Сестренки - Ольга Шумкова

на черную лестницу, но ты же знаешь, мы поставили там корзинку и ящик с овощами, и он никуда не успел… Они схватили его, скрутили ему руки, заявили, что задержали при попытке к бегству, тут из комнаты появились мама, она стала их урезонивать, говорила, что не было никакой попытки к бегству, она заранее просила своего зятя переставить эти корзинки на лестницу, но они не слушали ее, Мишеля толкнули на стул, он так и сидел около своей тарелки… А они начали обыск: пошли на кухню, выкинули книги, перевернули ящики книжного стола, потом перевернули все вверх дном у мамы… Закончив дело, сказали, что он арестован. Я все пыталась у них спросить, в чем наша вина, и под конец один процедил, что Мишель является участником организации, целью которой является свержение советской власти в Эстонии. Анюта! Что за ерунда! Какая организация, какое свершение! Он слабый, временами глупый человек. Ну, положим, это ерунда; скоро выяснится, что он не состоял ни в какой организации. Но ведь могут дознаться, что он бежал из России, что он дворянских кровей, что его отец был на царской службе и был расстрелян как раз за восстание против красных! Как нам быть, Анюта, что мне делать? А его мать? Господи, она не переживет и, конечно, не даст пережить мне…

– Она же не знает?

– Нет, откуда?

– Наверное, стоит ей сказать? Давай я пойду и сообщу? – предложила Анюта.

Кадри кивнула:

– Да, давай.

– Ты успокоилась?

– Ну, более или менее. В любом случае, я с мамой. Какое счастье, что ты настояла и мы переехали!

Анюта поцеловала ее, накинула пальто и побежала к трамваю.

Мать Мишеля жила на другом конце города, в крохотной квартирке. Когда Кадри вышла замуж и супруги сняли квартиру в Каламая, свекровь намекнула, что хотела бы жить с ними, однако Кадри воспротивилась так явно, что больше разговоров об этом не было.

Трамвай пришел скоро, Анюта села и задумалась. Как быть дальше? Идти и узнавать самим или же семье арестованного сообщают? Если идти – то куда? Полиция? Управа?

Задумавшись, она едва не пропустила нужную остановку, и еле успела выскочить. Дом матери Мишеля находится прямо напротив остановки. Анюта поднялась наверх, постучала.

– Анна? Что вам, моя милая? – величественно спросила ее мать мать Мишеля, – неужели что-то с девочками?

Анюта в который раз подумала, что девочки Екатерину Павловну совсем не интересуют.

– Нет, с девочками все хорошо, – сказала она, – присядьте, пожалуйста.

– Но что случилось?

– Мишеля арестовали, – решительно сказала Анюта, – я не знаю, в чем дело, какая-то организация… Я думаю, разберутся и выпустят, какая там организация…

– Господи! – выдохнула женщина, – что ты говоришь, господи, как это – арестовали? Кто? Как?

И она стала заваливаться набок. Анюта подхватила ее, усадила на стул. Та вскочила, оттолкнула Анюту:

– Но надо же бежать, хлопотать! Господи! Да пусти ты, дура простая, я побегу к этой эстонской сволочи, может быть, его уж отпустили, и он дома! Его надо забрать оттуда, пусти, деревенщина, тварь, я пойду и заберу его…

Дрожащими руками она набросила пальто и побежала вниз по лестнице. Анюта бросилась за ней.

– Возьми мне такси, беспомощная дура, – лепетала Екатерина Павловна, бестолково метаясь по остановке трамвая, – или найди извозчика, но что ты умеешь делать, кроме как жрать за жидовские деньги…

Анюта схватила старуху за ворот:

– Заткнитесь! Если вы не успокоитесь, я не пущу вас к Кадри.

Та ошеломленно посмотрела на Анюту, потрясла головой. Подошел трамвай, они сели и доехали до нужной остановки.

Екатерина Павловна еле ползла. Анюта не хотела предлагать ей руку, но потом все-таки подцепила старуху под локоть: какие уж тут обиды, если арестовали сына, она и так всегда была напугана, всегда боялась красных.

По лестнице она ползла еще медленнее, на последней ступеньке остановилась и выдавила:

– А если его там нет?

Мишеля действительно не было. Войдя, Екатерина Павловна обвела глазами переднюю, не обращая внимания на выскочившую Кадри, прошла по комнатам, кухне, а потом медленно сползла на пол.

Старуху привели в чувство, усадили на стул. Заплакала одна из девочек, мать Мишеля встрепенулась, закрутила головой.

– Заткните их, – крикнула она вне себя, – заткните этих уродин, этих бледных молей, иначе я за себя не ручаюсь!

Анюта увидела, как побледнела Кадри, тетя Лидия, пошедшая было к девочкам, стремительно обернулась.

– Если бы не ты, эстонская сволочь, мы уехали бы в другую страну, мы бы спаслись, но нет – ты родила этих дохлых личинок, которые все время болеют, никогда мои дети столько не болели! – кричала старуха, – если бы не ты, не они, он никогда бы… все разговоры последних лет – хочу, чтобы дети росли без этого всего, я за это сражаюсь…

Тетя Лидия бросилась вперед и зажала старухе рот.

– Замолчите, – прошипела она, – немедленно замолчите, не делайте хуже.

– Так значит, он за что-то сражался? – выдавила Кадри.

Тетя Лидия вскрикнула и отдернула руку: старуха укусила ее. Ругаясь и проклиная всех и вся, она бросилась к дверям. С лестницы послышался ее страшный вой.

– Она сошла с ума, – сказала Анюта, – господи, она сошла с ума! Надо ее остановить, задержать, ведь она попадет под автомобиль, трамвай, или же где-то повалится и замерзнет.

– И черт с ней, – сказала Кадри, – и черт с ней… Послушайте, у меня голова кругом идет… Мама, помоги мне, сделай что-нибудь!

Тетя Лидия обняла ее, стала что-то шептать, Анюта пошла к девочкам. Она уложила их и тихонько пошла к себе.

Марк ждал ее в их квартирке.

– Мамочка, что там случилось?

– Мишеля арестовали, и я толком не понимаю, что там такое… Ложись, мой мальчик, завтра, я чувствую, будет тяжелый день.

Наутро Марк пошел в школу с запиской, чтобы его отпустили после первого урока: он должен был сидеть с девочками. Анюта была вынуждена отправиться на работу, а тетя Лидия и Кадри пошли узнавать о судьбе Мишеля. Вернулись они совершенно без сил: им сказали, что Мишель подтвердил свое участие в организации, готовивший теракты и военный переворот в Советском Союзе.

Анюта снова поехала к матери Мишеля, но не застала ее: дверь была опечатана, соседи сказали, что Екатерину Павловну увезли еще вчерашним вечером.

Следствие длилось два месяца. Тете Лидии пришлось уйти со службы: Кадри бегала по разным инстанциям, пытаясь что-то узнать о муже. Ей отвечали только, что следствие ведется.

Как-то тетя Лидия ушла по делам, вернулась через полчаса, бледная, встревоженная. За ней шел Марк.

– Марк посмотрит за малышками, а нам надо поговорить, – сказала она.

Мальчик без возражений ушел в спальню Кадри. Анюта отбросила полотенце, которым вытирала посуду, села, Кадри отложила штопку.

– Что случилось, мама?

– Послушай меня, Кадри. Послушай внимательно и лучше не возражай. Завтра же, с самого утра, немедленно пойди и оформи развод с Мишелем, а девочек перепиши на свою фамилию.

– Ты что-то знаешь, что