Русский акцент - Самуил Ходоров

Когда Борис переступил порог кабинета, навстречу ему поднялся невысокий явно европейской наружности уже немолодой человек. Впоследствии выяснилось, что Рон Адлер, действительно, родился в Англии, там получил образование и защитил докторскую диссертацию по геодезии. Он протянул Борису руку и, указывая на старинное кресло у продолговатого журнального столика, пригласил присесть. Тут же, поменявшая свой надменный облик на обворожительное выражение лица, рыжеволосая Орит поставила перед ними две чашечки ароматного кофе с маленькими печеньями.

– Не скрою, доктор Буткевич, – начал разговор Рон Адлер, – что мне очень приятно принимать у себя учёного-геодезиста из Советского Союза. Перед тем, как я просмотрю ваши документы, пожалуйста, расскажите о себе. Какой университет вы окончили, где работали, какая тема вашей докторской диссертации, какова область научных исследований и в каких журналах вы публиковали свои работы.

Воодушевлённый тёплым приёмом, Борис обстоятельно рассказывал о своей производственной и научно-педагогической деятельности в области геодезии. Доктор Адлер внимательно слушал его, делая скидку на ошибки в его ивритском речитативе. Когда Борис закончил, он, отстраняя свою руку от кофейной чашки, весело всплеснул ею и радостно воскликнул:

– Доктор Буткевич, где же вы были раньше, вы даже не представляете, какая вы находка для нашей организации. Несмотря на то, что у нас уже работают несколько докторов из СССР, нам такие люди как вы не то, что нужны, а просто необходимы. Я предлагаю вам пока должность ведущего специалиста в фотограмметрическом отделе. Будете заниматься обработкой аэрофотоснимков и изготовлением на их основе картографического материала. Через полтора года начальник отдела уходит на пенсию и у вас будут все шансы занять его место.

Борис вспомнил, как по окончанию полевого сезона в Заполярье в зимний период всех инженеров перевели в фотограмметрический отдел, как он сидел за окуляром стереографа, монотонно вычерчивая на фотоснимках рельеф отснятой местности. Это была поистине рутинная работа, и он, обратившись к главному инженеру, сказал тогда:

– Я понимаю, что я не вправе отказываться от консервативной и шаблонной работы, но режьте меня на куски, её я выполнять просто не в состоянии.

Тогда технический руководитель экспедиции проявил понимание и определил Бориса в проектно-вычислительный отдел, где он занимался творческой работой по проектированию геодезических сетей и математической обработкой данных измерений. И вот сейчас, поистине, история развивается по спирали: ему предлагают работу такого же плана, можно сказать, производственную казёнщину. Пока Борис предавался давним воспоминаниям, генеральный директор, заметив, что радужные оттенки лица его собеседника приобрели бледноватые блики, осторожно промолвил:

– Простите, доктор Буткевич, я что-то не так сказал.

– Да всё так, – встрепенулся Борис и неожиданно для себя выпалил, – только аэрофотогеодезия это не моя стихия, хотелось бы, если можно, заниматься проектированием и математической обработкой данных.

– Я что-то не понял, господин Буткевич, – удивился генеральный директор, – вы, что отказываетесь от перспективы в ближайшее время стать начальником одного из ведущих отделов института.

– Видите ли, доктор Адлер, – вспыхнул Борис, – я, наверное, не из той страны приехал, да и, похоже, ментальность у меня другая. Но, с вашего позволения, я предпочитаю, с одной стороны, заниматься тем, что мне интересно, а с другой, работать в той области, где смогу принести наибольшую пользу, если это, разумеется, возможно.

– Ментальность у вас, конечно не израильская, – согласился доктор Адлер, – у нас люди думают, прежде всего, о карьерном росте. Но ваши аргументы заслуживают внимания. Думаю, что изыщем возможность определить вас в проектно-вычислительный отдел. Надеюсь, что сумеете навести там должный порядок. Ну а карьера, возможно, догонит вас по пути вашей успешной деятельности в нашем институте.

В то время, когда лицо Бориса засветилось неприкрытым ликованием, генеральный директор по громкоговорящей связи приказал секретарше вызвать своего заместителя по кадрам. Через несколько минут в кабинет вошёл худощавый мужчина со следами былой воинской выправки. Оказалось, что он отставной подполковник Армии Обороны Израиля, а сейчас возглавлял службу общих вопросов института. Рон Адлер, указав ему на Бориса, приказным, не требующим отлагательства, тоном тут же распорядился:

– Значит так, господин Дойчер, знакомься, доктор Борис Буткевич. Немедленно оформляй его на работу в проектно-вычислительный отдел нашего института.

Шимон Дойчер внимательно взглянул на своего шефа и скороговоркой выпалил:

– О каком оформлении может идти речь, господин Адлер, когда у нас в штатном расписании ни одного вакантного места.

Радостное выражение лица Бориса мгновенно сменилось тоской и унынием. В прежней жизни ему не приходилось в поисках работы обивать пороги столь значительного количества кабинетов управляющего персонала, как здесь. Однако, известный Борису из математической статистики, закон больших чисел в его случае почему-то не срабатывал и не приводил к положительному результату. Вот и сейчас в атмосфере представительного офиса повеяло дежурным фиаско. Пока Борис готовился взять себя в руки, чтобы пережить очередное поражение, генеральный директор, прервав затянувшуюся паузу, резко выкрикнул в сторону своего заместителя:

– Послушай меня внимательно, Шимон, получается, что в твоём штатном расписании имеются места только для бездельников, слоняющихся по институту в поисках места, где можно отлынивать от работы, а для достойного человека даже щёлочки не находится в этом твоём пресловутом табеле рабочих мест.

– Выходит, что не имеется даже маленькой дырочки, – сокрушённо подтвердил Дойчер.

– Я тебе покажу дырочки, – неожиданно взорвался Адлер, – знать ничего не знаю, тебе государство платит совсем не маленькую зарплату за то, чтобы ты обеспечивал наш институт кадрами, а не праздношатающимися лентяями.

– А куда мне прикажете девать этих праздношатающихся? – перебил Адлера его зам, – вы же сами понимаете, что нет никакой возможности освободить их от занимаемых должностей.

Борис ещё не знал, что в государственной службе Израиля существовало печально известное понятие «квиют», что в переводе с иврита означало «постоянство» на работе. Похоже, что такой термин не присутствует ни в одной стране нашей голубой планеты. Бытует он в Израиле только в предприятиях государственного и общественного сектора. Смысл его сводится к тому, чтобы гарантировать невозможность увольнения работника. Уволить могут только разве что в каких-то экстраординарных случаях, граничащих с преступлением. Но даже и здесь, при увольнении такого «квиютчика», государство обязано выплатить ему огромную компенсационную сумму для дальнейшего безбедного существования. По сути дела, с получением «квиюта» государственный служащий становится в большинстве случаев полностью безнаказанным и может превратиться в пассивного, безынициативного и созерцательного работника. При определённых обстоятельствах «квиют» это некая индульгенция на пожизненное безделье. Разумеется, это относится не ко всем работникам, получившим это пагубный, прежде всего для государства, статус. Однако, даже «квиютчики», которые по складу характера желают проявить элементарную ответственность или активность в своей рабочей деятельности, на фоне всепоглощающего пофигизма и недобросовестности по отношению к своим служебным обязанностям, вынуждены смириться с атмосферой должностного беспредела. «Квиют» является злостной напастью не только для государства, а по большей части для его главной составляющей: для народа. Зачастую в государственных учреждениях процветает вседозволенность чиновников, их бесцеремонное, порой граничащее с неприкрытым хамством, по отношению к посетителям, поведение. При этом как народ, так и сами чиновники прекрасно понимают, что никого и никогда за все эти глумящиеся провинности не уволят, благодаря всё тому же «квиюту». Вместе с тем далеко не все представители всё того же народа догадываются, что всё это «квиютное» чиновничество, на самом деле, функционирует за их счёт. Ведь, в конечном итоге, оно, в подавляющем большинстве случаев, ничего не производит и, поэтому, не получает никакой прибыли, часть которой могла бы стать их зарплатой.

Фактически зарплата государственных служащих формируется за счёт налогоплательщика, т. е. за счёт того самого народа, над которым они сплошь и рядом измываются. Больше того, за счёт народа, когда они выходят на не вполне заслуженный отдых, они получают совсем не маленькие, так называемые, бюджетные пенсии. Но и это ещё не всё, государственные служащие имеют ещё целый каскад льготных прерогатив, которые даже не снятся работникам частных фирм и компаний. На их языке это называется социальными льготами. К ним, в первую очередь, относится фонд повышения квалификации работника. Для работника, имеющего «квиют», организация за свой счёт каждый месяц отчисляет десять процентов от его зарплаты в этот фонд. В реальности никто этот фонд по целевому назначению, т. е. для повышения своей квалификации, не использует, а по прошествии шести лет спокойно можно без налога получить на руки, накопленные за счёт государства, деньги. При зарплате близкой к средней, эта сумма может достигать 50-60 тысяч шекелей. И так каждые шесть лет. Совсем неплохо получать такой подарок за полубезделье. Кроме этого совсем неплохого в денежном отношении подарка, работники государственного сектора ежегодно получают фиксированные суммы, которые могут превышать пять тысяч шекелей, на оздоровление и приобретение одежды. Причём никого не интересует, куда будут расходоваться эти деньги: на покупку лекарств, на одежный шопинг или поездку заграницу. Ещё одна составляющая социальной льготы – это, так называемый, «канонут». В русском звучании это слово означает «готовность». Спрашивается: готовность к чему? Вопрос, действительно, правомерный. На него существует мотивированный ответ: готовность к непредвиденным или экстренным событиям, которые могут произойти. В более простом изложении – это прибытие служащего на работу во внеурочные часы, если это непредвиденное всё-таки произойдёт. Для подавляющего большинства работников за десятки лет производственной деятельности ничего непредсказуемого в организации не происходило, что в никоей степени не мешало получать им каждый месяц прибавку к зарплате, порой превышающую тысячу шекелей, только за вероятность их появления на место не существующих событий. Кроме перечисленного им оплачивают расходы за пользование личным автотранспортом, что включает в себя оплату страхового полиса, техобслуживания и затрат на бензин. Вдобавок государственное предприятие финансирует своим работникам пользование личным телефоном. К преимуществам государственной службы следовало отнести ещё и такие, в общем-то, значительные мелочи, как не очень дешёвые обязательные подарки на весенний праздник «Пейсах» (Пасха) и осенний – «(Рош Ашана») еврейский Новый год. Нельзя не упомянуть и специальный банк «Яхав» для государственных служащих, который, по сравнению с другими банками, оказывал своим клиентам существенные скидки при проведении различных операций. В особой степени это касалось в предоставлении льготных, по сути дела, практически беспроцентных ссуд, что являлось существенным подспорьем для приобретения автомобиля, ремонта квартиры, поездки за границу и т. д. Таким образом, получалось, что при всех обстоятельствах, практически любая должность на госпредприятии являлась, чуть ли не элитной по сравнению с частным сектором.