Академия над бездной. Оседлать шторм - Екатерина Владимировна Скибинских

У меня не было времени ни на страх, ни на здравый смысл. Тело само сорвалось с места.

— Лиза, нет! — крикнула Элара, но ее голос утонул в гуле крови в ушах.

Земля под ногами отозвалась мягким звуком мха, я метнулась вперед, едва не споткнувшись о корень, и, не понимая зачем, вытянула руки перед собой. Мир вокруг исказился — воздух стал плотным, как смола, а сердце ударило так сильно, что я услышала стук в ушах.

Сгусток тьмы приближался, как метеор, и я чувствовала, как волны холода исходят от него. Инстинкт кричал: уклонись! — но я осталась стоять. В тот миг что-то внутри щелкнуло — будто распахнулась дверь, за которой веками хранилось нечто опасное.

Мир вспыхнул болью. Если чистая магия была похожа на поток света и тепла, то эта — на жидкий лед и битое стекло. Она вонзалась в меня, как сотня осколков, проходя сквозь кожу, мышцы, кости, доходя до сердца. Казалось, я пью яд, в котором перемешаны боль, отчаяние и чужие крики

Я чувствовала, как эта тьма пульсирует, бьется, словно живая, и каждое ее биение отзывалось болью в груди.

На мгновение все стихло — даже ветер. Тьма, которая летела в Мариуса, просто… исчезла. Растворилась во мне.

Я пошатнулась. Воздух вокруг дрожал, как натянутая струна. Сердце бешено колотилось, но билось — значит, я жива. Мир вернулся рывком. Я стояла, едва держась на ногах, в груди — пульсирующий ком холода. Перед глазами плясали белые точки, пальцы сводило. Тварь остановилась. Если бы она была способна испытывать эмоции, я бы сказала, что в растерянности. Она не понимала, куда делась ее магия.

Этого мгновения хватило. Мариус — бледный, с дрожащими губами, — выкрикнул заклинание. Из его ладоней сорвался поток пламени, яркий, как солнечный луч в ночи. Огонь врезался в чудовище, и оно завыло, дернулось, распалось на куски, которые с шипением осыпались в пепел.

Запах гари и озона ударил в нос. Я сделала шаг назад, потом еще один — и согнулась, хватая ртом воздух. Меня дико мутило, и я, не сдержавшись, выблевала весь свой завтрак под ближайший куст. Все внутри горело и мерзло одновременно.

— Лиза! — Элара подбежала ко мне, опускаясь на колени. Ее руки дрожали. — Сумасшедшая… ты что сделала, как? Ты в порядке?

— Не знаю… — прошептала я, отвечая на все вопросы разом. И добавила с нервным смешком: — Но, кажется, я жива.

Она тихо рассмеялась, коротко, истерично, и прижала меня к себе. Я чувствовала, как подруга дрожит.

— Сумасшедшая. Абсолютно сумасшедшая, — прошептала она, не разжимая крепкие горячие объятия ни на миг. Я попыталась улыбнуться, но получилось криво.

Мариус подошел лишь пару минут спустя. Его лицо выражало смесь изумления и… благодарности? Нет. Скорее ужаса. Он смотрел на меня так, будто видел не человека, а нечто непостижимое.

— Ты… — начал эльф и осекся. Слова не находились.

Я подняла взгляд. На его щеке копоть, на рукаве прожженная дыра. Он, всегда безупречный, сейчас выглядел живым. И растерянным.

В его взгляде впервые не было превосходства. Только растерянность. Он знал, что произошло. «Пустышка», девчонка без нормальной магии, полная немеха и неудачница, над которой он потешался, только что спасла ему жизнь. Поглотила удар мглы — и осталась жива.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, и закрыл. Кажется, впервые в жизни у Мариуса фон Хесса не нашлось слов.

Глава 23

Из-за деревьев, ломая ветви, выбежал наш преподаватель, за ним — десяток студентов, привлеченных звуком взрыва и гулом магического отката. Они остановились на краю поляны, и на секунду повисла мертвая тишина. Только дым от сожженной твари все еще тянулся тонкой полоской вверх.

И тогда из тени между деревьев шагнул непонятно как здесь оказавшийся Кайден. Его лицо было темнее грозовой тучи. Взгляд скользнул по поляне: по ошеломленному Мариусу, по Эларе, державшей меня под руку, по горстке чернеющего пепла у моих ног — и, наконец, остановился на мне.

Мир вокруг на миг смолк. Я почувствовала, как воздух становится плотным, как вода перед штормом. Кайден подошел ко мне вплотную, игнорируя всех остальных. Тихо, шаг за шагом. Его сапоги не оставляли следов на мху, но каждый шаг отзывался внутри как удар сердца. Дракон остановился передо мной, настолько близко, что я почувствовала тепло его дыхания.

— Я же сказал тебе, — его голос звучал тихо, почти беззвучно, предназначенный только для моих ушей, и в нем клокотала такая ярость, что я похолодела, — не попадать в неприятности.

Я сглотнула. Даже ответить не смогла. Где-то позади кто-то судорожно втянул воздух. Профессор стоял, вытянувшись по струнке, словно перед военачальником. Студенты боялись лишний раз шевельнуться. Даже ветер, казалось, замер, опасаясь шелестеть листьями.

— Практика окончена, — отчеканил Кайден не повышая голоса. Но слова разошлись по поляне как приказ. Он бросил короткий взгляд на преподавателя, и этого оказалось достаточно.

— Практика окончена! — тут же подхватил профессор, голос дрогнул, но он быстро взял себя в руки. — Всем построиться! Немедленно к порталу! Быстро!

Толпа загудела, заговорила. Кто-то шептал:

— Это же ректор…

— Он из-за нее пришел?

— Что она сделала?..

Я слышала все это, но не воспринимала. Звук доносился будто сквозь воду. Элара держала меня крепко, не давая пошатнуться.

— Лиза, держись. Ты вся бледная, — шепнула она. — Сейчас вернемся в академию, ладно? Все будет хорошо.

Дорога обратно прошла в гнетущей тишине. Мы шли цепочкой через лес, и только тихий треск веток под ногами нарушал покой. Ни смеха, ни разговоров. Даже птицы не пели.

Каждый раз, когда я чувствовала на себе чужие взгляды, по коже шел холодок.

Студенты бросали взгляды украдкой — кто-то с ужасом, кто-то с восторгом, кто-то с любопытством.

— Она реально впитала магию твари? — донесся чей-то шепот.

— Говорят, у нее аномалия…

— Да ладно! Это же пустышка, она вообще не маг!

— Ну вот теперь точно маг… или не совсем человек.

Эти слова пронзали сильнее, чем боль в груди. Элара не отпускала мою руку, и я ощущала, как она время от времени сжимает мои пальцы, будто напоминая, что я не одна.

С другой стороны шел Лео, молчаливый, хмурый, задумчивый. Он не задавал вопросов, но я видела, как его мозг работает на полную мощность, пытаясь собрать картину воедино.

Мариус же… Мариус