Опекун - Виктория Лукьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он отвечает на мое желание. Подхватывает на руки, размыкая мокрый жадный поцелуй.
Я наконец-то могу вдохнуть полной грудью, но практически сразу теряю весь накопленный воздух, когда оказываюсь в его руках. Халат съезжает, пояс держится на слабом узле. А он… Он смотрит в мои глаза, и я честное слово немею от восторга. Потому что в его темных, почти черных глазах вижу только себя. Только я, и пусть весь чертов мир подождет.
Я цепляюсь за его плечи, прижимаюсь, неотрывно смотря в глаза. Он отвечает тем же: прижимает меня к себе, смотрит так проникновенно, аж дух захватывает. Несет из кухни, минует комнату за комнатой, пока мы не оказываемся в моей спальне. Самая дальняя комната, о которой он наверняка знает.
Останавливаемся около кровати.
Первая волна страха, едва уловимая, но все же появившаяся накатывает на меня именно здесь. Я же понимаю, что будет дальше. Понимаю, страшусь в некоторой степени, но не хочу показывать ему свою уязвимость. Иначе он передумает, и тогда…
Я не успеваю развить мысль, как из головы напрочь выветриваются все страхи.
Меня вновь целуют. Нежно, почти ранимо. И это подкупает. Наверное, он знает. Догадывается и делает все, чтобы я не беспокоилась. Он всегда делал всё так, чтобы я была в безопасности. И я могу ему доверять.
Не сразу понимаю, что оказываюсь в кровати. Матрас под нами пружинит и прогибается. Мне нравится, как я оказываюсь пригвожденной чужим весом. Мне неожиданно нравится ощущать его тело на себе.
Ян.
Я хочу называть его по имени. Я буду называть его по имени, но чуть позже. Сейчас не тот момент, чтобы говорить. Лучше молчать, тем более нашим губам есть чем заняться.
Мы целуемся, кажется, несметное количество минут, пока я не понимаю, что Ян лежит уже не на мне, а рядом. Наш поцелуй заканчивается, но мы не перестаем смотреть друг на друга. Глаза в глаза. И от этого сердце бешено колотится. Уверена, его мышца такая же живая, как и моя. Хочется дотронуться, но я пока не шевелюсь. Жду следующего шага. Да и на движения сил нет. Тело будто парализовано.
Ян поднимает руку и кладет ее на мой живот. Халат в беспорядке, узел пояса окончательно разболтался. Ян доводит дело до конца, и теперь мое тело не скрывает ткань. Лишь хлопковые обычные трусики, которые пропитаны насквозь моим желанием. Ох, если он опустит руку туда, то я сгорю со стыда. Но Ян смотрит на мою грудь. Его ладонь оказывается на тугой бусинке соска, и я вздрагиваю под касанием. Нежное, почти невесомое, а мне уже дышать страшно. Стараюсь не шевелиться, а мышцы тела реагируют сами. Спина выгибается, словно тянется за его рукой. Давление увеличивается. Пальцы ласкают сосок, с моих губ срывается едва уловимый для человеческого уха выдох. Но Ян слышит. Улыбается. Я уверена, что его губы изгибаются в улыбке. Кажется, я даже сама так делаю.
А потом, стоит мне на миг отвлечься и насладиться лаской, вздрагиваю вновь. Ведь Ян больше не касается сосков, а его ладонь решительно меняет грудь на живот, а после и на то место, которое чуть ли не от боли скручивает. Теперь Ян знает, насколько влажным становится мое белье, стоит мне подумать о нем. Пофантазировать. Но ни одна темная холодная ночь не могла мне дать такого эффекта. Настоящее касание, простреливающее зарядами тока до самых глубин моего естества.
Он комкает трусики, трогает нежную плоть. Целует мои губы, погружая в меня пальцы. Я взрываюсь стоном в его рот. Поцелуй углубляется, палец тоже. Ему нравится. Я теряю голову. Не знаю, как долго это продолжается, но прихожу в себя, когда Ян стоит уже около кровати.
На миг я пугаюсь. Он передумал? Он уходит? Я что-то сделала не так?
Но страх вновь исчезает, стоит мне взглянуть в его глаза. А они полны огня, страстного, уничтожающего пламени.
Ян развязывает галстук. Выглядит так эротично, что я готова просто простонать в голос, лишь бы не держать копящегося внутри неудовлетворения. После он бросает галстук на пол, и принимается за крошечные пуговки на рубашке. Он смотрит на меня, пока раздевается. Под его ногами оказывается часть одежды, но Ян не снимает с себя брюки. Моя фантазия кричит от досады. Как бы я ни стеснялась, но взглянуть на мужчину без одежды…
Пожалуй, мне стоит думать о другом. Потому что Ян возвращается к кровати. Одним коленом упирается в матрас, нагибается надо мной и, подхватив под бедра, безжалостно стаскивает трусики. Я ахаю, по инерции раскрываюсь, и, кажется, готова умереть. Ведь теперь он смотрит туда. На мою влажную, раскрасневшуюся от желания и прошлых касаний плоть.
И почему в этой чертовой комнате горит свет? Почему?! Хочу закрыться, завернуться в одеяло, но Ян не позволяет моим коленкам соприкоснуться. Ловит ноги, вновь разводит их в разные стороны и наклоняется.
Я ахаю во второй раз и жмурюсь, потому что понимаю, что будет дальше.
Плохая девочка, Эрика! Ты такая плохая девочка! Испорченная!
Черт побери! Я готова ругаться в голос, потому что схожу с ума! Там его губы, его язык. И это так захватывающе, что верится с трудом. Я такое видела лишь… Ладно, да я интересовалась, как бы мне не страшно было признаваться, но ощутить это по-настоящему… Вот так! Это безумие, и оно мне нравится.
Я не пике. Я взрываюсь. Кажется, на моих глазах собираются крупинки слез.
И ведь это только начало!
– Эрика, посмотри на меня, – Ян шепчет.
Я открываю глаза, затуманенные от пережитого, и смотрю, как он просит.
– Сейчас будет больно. Немного.
Понимаю, о чем он говорит. Я готова к этой боли. Я даже не хочу воспринимать то, что случится, как болезненный процесс. Нет, это лишь маленькая неудобная преграда, которая разделяет нас. А после мы будет единым. Как я и хотела.
Осторожно киваю, обнимаю его за плечи и чувствую жуткое давление внизу живота. Оно медленное, но не прекращающееся. На миг задумываюсь, отвлекаясь, что пропустила момент, когда Ян снял брюки и белье. Но, возможно, так даже лучше, ведь я могу сосредоточиться на фантазиях, пока моя преграда не лопается, пронзая вспышкой.
Вскрик глушится поцелуем. Толчок, рваное дыхание, тянущиеся до бесконечности минуты, а после приходит иное чувство. Он со мной. Ян наконец-то со мной.
– Как ты? – шепчет, лаская губами мои щеки.
Открываю глаза. Они вновь полны слез. Не знаю, от
