонил голову набок, рассматривая ее так, как ученый рассматривает опытный образец. Было видно, что в данный момент никаких теплых чувств Яна у него не вызывает. Даже та видимость хорошего отношения, которую он демонстрировал в офисе и на заводе, испарилась без следа.

Яна вспомнила, как хотела сегодня ему понравиться, потому что он выглядел очень надежным и спокойным на фоне всего случившегося, и ей стало стыдно.

— Добрый, — пробормотала она и, проведя рукой по волосам в попытке их пригладить, вымученно улыбнулась. Ответной улыбки не последовало.

— Не ожидал застать вас здесь, — все тем же тоном произнес Роман и повел плечами, как будто поежился от хо­лода.

— Проходи. Чай будешь? — Лев Константинович протиснулся мимо сына на кухню, хлопнув того по плечу.

— Нет, спасибо, — убийственно вежливым тоном ответил Роман, сверля Яну взглядом. — Не буду мешать.

— Вы не помешаете, — спохватилась Яна, наконец сообразив, что Роман подумал о том же, о чем она сама размышляла пять минут назад, и едва не задохнулась от неловкости.

— Пап, на минуту? — Роман наконец отвел от нее взгляд и повернулся к отцу.

Лев Константинович вздохнул и вышел с сыном в прихожую, а Яна натянула плед на голову, мечтая провалиться сквозь землю. Дрожащей рукой она вытащила из кармана телефон и заказала такси, так и не выбравшись из-под пледа.

Хлопнула входная дверь, и Лев Константинович появился на пороге кухни.

— Простите, что у вас из-за меня проблемы с сыном, — скороговоркой выпалила Яна из своего укрытия и добавила: — Такси будет через пять минут.

— Хорошо, — ответил босс, хотя Яна ожидала услышать, что она не виновата ни в каких проблемах. Но он лишь подошел к столу и молча отпил из своей кружки, разглядывая что-то в темном прямоугольнике окна.

Будь на ее месте Дима или Лена, он вел бы себя по-другому. В этом Яна была уверена на все сто.

Глава 10

Можно все разрушать и наивно надеяться выжить.

Тамару Михайловну отпустили на выходные, и выползшая из комнаты Лялька удивилась, услышав смех, доносившийся из кухни. Димка с Сергеем — невиданное дело — вполне по-домашнему что-то там готовили. Лялька остановилась на пороге и некоторое время на них смотрела.

Они оба были босиком, оба в джинсах и серых футболках. Димка с чем-то возился за кухонным столом, а Сергей за обеденным нарезал луковицу большими кольцами.

— У нас тут кулинарное шоу снимают? — не выдержала Лялька, и Димка на нее оглянулся.

— Сегодня на кухне мужской день, так что гуляй, — объявил он.

— Пойду, пожалуй, закажу что-нибудь безопасное из доставки, — посмотрев на Сергея, сообщила Лялька.

Тот улыбнулся в ответ, и Лялька вдруг подумала, что они очень похожи на семью, когда вот так… все вместе, за общим делом.

— Помоешь яблоки? — спросил Сергей, как будто угадал, о чем она думала.

— А как же мужской день? — ответила Лялька и, конечно же, отправилась мыть яблоки. А потом еще кормить яблоком Димку, у которого руки были измазаны в заливке для шашлыков. И это тоже было очень похоже на то, как бывает в нормальных семьях.

Крестовские приехали в районе пяти, и стоило Ромке выйти из машины, как сегодняшний день, который до этого выглядел почти идеальным, почти семейным, почти настоящим, отшвырнул прочь все эти мешающие «почти».

Открыв заднюю дверь, Ромка достал с сиденья букет, и у Ляльки сердце заколотилось с такой скоростью, что она всерьез испугалась, что оно разорвется.

Димка, успевший к тому моменту поздороваться с дядей Лёвой и дожидавшийся, пока Ромка вынырнет из машины, уставился на букет и выдал:

— Фига ты. Это в честь чего?

Ляльке захотелось огреть Димку чем-нибудь тяжелым. Ромка пожал его протянутую руку и веско произнес:

— Это для поднятия настроения, — и улыбнулся Ляльке.

Димка