Перекрёсток параллельных миров - Ирина Швед

До полуночи обдумывала план побега, а под утро, связав друг с другом все простыни, которые нашла в комнатах, привязала этот импровизированный канат к крюку, вбитому в стену, создав картину побега через окно, а сама поднялась на чердак, оттуда в башню и далее – в парк. Всем – прощайте.

Глава вторая

Чемпионат королевства по игре в «Монополию»

Стоя на крыльце, Линц радостно улыбался гостям – кавалькаде из десятка всадников, подъезжавшей к крыльцу. Из дверей вышел Ганс, подойдя к управляющему, тихо сказал на ухо:

– Мартин передал, что эта красотка снова сбежала.

– А, чёрт! – лучезарно улыбнувшись, прошипел Линц, – очень вовремя, – тут же ответил одному из гостей, спросившему, будет ли обещанная игра: – Игра-то будет, но ты не забыл, как с прошлой без штанов ушёл?

Ганс предложил:

– Давай, я за ней съезжу. Пугну, чтобы больше не бегала.

– Знаю я, как ты пугнёшь. Мы её потом по всему королевству будем ловить. Нет, пусть Мартин едет. Ты мне тут нужен. Видишь, сколько гостей приехало? Я один столько не выпью.

– Управляющий, чёрт тебя дери! – заорал юный щёголь, взбегая на крыльцо, и бесцеремонно хлопая Линца по плечу, – а как у тебя со штатом? Фрейлины там, статс-дамы? Есть, на что глянуть?

– Пока нет, уж извини, – Линц развёл руками, но его тут же опровергли:

– Есть, есть. Маргарита Кински у него тут есть, – у крыльца появился смазливый, но потасканный молодой человек. Поднявшись по ступеням, он доложил: – девица – очень даже, но наш друг её уже куда-то спрятал. Вчера была, а сегодня – нет.

Ганс с Линцем переглянулись. Ганс выругался, а управляющий, отведя мужика в сторону, тихо сказал:

– Заряжай Мартина, и предупреди, чтоб был поаккуратнее, или снова придётся ловить.

Если бы я хотела сбежать на самом деле, то пришлось бы сильно потрудиться, чтобы меня долго искали, если бы вообще удалось скрыться. Мартин выловил меня в первый же вечер, нагнав у подножия горного хребта, который я собиралась преодолевать на ночь глядя. Я сидела у костра, когда он вышел из темноты и, увидев, как я дёрнулась в сторону, сказал, что бежать бесполезно, всё равно догонит. Спорно. Игру в обычные салки я у него выиграю, а в остальном – увы…

Сев у костра, Мартин сказал, что я излишне самонадеянна, и уж очень бестолкова. И вообще должна радоваться, что меня первым нашёл он, а не какой-нибудь другой любитель приключений. Ну, собственно, я и рассчитывала, что найдёт именно он, но и это ему знать необязательно. А Мартин, достав из воздуха курицу, начал делить её на части: мне – грудку, себе – ноги с гузкой. Приказал есть, сказав, что после ужина поедем назад в Ройтте. Играя роль Маргариты Кински, начала упираться. Мартин разозлился, припугнул:

– Хотите остаться в лесу? Стать лёгкой добычей?

– А в Ройтте я такая тяжёлая добыча! Прям куда там!

– Что?

– То! Нашёлся тоже мне. Сидит тут, морали читает. А Линцу не хочешь лекцию прочитать, чтобы его гости ко мне под юбку не лезли?

– Кто?

Да я почём знаю? Херувим-пропойца. Я передёрнулась. Мартин начал уточнять словесный портрет, а потом укорил:

– Почему вы не пришли и не сказали?

– Кому? Линцу? Так он сам глазки строит и намекает! Но это ещё можно как-то пережить, а этот сразу к делу перешёл. Как же! Видать ему уже всё обо мне рассказали. Росси, наверное, мстит.

– За что?

– За обманутые надежды.

– Но о вас говорят…

– Обо мне ещё и не то говорят! – тут я на самом деле разозлилась, – а вы устройте очную ставку, и я посмотрю, как барон будет хвастаться. Язык засунет в одно место и будет молчать, как рыба.

Мартин посмотрел острым, пронизывающим взглядом, неожиданным для его простецкого вида, жёстко сказал:

– Тогда вы тем более должны были прийти к Линцу и сказать!

А смысл? Этот пижон и сам глазки строит. Да и не привыкла я жаловаться и стучать.

– Это иначе называется, – строго заметил секретарь, – вы рискуете своей честью и даже жизнью только потому, что не хотите кого-то беспокоить или боитесь прямо сказать? Простите, но это очень глупо.

Да? А какая разница? Они там всё одинаковые. Смотрят, как будто стоимость прикидывают.

– Думаю, они пересмотрят своё отношение к вам, – пообещал Мартин, – но и вы будьте осторожнее. Ведь обитатели дворца не знают, как вы прогулялись по Елхову.

О, вот только этого не хватало!

Мы приехали во дворец утром. Нас встретил лакей, сообщил, что его светлость Линц сотоварищи укатил в гости. Скатертью дорога. Я пошла к себе, не успела зайти в комнаты и открыть окно, как появился Сквич. Спикировал на давно облюбованную каминную полку, отряхнулся, сказал:

– Быстро он тебя выловил.

Да не то слово!

Устав в пути, легла спать, проснулась во второй половине дня, а из своих комнат выползла только к ужину. Зашла в столовую, а там только Мартин и Троянски. А где остальные? Что я пропустила? Оказалось, что я пропустила съезд бездельников Трёх королевств, которые примчались в Ройтте, чтобы гульнуть на халяву. Вчера местная золотая и не очень молодёжь гуляла во дворце, а под утро Линц сотоварищи отправились в винно-водочный тур под девизом: «Ударим по печени конным пробегом».

Поскольку у меня была куча свободного времени, но очень мало свободного пространства – Мартин снова не пожелал нести за меня ответственность, о чём сказал открытым текстом, – я занялась изучением мира, в который попала. Конечно, поздновато спохватилась, но лучше позже, чем никогда. А этот мир стоил того, чтобы его изучить повнимательнее.

Единственным языком общения в сказочном мире был русский, причём, современный русский, без всяких «Паки, паки, иже херувимы». В качестве религии – поклонение Великому небу и убеждение, что за хорошее поведение в следующей жизни родишься в более богатой семье, что объясняло излишнюю заносчивость дворян. Тому, кто вёл себя плохо, в следующей жизни светило родиться коровой или лошадью и пахать до конца своих дней. Зыбкая почва для ведения богословских споров, но я не собиралась вторгаться в вопросы веры, основанной на серьёзных противоречиях: понятия «бог» в этом мире не было, а «чёрт» был.

Перенаселение сказочному миру не грозило. По обеим Америкам гоняли стада бизонов и диких лошадей, которых было больше, чем людей – на обе Америки не набралось бы и ста тысяч индейцев. По Африке бегали от львов несколько племён аборигенов, а вот в Азии и Европе всё было не так плачевно. В Азии, в районе Индии, Цейлона и Индокитая, как и в Старом Свете, жили уже достаточно продвинутые люди, которые вели оживлённую торговлю. Из Европы в Азию везли готовую продукцию: фарфор, стекло, станки, инструменты и так далее. Из Азии в Европу гнали сырьё и продукты питания: шёлк, хлопок, специи, кофе, чай, диковинные фрукты. Но благодаря местному рельефу, основная жизнь в Европе протекала в другом месте в прямом и переносном смысле.

Главными транспортными артериями Европы были Рейн и Дунай, соединённые длинным каналом, а местный Персидский залив был не заливом, а проливом, через который суда, идущие из Азии – главного торгового партнёра Европы, прямиком выходили в Чёрное море, а далее – в устье Дуная. Так география сыграла свою пагубную роль в распределении ценностей и прибылей, а старые привычки и развитая инфраструктура способствовали дальнейшему делению на бедных и богатых. Суда, идущие из Северной Африки, игнорировали порты Средиземноморья и топали через Босфор прямиком в Дунай, обогащая Нейлин, расположенный в устье Дуная, следом – Кастелро и далее по списку. Такая практика сложилась в давние времена, когда этот мир был заселен исключительно вдоль рек, а сейчас никто ничего менять не хотел, не желая ломать устоявшуюся систему.

Ройтте занимало южную часть Болгарии, исключая Родопы, но включая Ниш, и, несмотря на наличие не менее давней истории, чем Нейлин или Кастелро, загнивало в нищете, не помогало даже наличие морских портов. Причина была простой – запретительные таможенные пошлины, введённые сразу после войны Севера и Юга, и до сих пор не отменённые. Я так полагаю, что тут приложили руку эмиссары Нейлина и Кастелро, и причины на то у них были серьёзные – железная дорога, которую начал строить Хельмут.

Вероятно, прорывными идеями с Хельмутом поделился кто-то из нашего мира, потому лавры первопроходца пришлось отдать неизвестному герою, который много чего рассказал королю Ройтте. Наверное, откровения чужака сильно впечатлили Хельмута, и он взялся не только за строительство железной дороги, но и за создание коммунальных удобств, и вскоре придворным, а следом и гостям было строго-настрого запрещено справлять нужду, где попало, что вызвало ропот среди знати, не привыкшей далеко ходить. Звучит смешно, но король Ройтте начал обрастать недоброжелателями вскоре после введения в эксплуатацию сортиров.