Первокурсница - Виктория Ледерман

– Очумела, Тюлькина? Я опаздываю. Автобус ждать не будет.

– Срочно ищи кошку! – гаркнула я. – Если не хочешь держать ее у себя всю жизнь!

Я, не снимая сапог, побежала в комнату. Анфиску я нашла в кресле, под боком у Дульсинеи, схватила ее и выскочила на площадку.

– Ты что, мать уговорила? – спросила Янка, запирая дверь.

– Нет еще! – крикнула я, летя вниз по лестнице. – Потом расскажу.

И десяти минут не прошло, как я снова предстала перед Сергеем Павловичем.

– Вот! – выдохнула я, вручая ему орущее животное.

– Что это?! – оторопел «папенька».

Я прислонилась к подоконнику павильона и согнулась пополам, стараясь привести в норму свое дыхание. Шутка ли – спринтерский забег на километр за рекордно короткий срок! Потом вытащила из кармашка красную завязочку с бантиком, которая была на телефоне, и попыталась пристроить кошке на шею. Либо ленточка оказалась слишком мала, либо Анфиска отъела свою шею на вольных хлебах, но завязать ленточку у меня никак не получалось.

– Это обязательно? – подал голос Сергей Павлович, с любопытством наблюдая за моими действиями.

– Чего обязательно? – пропыхтела я.

– Бантик на шею?

– Это же подарок!

– Чей?

– Ваш. Это ваш новогодний подарок для меня.

«Папенька» крякнул что-то себе под нос, потом взял меня за плечи и развернул в обратную сторону:

– Видишь супермаркет? Если уж это мой подарок, то давай упакуем его по всем правилам.

Я с благодарностью взглянула на него. Приятно, что я в нем не ошиблась. Прикольный дедок. Все понял правильно и отреагировал нормально. Кажется, мы с ним споемся. И если мама поставит меня в известность относительно их дальнейших планов, так и быть, не буду возражать.

Сергей Павлович привел меня в отдел для животных и накупил моей кошке приданого, которое и не снилось ни Христофору, ни Дульсинее: переноска, когтеточка, лоток, искусственная мышка, витамины, консервы… Да, Сергей Палыч потрудился на славу, стараясь покорить сердце новой «дочки», ничего не скажешь! И самое главное – я ведь совершенно ничего не просила, это была его личная инициатива. Так что – еще один плюс ему.

Я оставила Сергея Палыча у подъезда, попросив войти чуть позже, чтобы мама ни в коем случае не заподозрила нас в сговоре. Он сгрузил все покупки на скамейку и достал сигареты. А я, как ни в чем не бывало, заявилась домой будто бы из института.

В квартире изумительно пахло сидящей в духовке курицей. Мама снова начала готовить? И не сосиски, не пельмени из магазина, а натуральную курицу? Давненько с ней такого не случалось. Видимо, сегодня действительно был запланирован праздничный ужин с присутствием на нем «папеньки». А мне, как всегда, ни слова! Ну ладно, ваше счастье, что у меня хорошее настроение, а то я устроила бы вам театр одного актера!

Не успела я раздеться, как ко мне бросилась мама:

– Саша! Ко мне сейчас должны прийти, с минуты на минуту. Я тебя очень прошу вести себя прилично. Человек первый раз придет в наш дом, пожалуйста, давай без своих фокусов! Поняла?

– Поняла, – кротко ответила я и отправилась мыть руки.

Мама, не веря своим ушам, последовала за мной.

– Саша!

– Да?

– Придет Сергей Павлович.

– И что?

– Он будет с нами ужинать.

– Да на здоровье, не объест. По куриному крылышку нам с тобой оставит, я думаю? Мне много и не надо. Я отвыкла от полноценных обедов.

Мама недоверчиво взглянула на меня:

– И ты не возражаешь?

– А чего возражать? Ну любит дядька курицу, так что ж теперь?

– И ты будешь себя хорошо вести?

– Конечно.

– И не будешь его изводить своими дурацкими вопросами?

«Боишься, мамочка!» – позлорадствовала я. Правильно делаешь. Но сегодня успокойся, я буду пай-девочкой. Лишь бы ты сама не выгнала его с моим подарком.

– Мама! – торжественно сказала я. – Обещаю тебе, что не скажу твоему Сергею Палычу ничего, кроме «здравствуйте» и «до свидания». Ну, еще, может быть, «спасибо» и «передайте хлеб».

– Ой, Сашка! – покачала головой мама. – Что-то ты задумала!

Я постаралась сделать самые честные глаза в мире, но маму это не убедило. Тут раздался звонок в дверь, и она от меня отстала. Я специально задержалась в ванной и вышла, только когда услышала мамин вопль:

– Ах ты, боже мой! Сережа, что это такое?!

– Это не тебе. Тебе вот, цветы. Здравствуй, Саша! С наступающим тебя Новым годом! – сказал «папенька», хитро глядя на меня.

– Здравствуйте, Сергей Павлович! – вежливо ответила я, потом «увидела» котенка в переноске и восторженно залепетала:

– Ой, какая прелесть! Как его зовут? Это мне? Мам, посмотри, кого принес Сергей Павлович! Какой он хорошенький! Это мальчик или девочка? Спасибо, Сергей Павлович, вот вам тапочки, проходите, пожалуйста!

Я схватила кошку в переноске, все пакеты с ее «запчастями» и понеслась в комнату. Растерянная мама не знала, как реагировать. Но при всем ее отвращении к кошкам она все же была хорошо воспитана и не стала обсуждать подарок. Тем более что контакт, за который она так переживала, был установлен прямо с порога. За ужином я мило улыбалась, была приветлива с ее ненаглядным, а после чая и вовсе убралась в свою комнату и оставила влюбленных тет-а-тет выяснять отношения насчет оригинального подарка. Не знаю, о чем они беседовали, но, кажется, Сергей Павлович меня не выдал. Иначе бы я получила трехведерную клизму с патефонными иголками.

И только поздно вечером, когда мама вернулась с концерта, куда ее водил престарелый Ромео, она вошла ко мне, брезгливо оглядела спящую в своем домике кошку и сказала:

– Сашка, это ведь твоя идея, признавайся!

– Да ты что! – я сделала большие глаза. – Конечно, я хотела кошку, каюсь. Но как об этом узнал Сергей Палыч, ума не приложу! Наверное, он телепат.

– Ой, не ври мне, Сашка! Чует мое сердце, без твоей инициативы не обошлось!

– Мама! – «оскорбилась» я. – Что ты такое говоришь? Ты что, намекаешь, что я встречаюсь с твоим женихом за твоей спиной?! Он же мне в дедушки годится.

Мама, конечно, не поверила, но спорить больше не стала.

– И как ты ее назовешь?

– Не знаю. Может, Анфиска?

– Нет! – отрезала мама. – Никаких Анфисок в моем доме не будет. Мне Анфиса Константиновна на работе житья не дает. Та еще змея! Ты хочешь, чтобы я и дома покоя не имела?

– Ну ладно. Тогда Лаки.

– Что еще за лаки?

– Лаки – это «счастливый» по-английски. Везунчик.

– Да, – вздохнула мама. – И в самом деле везунчик! Если бы не Сергей Павлович…

Это уж точно, подумала я. Сегодня он сам себя превзошел по везению! Прямо Супер-Лаки. Вот бы мне так везло, как моему котенку.

Глава 20

Тридцать первого после обеда я отправилась к Кириллу с новогодними подарками, зная, что в ответ получу кучу других. Настю два дня назад выписали из больницы, и мне не терпелось взглянуть на ребенка. Кирилл сообщил, что они собираются назвать девочку Евгенией, но точно не решили. Дед сопротивляется и не разрешает называть внучку мужским именем. Говорит – хватит того, что одну уже назвали Сашкой, зачем же второй жизнь портить. Тем более фамилия такая специфическая. Представится ребенок – Женя Барс, и будешь думать-гадать, мальчик перед тобой или девочка. Имя должно быть женское, русское, красивое. Например, Мария, Татьяна. Ну или Светлана. А то всяких Янок, Ксюшек и Кристинок уже пруд пруди! Кирилл спорил, что Машек и Наташек не меньше, а вот Жень не хватает.

Я в спор не вступала, мне было до лампочки, какое имя получит Кириллова наследница. Как бы ее ни звали, я ее уже недолюбливала. Хотя мне так и не показали ее. Настя спала в детской вместе с ребенком, и входить туда не рекомендовалось. Мы втроем налепили три подноса пельменей, но они так и не проснулись. Потом дед остался возиться с холодцом, а мы с Кириллом пошли прогуляться до ближайшего магазина. Ему велели купить памперсы, и я увязалась за ним, чтобы поговорить.

Как я ценила, что буквально все могла рассказать Кириллу! Я с ним обсуждала такие вещи, о которых не могла заикнуться даже маме. Куда мне было деваться со своей проблемой, о которой следовало говорить только под одеялом, шепотом на ухо самой себе? С подружкой, конечно, можно было поделиться, но толкового совета она дать не могла в силу своей неопытности и юного возраста. А если нужен как раз взгляд опытного взрослого человека? Не к папе же с мамой отправляться? Да мне бы такое и в голову не пришло! С мамой вообще нельзя было говорить о мужчинах, и все, что касалось отношений полов, оставалось за пределами нашего с ней общения. А к отцу я обращаться стеснялась, может быть, потому, что к тому времени, когда подросла, я уже знала, что он мне не родной. Так или иначе, в нашем приличном интеллигентном доме этой скользкой темы просто не существовало. Все, что меня интересовало, я узнавала из интернета, а потом бежала к Кириллу удостовериться, что я все правильно поняла. И ни разу он от меня не отмахнулся, не сказал, что я слишком мала для таких разговоров или что ему неловко обсуждать подобные темы со мной.