Маска - Сабина Мартин

Мелисанда кивнула.

— Забудь об этом. Тебе его не победить. А мечом для казни может пользоваться только мужчина. К тому же осквернивший себя работой палача. Так говорит закон.

Де Брюс вращал моргенштерн[15] над головой. Он нанес удар, и доска, заменявшая щит, рассыпалась в щепки.

— Очень хорошо, господин! — Оружейник подошел поближе. — Но в бою не следует так долго вращать моргенштерн. Это очень утомительно и дает противнику время, чтобы отреагировать. Удар должен быть молниеносным.

Де Брюс мрачно кивнул. Ему принесли новую доску, и рыцарь принял атакующую стойку. Оружейник отошел в сторону и, выждав, вскинул руку. Моргенштерн дернулся вверх, де Брюс резко повернулся и с разворота ударил по доске. Мальчик-оруженосец, подбежав, собрал щепки.

— Великолепно, — похвалил оружейник. — Именно так. Хотите поупражняться в защите от атак моргенштерном?

— Да, — кивнул запыхавшийся де Брюс.

Пока он тренировался, не было времени подумать о его провале, о мелкой дряни, ускользнувшей у него из рук.

Де Брюс как раз надел щит, когда от ворот послышался голос стражника:

— Господин! Фон Закинген вернулся. Он что-то привез.

Де Брюс немедленно отбросил щит, сорвал шлем с головы и побежал к своему капитану стражи.

— Я хочу услышать только одну новость! — воскликнул он.

Фон Закинген спрыгнул с коня, снял с седла сверток и положил его на землю.

— К сожалению, брат Евсевий нашел ее раньше нас. Похоже, он неплохо с ней развлекся. Жаль только, что от лица почти ничего не осталось. — Он указал на кровавый груз на земле. — Но это, несомненно, она. Монах рассказал мне о том, что случилось. Все сходится.

Де Брюс потер подбородок, почесал в затылке, пнул труп.

— Это может быть она… — задумчиво пробормотал он. — Цвет волос подходит. Рост. Возраст. И одета она была в какие-то обноски. Да, это может быть она. Может! Но что, если это не она?

Фон Закинген промолчал.

А де Брюс задумался. Если это Мелисанда Вильгельмис, то он может не волноваться. Он добился своего. Но откуда же эти сомнения? Убитая девчонка очень походит на дочку Вильгельмиса. Какова вероятность того, что в один и тот же день в одном лесу заблудились две рыжие девчонки? Граф покачал головой.

— Хорошо. Отличная работа, фон Закинген. Как и всегда. — Он указал на труп. — Сожгите и смелите кости. Пускай от нее ничего не останется.

Двое слуг поспешили выполнить его приказ. Де Брюс задумчиво проследил, как они уносят труп. Рыжие волосы тянулись по земле, взметая пыль.

Граф прикусил нижнюю губу. В животе у него урчало, точно он проглотил камень.

Он раздраженно повернулся к фон Закингену:

— Вы уверены, что это она? Тогда скажите мне, почему у меня такое странное ощущение в желудке?

Капитан кашлянул.

— Странное ощущение? Возможно, вы голодны, господин?

Де Брюс расхохотался.

— Дорогой мой! — Он хлопнул фон Закингена по плечу. — Иногда ответ проще, чем предполагаешь. Давайте устроим праздник в честь великого свершения. Пора навестить мой винный погреб. Думаю, меня мучает не голод, а жажда.

Раймунд опустил руку на плечо Мелисанды.

— Ты не можешь оставаться тут. Тогда тебе пришлось бы сидеть дома целыми днями. И ночью тоже. Никто не должен узнать о тебе, иначе уже через два дня де Брюс будет здесь, а я не смогу защитить тебя. Это не жизнь. Ни для тебя, ни для меня. Я найду кого-нибудь, кто позаботится о тебе. Кого-нибудь подальше отсюда, где тебя никто не знает. Деньги у тебя есть, и я дам тебе еще. Через два-три года ты сможешь выйти замуж. Ты найдешь себе чудесного супруга, и тебе уже не нужно будет бояться де Брюса. Мелисанда?..

Девочка сидела перед камином, вороша пепел кочергой. Ее взгляд остекленел.

С таким же успехом Раймунд мог бы говорить со стеной. Тем не менее он был уверен, что она слышала каждое его слово.

— А теперь я приготовлю что-нибудь поесть, — продолжил Магнус, думая, что Мелисанду нужно чем-нибудь занять. — Будь добра, помоги мне.

Девочка не шелохнулась.

— Мелисанда!

Но она не отвечала. Раймунд вздохнул. Наверное, нужно оставить Мелисанду в покое, по крайней мере пока. Вкусный обед вернет ее к жизни. Может быть, тогда она поймет, как для нее будет лучше.

Подбросив хвороста в камин, он уложил сверху дрова и развел огонь. Потом порезал лук и фенхель и принес из кладовой кусок копченого мяса. Вскоре в доме вкусно запахло супом. На лбу у Раймунда выступил пот. Оставив суп довариваться, мужчина оглянулся. Мелисанда все еще сидела без движения. Делая вид, что он не обращает на нее внимания, Раймунд переоделся и сложил крестьянский наряд в сундук. Затем он снял со стены вторую ложку, которой обычно пользовалась Эслин, и, положив ее на стол, снова продолжил возиться с супом.

Все это время он не спускал с Мелисанды глаз. Девочка, не поднимая головы, смотрела в огонь. Подойдя поближе, он осторожно опустил ладонь ей на плечо.

— Обед готов, Мелисанда. Ты должна поесть. Тебе нужны силы.

Она не ответила. Раймунд задумался. Наклонившись к ней, он прошептал ей на ухо:

— Тебе нужны силы, если ты хочешь победить де Брюса. Ты должна поесть. Ради твоей цели.

Он налил суп в миски, разломил хлеб, наполнил два бокала разбавленным вином и сел за стол. Только когда Раймунд взял себе добавку, Мелисанда присоединилась к нему и принялась есть. По ее лицу было непонятно, пришелся ли ей по вкусу приготовленный им суп и замечает ли она вообще, что ест.

Раймунд вздохнул. Во всяком случае, ее не стошнило.

Он убрал со стола.

Мелисанду, похоже, ничего не интересовало. Может быть, он слишком надавил на нее? Она потеряла всю свою семью, сама чуть не погибла. В военных походах Раймунду доводилось видеть детей, сидевших на обочине дороги. Они ничего не ели и не пили, ничего не делали. Просто сидели там. Как собака, чей хозяин погиб.

Но Мелисанда справится. Через пару дней она вновь будет улыбаться, а когда ее примет новая семья, где-нибудь подальше от Эсслингена, девочка обо всем забудет.

Раймунд указал на дверь рядом с печкой, которая вела в спальню.

— Спать будешь там. Ложись-ка прямо сейчас, чтобы тебя никто не увидел. Вдруг кто-нибудь заглянет в окно? А мне нужно на работу. Стражники поймали одного воришку, и я должен уговорить его сказать правду.

Он налил себе вина и выпил его залпом.

— Возможно, мне придется задержаться. К тому же я должен сегодня еще кое-что уладить. Не зажигай ни свечу, ни лампаду, когда стемнеет! Поняла?

Мелисанда кивнула.

— И помни о данной тобой клятве. Если ты снова ослушаешься меня, мы оба погибнем. Ты это понимаешь?