Вниз, сквозь ветки и кости - Шеннон Макгвайр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что она надела очки и увидела мир таким, каков он был, – резким, ярким и неумолимым.
Она нашла доктора Блика в помещении мельницы; на столе для вскрытий лежала большая коричневая летучая мышь, мягкие перепонки крыльев были пробиты гвоздями. Ее пасть ради предосторожности набили чесноком и лепестками роз. В летучей мыши не было ничего такого, что доказывало бы, что эта мышь – какой-нибудь залетный вампир, но также не было ничего, что доказывало бы, что это не так.
– Мне нужно, чтобы ты сходила в деревню, – сказал доктор Блик, не поднимая головы. Искусно сделанная лупа закрывала его левый глаз, ужасающе увеличивая внутренние органы летучей мыши. – У нас заканчиваются аконит, мышьяк и шоколадное печенье.
– До сих пор не понимаю, откуда здесь шоколад, – сказала Джек. – Какао растет в тропическом климате. Здесь явно не тропический климат.
– Кошмарные твари, что обитают в водах залива, топят корабли и забирают груз, а потом меняют его в деревнях на водку, – ответил доктор Блик. – Таким же образом мы получаем ром, чай и иногда статуэтки неведомых идолов.
– Но откуда эти корабли приплывают?
– Издалека. – Доктор Блик наконец поднял голову, вовсе не скрывая раздражения. – Если ты не можешь препарировать, воскрешать или решать иные научные проблемы, связанные с морем, оставь его в покое, ученица.
– Да, сэр, – сказала Джек.
Остальная часть сказанного доктором Бликом наконец дошла до нее.
Она распахнула глаза:
– В деревню, сэр?
– Неужели за часы, что ты провела со своей грудастой подружкой, у тебя пропали те остатки куцего разума, что имелись? У меня нет никакого желания брать нового ученика как раз тогда, когда я обучил тебя достаточно, чтобы ты наконец была полезна. Да, Джек, в деревню. Нам кое-что нужно. Ты ученица. Ты принесешь необходимое.
– Но, сэр… – Джек глянула на окно. Солнце, каким бы оно ни было, висело над горизонтом опасно низко. – Ночь уже близко.
– Вот поэтому ты приобретешь аконит как средство от оборотней. Горгульи с Пустошей не доставят проблем. Они до сих пор благодарны за то, что мы в прошлом месяце подремонтировали их вожака. Что до вампиров, гм… Тебе можно не беспокоиться в этом отношении.
Джек хотела возразить. Уже открыла рот, чтобы возразить. И снова закрыла его, сообразив, что проиграет в этом споре.
– Можно проводить Алексис до дома? – спросила она.
– Если ты не опоздаешь за покупками, мне все равно, что ты будешь делать, – ответил доктор Блик. – Передавай привет ее семье.
– Да, сэр, – сказала Джек.
Передать привет семье Алексис от доктора Блика, скорее всего, означало, что домой придется возвращаться как минимум с котелком рагу и буханкой хлеба. Они помнили, что он вернул им дочь, более того, они знали, что Алексис – красавица: смерть и последующее воскрешение защитили ее от вечного вампиризма. За одно только это они будут благодарны ему, пока не погаснут звезды. Джек взяла стоящую у двери корзину, отсчитала двадцать маленьких золотых монет с ликом Господина из жестянки, где они держали деньги на текущие расходы.
Затем, слегка ссутулившись, она пошла сказать Алексис, что они уходят.
Доктор Блик дождался, пока она выйдет, затем вздохнул, покачал головой и потянулся за очередным скальпелем. Джек была превосходной ученицей, жадной до знаний, достаточно послушной, чтобы ее стоило обучать, достаточно непокорной, чтобы о ней стоило заботиться. Когда-нибудь она станет хорошим доктором, если Пустоши захотят оставить ее надолго. В этом-то и была проблема.
На Пустошах рождалось очень мало людей.
Алексис, которая безмятежно считала, что так и должен быть устроен мир, была скорее исключением, чем нормой. В отличие от миров, которые поддерживали собственное здоровое население, недружелюбным к человеческой жизни Пустошам не удавалось добиться этого. Поэтому они создавали двери в других мирах, собирая детей, которые могли бы здесь прижиться, и затем они позволяли тому, что должно было бы происходить естественным путем… произойти.
Доктор Блик родился не в Пустошах. Честно сказать, и Господин тоже. Господин жил здесь несколько веков; доктор Блик – несколько десятилетий. Достаточно для того, чтобы пройти обучение у своей наставницы, костлявой доктора Гаст, которую когда-то обучал ее наставник. Он знал, что однажды умрет и никакая молния уже не вернет его назад. Временами ему казалось, что он только рад будет этому окончательному отпуску, когда его уже не будут приглашать играть второсортного злодея в этой пьесе – который в сравнении с бо́льшим злом невольно выглядел героем.
Он родился не в Пустошах, но пробыл здесь достаточно долго, чтобы разобраться в том, что происходит.
Господин взял Джилл в качестве последней дочери. По ночам она гуляла по крепостным стенам, улыбаясь и что-то напевая себе под нос; с каждым днем в ней оставалось все меньше человеческого. Она еще не стала вампиром и не станет в ближайшие пару лет, но было… тревожно… что дверь открылась и пропустила в Пустоши двоих настолько похожих и одновременно настолько расположенных к противоположным ролям детей.
Устала ли Луна, всевидящая и всеопределяющая, от Господина, как Она уставала от многих вампиров-повелителей до него? Джилл могла стать по-настоящему жестокой заменой, когда потеряет последние остатки человеческого. Доктор Блик мог предвидеть, что случится с момента окончательной трансформации Джилл. Джек, несмотря на то что у нее практически не осталось ничего общего с сестрой, хотя и предпочитала всеми способами избегать сладострастного внимания Господина, все же была одной крови с Джилл. Она не простит Господину, что тот отнял у нее сестру. Решительный безумный ученый мог сравниться с любым чудовищем – ученые были человеческой стороной обязательного баланса между правящими феодальными домами на этих берегах, – и доктор мог легко представить, как Господин будет повержен, а его новое яркое дитя взойдет на трон, бессердечное и жестокое.
Джек и Джилл были историей, которая на глазах становилась реальностью, и он не знал, как это остановить. Поэтому да, он пытался устроить так, чтобы сестры встретились. Ему было нужно, чтобы Джилл вспомнила, что Джек существует и что Джек – человек, тогда логика сказала бы Джилл, что она тоже человек.
Возможно, это единственное, что могло их спасти.
* * *
Алексис снова села, заслышав шаги Джек, и, увидев выражение ее лица, нахмурилась.
– Что-то непохоже на «все улажено, а теперь поцелуй меня еще», – сказала она.
– Так и есть, – ответила Джек. – Доктор Блик хочет,
